Когда Ла Горель выскользнула из комнаты, Леонора встала и подошла к Кончини, не сводя с него влюбленных глаз. Не сказав ни слова, она заключила мужа в объятия и жадно приникла к его губам. Закрыв глаза, женщина наслаждалась этим долгим поцелуем, не замечая, что супруг не разделяет ее чувств. Вдруг она так же решительно отстранилась от него, выдохнула и проговорила:

— Ну вот, я набралась сил… теперь можно отправиться к Марии.

И Леонора вышла из кабинета.

Через несколько минут она была в покоях королевы, и та немедленно выпроводила всех дам, чтобы остаться с ней наедине.

— Леонора, ты говорила, что обдумываешь какой-то план. Он уже созрел? — жадно спросила Мария Медичи.

— Да, мадам, — серьезно ответила Леонора. — Именно об этом я и хочу с вами потолковать, если вы не против.

— Да Бог с тобой! — всплеснула руками королева. — Говори скорее, не тяни! Я уже вся извелась. Ну говори же!

И Леонора заговорила. Это не заняло много времени.

— Как? Ты сама? — воскликнула Мария Медичи, не веря собственным ушам. — И ты это сделаешь?..

— Для Вашего Величества сделаю, — с торжественным видом заверила ее Леонора.

— Это подвиг! — вскричала Мария Медичи в страшном волнении. Она заколебалась и добавила: — Ты идешь на это ради меня! Боже, какая преданность!.. Нет, это слишком, я не могу принять такой жертвы!

— Другого выхода просто нет! — твердо ответила Галигаи. — Это единственный способ вызволить Ваше Величество из беды.

— Да ты подумай только, ты сама ославишь себя перед всем двором! — задрожала Мария Медичи.

— Гораздо важнее спасти честь королевы. А моя собственная честь, жизнь и состояние — все это принадлежит вам, мадам, — просто ответила Леонора.

Мария Медичи была слишком большой эгоисткой, чтобы не согласиться. Да и отнекивалась она, похоже, только для приличия. И все же, несмотря на душевную черствость, королева на миг расчувствовалась. Обняв Леонору, она расцеловала ее в обе щеки и прошептала:

— Как ты мне предана! До конца жизни я буду об этом помнить. Теперь ты мне как сестра.

Леонора ничуть не обрадовалась. Скептически улыбаясь, она подумала:

«Красиво говоришь, Мария!.. Только все это — одни слова!.. А я вот действительно ничего не забываю! И если что, напомню…»

Но это не помешало Галигаи присесть в почтительнейшем реверансе и должным образом поблагодарить королеву за оказанную ей, Леоноре, великую честь. Потом она коротко рассказала Марии Медичи о Ла Горель. О герцогине де Соррьентес Леонора даже не заикнулась… Мнительная Мария Медичи немедленно пожелала узнать, что за особа хотела подкупить Ла Горель, но Леонора ответила:

— Не волнуйтесь, мадам. Когда у вас появится оружие, которое я для вас выкую, я открою вам имя вашего тайного врага. И тогда вы легко его одолеете. А пока что положитесь на меня… Могу сказать, что нам удалось перехитрить этого злодея. Он пытался погубить вас, но теперь, благодаря Ла Горель, сам запутается в собственных сетях.

— Да, но все это слишком дорого мне обойдется, если эта женщина потребует, чтобы плата соответствовала значимости услуги, — вздохнула Мария Медичи.

— Успокойтесь, мадам, она и не подозревает, что дело касается самой королевы, — улыбнулась Леонора. — Старая ведьма будет рада и скромному вознаграждению… относительно скромному, разумеется.

— Сколько? — скорбно спросила Мария Медичи.

— Хватит и ста тысяч ливров, — откликнулась Галигаи.

— Сумма приличная, — заметила королева. И с облегчением уточнила: — Но ты права, это относительно немного.

— О, вы сильно ошибаетесь, если полагаете, что вам не придется больше раскошеливаться, — произнесла Леонора с загадочной улыбкой. — Это будет лишь первая выплата. Потом придется снова выкладывать денежки… и немалые. Готовьтесь к крупным расходам, мадам.

Мария Медичи была скуповата и сразу скривилась. Но все же она решительно заявила:

— Если потребуется, я пожертвую не одним миллионом, чтобы выпутаться из этой истории. Ведь сейчас я рискую потерять все… и прежде всего — доброе имя.

Леонора одобрительно кивнула головой. А на губах у нее играла все та же загадочная улыбка — из чего мы можем заключить, что, настаивая на «крупных расходах», Галигаи преследовала собственные цели, о которых королева и не подозревала.

Если маркиза д'Анкр хотела подготовить Марию Медичи к тому, чтобы та раскошеливалась, не торгуясь, то мы должны признать, что Леоноре это вполне удалось. Действительно, королева уже готова была раздавать золото направо и налево — без счета. Конечно, ей было больно с ним расставаться, но она понимала, что лучше потерять часть, чем все.

Приняв сие героическое решение, Мария Медичи подошла к столу, на котором стоял письменный прибор. Взяв перо, она набросала несколько строк и протянула бумагу Леоноре со словами:

— Вот тебе расписка на двести тысяч ливров, которые ты в любую минуту можешь получить у моего казначея Барбена.

Леонора не взяла драгоценную бумагу. Устремив на королеву холодный взгляд, она удивленно спросила:

— Двести тысяч ливров?.. Почему двести?..

Королева не успела и рта раскрыть, как Галигаи сама ответила:

— А, понятно!.. Половина для меня!..

Она выпрямилась, нахмурив брови, презрительно скривила губы и насмешливо произнесла:

— Сто тысяч ливров!.. В сто тысяч ливров оцениваете вы доброе имя Леоноры Дори, маркизы д'Анкр! Как и услуги этой отвратительной ведьмы по имени Ла Горель!.. В ту же сумму, до последнего су!.. Клянусь мадонной, для доброго имени Леоноры это большая честь!.. А я-то, я-то, глупая, из чистой преданности хотела подарить вам то, чему вы изволили назначить столь высокую цену!.. Какой урок, мадам!.. И какое незаслуженное оскорбление!..

Праведный гнев величественной Леоноры ошеломил Марию Медичи. Можно было подумать, что королева здесь — не она, а ее гордая наперсница. Мария Медичи полагала, что расщедрилась, и ожидала только изъявлений благодарности. Она никак не думала, что ее подарок может оскорбить Леонору. И сразу поняла, что совершила серьезную ошибку, которая может привести к еще более серьезным последствиям. С чувством пожимая Леоноре обе руки, королева воскликнула со всей искренностью, на которую только была способна: