В его миске сидела Лариса, которая по паспорту — Нюра, и нехотя, больше для порядка и от нечего делать, копалась носом в остатках Фингаловой каши. Вряд ли даже Лариса могла раскопать там что-нибудь вкусное, кроме каши. Мясо Фингал давно выудил. Но всё-таки Лариса трудилась и отвлекаться от этих трудов ради такого рядового явления как приход Аси и мамы не стала. У неё тоже чувство собственного достоинства! Ася к ней сама подошла и пощекотала между ушей. Лариса фыркнула и снова уткнулась в миску. А морская свинья Дездемона мирно спала у себя в клетке. Ведь папа, её любимчик, был дома и Дездемоне нечего было волноваться…
Тут папе вдруг показалось, что кто-то ходит в квартире, и он выскочил из ванной. Увидел — кто ходит, обрадовался и сразу, быстрый какой, набросился на Асю:
— А ты почему это с мамой? Опять ты маме мешаешь? Маме нужно побыть одной! Я же тебе объяснял!…
Прямо раскричался, не разобравшись. Всегда он так!
— Вовсе мне не нужно, — сказала мама.
— Как это — не нужно? — растерялся папа.
— А вот так, — засмеялась мама. — Я сама за Аськой в школу зашла.
— Что она, дороги одна не найдёт?
— А мне просто с ней захотелось побыть, — объяснила мама.
Папа опять ничего не понял. Непонятливый всё-таки!
— Могу я побыть с собственной дочерью?
— Можешь, — поспешно согласился папа. — Я же только из-за тебя. Чтобы ты не теряла время. Ася уже большая. Мы с ней великолепно справляемся, верно, Аська? Я просто боюсь, что она тебя собьёт…
— Не собьёт, — беспечно сказала мама. — Вот работу закончу, и мы все вместе куда-нибудь махнём, а?
— Как это — закончишь? — совсем запутался папа. — Ты же вчера ещё говорила, что абсолютно не знаешь, о чём писать…
— Так то вчера! — засмеялась мама.
Мама сама не понимает, как это вышло.
Она утром проснулась. И вдруг у неё на душе такая прозрачность! Прямо — тишь, сугробы и снежинки тихо летят. Мама ужасно удивилась. Сперва она в эту прозрачность и не поверила. Полежала ещё. Нет, всё равно прозрачно! Тогда мама вскочила. Вымыла в кухне раковину, подмела пол во всей квартире, пыль вытерла с пианино. А ей все равно прозрачно!
И вдруг мама поняла, что она всю свою повесть, которой ещё нет, от первого до последнего слова — знает. Можно садиться и писать. Даже села, чтобы проверить. И начала! Всё равно всё знает. Тогда мама подумала — куда торопиться? Когда всё она уже знает. Можно, к примеру, за Асей в школу сходить, посидеть всем вместе в кафе-мороженом или пойти в кино. Сто лет нигде уже не были! Хочет папа в кино?
Папа хочет, хочет. Если с мамой. И с Асей. Но он как-то ещё не может привыкнуть. Мама его немножко ошеломила. А она уверена?…
— Уверена. Можешь сам взглянуть на машинке.
Нет, папа смотреть не будет. Это не его ума дело. Он суеверный. Ну, предположим, мама уже начала. Но сможет ли она продолжить? Вдруг этот кризис завтра опять вернётся?
— А мы дверь изнутри запрём, — смеётся мама.
— Дверь? — Папа опять не понял.
— Чтобы не впускать этот кризис, — хохочет Ася. — Да, мама, да?
— Подождите, — сердится папа. — Дайте сообразить! Значит, ты начала работать?…
Уф, как длинно до папы доходит.
— Всё не веришь? — смеётся мама.
Она именно — начала. А если уж она начала, то она обязательно закончит. Рано или поздно. Она не умеет дело на полпути бросать. Для неё главное — написать первую фразу и всё знать до последнего слова. Остальное мама уж как-нибудь осилит…
— Ура!!! — закричал вдруг папа.
Подхватил маму, поднял высоко и как швырнёт её на диван. Потом Асю как схватит. И как на маму швырнёт! Так мягко! Потом Марию-Антуанетту с батареи стащил и как на Асю бросит! Оторвал Фингала от кости и хочет тоже его втащить на диван. Фингал упирается. Ему эту кость жалко оставлять. Вдруг, пока он валяется на диване, кто-нибудь её стащит? Но папа Фингала всё-таки заволок. И сам сверху как плюхнется!
— Ура! — кричит папа. — Куча-мала!
Нахохотались и пошли в кино…
А потом мама, как обещала, написала эту повесть. И в конце поставила точку «А». Или «В» — всё равно. Можно любого цвета. И жёлтую тоже можно.
