А «славная и любящая» Леонора поспешила в свой особняк, находившийся рядом с Лувром. По дороге Галигаи напряженно размышляла, но лицо ее было непроницаемым.

Оказавшись у себя, Леонора сразу направилась в свою комнату и заперла в заветный ларец, ключ от которого был только у нее, расписку на двести тысяч ливров и футляр с великолепным убором; на само украшение Галигаи даже не взглянула. Через минуту она уже перешла в кабинет, села в кресло и вызвала к себе Роспиньяка.

Барон быстро оправился от ран, полученных в стычке на улице Сен-Дени. Господа де Монреваль и де Шалабр заменили в гвардии Кончини Лонгваля и Роктая, которые, если вы помните, пали от богатырской руки Ландри Кокнара. Итак, покалеченные выздоровели, убитым нашли замену, и отряд маршала вновь обрел прежнюю боеспособность. Люто ненавидя Пардальяна и Вальвера, которые столь основательно их потрепали, все люди Кончини жаждали отомстить обидчикам.

Несмотря на позор, пережитый в Лувре, Роспиньяк не побоялся снова появиться при дворе. Барон подозревал, что над ним будут потешаться. И уже у ворот Лувра он столкнулся с группой молодых сеньоров, которые, едва завидев Роспиньяка, громко расхохотались. Барон подошел к ним и, сняв шляпу, с утонченной вежливостью обратился к юноше, который веселился больше всех:

— Сударь, могу ли я спросить, над кем или над чем вы так смеетесь?

— Я смеюсь, сударь, потому что мне нравится смеяться, вот и все, — высокомерно ответил тот.

— Во-первых, сударь, — продолжал Роспиньяк с прежней учтивостью, — позволю себе заметить, что вы уже не смеетесь… И эти господа тоже почему-то погрустнели… Очень жаль… Мне так хотелось посмеяться вместе с вами… Во-вторых, вы не ответили на вопрос, с которым я имел честь к вам обратиться.

— Вероятно, это потому, что мне не хочется иметь честь объясняться с вами, — бросил молодой человек, презрительно скривив губы.

— Вот и зря, сударь, — ласково проговорил барон. — Ведь я могу подумать, что вы смеялись надо мной.

— Думайте что хотите. Мне все равно, — надменно произнес юноша.

— Да нет, вас это затрагивает самым непосредственным образом, — покачал головой Роспиньяк. — Ведь если вы потешались надо мной, я попрошу вас выйти со мной на набережную… Интересно будет посмотреть, как вы будете хихикать, когда я начну щекотать вас кончиком шпаги.

— Сударь, пока вы не свели счеты с обидчиком, который нанес вам унизительное оскорбление на глазах у всего двора, вы не можете требовать удовлетворения ни у кого другого. Никто не будет с вами драться!

Заявив это, молодой дворянин с величественным видом повернулся на каблуках и пожал плечами.

Он хотел отойти в сторону, но Роспиньяк быстро нахлобучил свою шляпу и схватил насмешника за плечи. Без всякого труда остановив юношу, барон повернул его лицом к себе и спокойно сказал:

— Сударь, вы оскорбили меня. Я считаю, что вы обязаны немедленно обнажить шпагу. Вы принимаете вызов, да или нет?

— Нет, — сухо ответил насмешник, пытаясь освободиться.

— Очень хорошо, — усмехнулся Роспиньяк.

Он мгновенно повернул юношу спиной к себе, слегка подтолкнул и дал обидчику пинка, совершив то же, что Вальвер проделал в тронном зале с самим бароном. Молодой человек взвыл. Но не от боли: Роспиньяк едва коснулся его ногой. Юноша взвыл от гнева и стыда.

— Теперь мы на равных, так что решайте, будете ли вы драться со мной, — насмешливо проговорил Роспиньяк.

— Тысяча чертей, да я вам кишки выпущу! — зарычал оскорбленный дворянин.

Все зашумели и поторопились покинуть двор. Не прошло и двух минут, как прямо под окнами Лувра противники скрестили шпаги. За поединком наблюдали спутники насмешника и несколько зевак.

Юноша оказался хорошим фехтовальщиком. Но он был разъярен, а Роспиньяк сохранял хладнокровие… И все кончилось очень быстро. Барон сделал резкий выпад — и молодой человек рухнул, истекая кровью. Друзья бросились к нему, чтобы помочь…

— Не трудитесь, — холодно заметил Роспиньяк. — я метил в сердце… Уверяю вас: он мертв.

И барон не ошибся: бедняга был убит на месте. Друзья переглянулись, пораженные столь молниеносной развязкой. У них пропало всякое желание потешаться над Роспиньяком. Тем более что тот немедленно дал им понять: это еще не все!

Над ним позволили себе смеяться трое молодых людей. Три молодых человека — красивых, сильных и богатых; у них была впереди долгая счастливая жизнь. Но один уже лежал бездыханный на плитах набережной. А барон обратился к двум другим:

— Господа, вы оскорбили меня, как и он. — Кончиком окровавленной шпаги Роспиньяк показал на труп. — Вынимайте, пожалуйста, ваше оружие.

Барон зловеще улыбнулся и добавил:

— По очереди или оба вместе — как хотите.

Молодые люди переглянулись. Они не знали, как быть. Роспиньяк двинулся на них, рассекая воздух шпагой, и на их колеты упали красные капли. Это была кровь их друга…

— Со всяким, кто оскорбит меня и откажется от дуэли, я поступлю так же, как поступили со мной на глазах у всего двора и как я только что поступил с этим молокососом, — отчеканил Роспиньяк. — Одно из двух. Выбирайте: или вы деретесь со мной, или познакомитесь вот с этим.

И кончиком шпаги барон показал на носок своего сапога.

Молодые люди поняли, что Роспиньяк не шутит… Они могли убежать, но это тоже было унизительно. А барон продолжал:

— Решайтесь, господа!.. Повторяю, что, если вы в себе не уверены, готов драться с вами двоими одновременно…

— Этот головорез перебьет нас поодиночке без всякого труда, — тихо заметил один из юношей.

— На такого зверя надо идти вместе, и нечего тут стесняться, — откликнулся второй.

Обнажив шпаги, оба стремительно ринулись на Роспиньяка. Удовлетворенно улыбаясь, барон спокойно отразил атаку и насмешливо сказал:

— А вы осторожные ребята, как я погляжу! Только это вам не поможет, я все равно вас убью.

На этот раз схватка затянулась. Оба молодых человека в совершенстве владели искусством фехтования и были не менее хладнокровны, чем их грозный соперник. Оба упорно наступали на барона. Уверенный в себе Роспиньяк сначала только защищался, сосредоточенно изучая своих противников и терпеливо выжидая случая, чтобы нанести смертельный удар.