Издав устрашающие вопли, несколько воинов-камикадзэ поднялись во весь рост над вражеской траншеей, чтобы отвлечь на себя огонь, и сразу же пали, изрешеченные пулями. Прикинув, сколько времени понадобится, чтобы перезарядить ружья, другие воины из крепости бросились в траншею. Земля во рву сразу же окрасилась кровью. Бой с переменным успехом продолжался до позднего вечера.

Ночью пошел дождь. Знамена и шатры на горе Рюо промокли насквозь. Хидэёси укрылся в хижине и оттуда наблюдал за покрытым сплошными тучами небом: начинался сезон дождей. Это его не радовало.

Вдруг он огляделся по сторонам и прислушался. Затем окликнул своего ближайшего сподвижника:

— Тораноскэ! Это дождь шумит или кто-то сюда идет? Сходи-ка посмотри.

Тораноскэ пошел, но вскоре вернулся.

— Князь Камбэй только что возвратился с поля боя. На обратном пути один из тех, кто нес его носилки, поскользнулся на крутой тропе — и князь получил серьезную травму. Но смеется он так, словно ничего не произошло.

С какой стати Камбэю вздумалось отправиться на боевые позиции под проливным дождем? Хидэёси еще раз невольно подивился неукротимости духа этого человека.

Тораноскэ прошел в соседнюю комнатушку и развел в очаге огонь. С началом дождей не стало спасения от комаров, особенно свирепствовали они в нынешний вечер. От очага в такой хижине легко можно было угореть, но так, по крайней мере, удавалось выкурить насекомых.

— Дымно здесь, — закашлявшись, заметил вошедший Камбэй.

Сильно хромая, без приглашения он вошел в хижину к Хидэёси.

Вскоре двое друзей уже увлеченно беседовали.

— Трудное нам предстоит дело, — внезапно произнес Хидэёси.

Наступило молчание, которое нарушалось лишь летним дождем, барабанившим по крыше хижины.

— Все это — вопрос времени, — начал Камбэй. — Вторая общая атака — это огромный риск. Мы и так потеряли много людей. С другой стороны, если мы не поторопимся и затянем осаду до полного истощения сил противника, это тоже чревато опасностями. Из западных провинций может подоспеть сорокатысячное войско Мори, ударить нам в тыл, и тогда мы окажемся зажатыми между Мори и защитниками Такамацу.

— Вот почему меня так печалит начало сезона дождей. Нет ли у вас, Камбэй, какой-нибудь идеи? Как нам следует действовать?

— За последние два дня я обошел все наши передовые линии, внимательно изучая вражескую крепость. Пригляделся и к рельефу местности. В настоящее время у меня есть только одна идея, но она сопряжена с риском. В этом случае нам пришлось бы поставить на карту все.

— Падение Такамацу должно означать не просто захват еще одной вражеской крепости, — задумчиво сказал Хидэёси. — Если мы овладеем ею, нам откроется путь и к крепости Ёсида. Но если мы споткнемся на Такамацу, это единственное поражение перечеркнет усилия пяти прежних лет. Нам нужен какой-то четкий план, Камбэй. Я попросил всех удалиться и из соседней комнаты, так что вы можете говорить без опаски. Мне хочется знать, что вы успели придумать.

— Не сочтите, мой господин, такой ответ неучтивым, но я полагаю, что у вас уже есть некий собственный план.

— Не стану отрицать.

— Могу ли я просить вас ознакомить меня с ним?

— Давайте поступим так: пусть каждый из нас изложит свой план на бумаге, а потом мы их сравним, — предложил Хидэёси.

Он достал бумагу, тушь и кисточки, и полководцы принялись за дело. Не прошло и нескольких минут, как последовал обмен написанным. На листке у Хидэёси значилось одно слово «вода», а на листке у Камбэя — два: «водяная атака».

Громко рассмеявшись, они скомкали листки и спрятали их в рукавах кимоно.

— Человеческая мудрость, судя по всему, небезгранична, — сказал Хидэёси.

— Что верно, то верно. Мы оба исходили из того, что крепость Такамацу стоит на равнине, со всех сторон окруженной горами, а по этой равнине бегут восемь рек: Асимори и семь других. Не должно составить труда слегка изменить течение рек и затопить крепость. Конечно, такой план слишком дерзок и большинству вражеских военачальников это просто не придет в голову. Не могу не выразить вам, мой господин, своего восхищения: вы мгновенно постигли самую суть дела. Но что же мешает вам претворить этот план в жизнь?

— С древних времен известно великое множество примеров, когда при штурме крепостей успешно использовался огонь, но почти никогда не использовали воду.

— А мне кажется, я что-то читал по этому поводу в военных летописях поздней династии Хань и периода Трех Царств. А в одной летописи речь шла о событиях в нашей стране в годы царствования императора Тэнти. Когда вторглись китайцы, наши воины возвели плотины и подготовили к затоплению определенную местность. Если бы китайцы пошли в атаку, наши воины подняли бы шлюзы и просто-таки смыли врага в море.

— Да, однако этот план так и не был осуществлен, потому что китайцы отступили. А поскольку дело тогда обстояло именно так, мне предстоит совершить нечто, в нашей истории беспримерное. Поэтому мне необходима помощь людей, сведущих в географии, которые скажут мне, сколько на все это потребуется людей, времени и какие будут издержки. Сами понимаете, при таком риске необходимо получить не грубую прикидку, а точные расчеты и безукоризненно выверенный план.

— Совершенно верно. Один из моих приближенных замечательно разбирается в таких вещах, и если вы призовете его сюда прямо сейчас, он, мне кажется, немедленно ответит вам на все вопросы. Собственно говоря, я пришел к сходным с вашим планом выводам именно исходя из познаний этого человека.

— А как его зовут?

— Ёсида Рокуро.

— Хорошо, призовем его прямо сейчас. — И, помедлив, Хидэёси добавил: — У меня тоже есть кое-кто на примете. Этот человек сведущ в строительстве и землеустройстве. Как вы отнесетесь к тому, чтобы позвать и его?

— Отлично. А кто он такой?

— Он не из числа моих приближенных. Это самурай из провинции Биттю. Его зовут Сэмбара Кюэмон. Сейчас он в лагере, и я велел ему самым тщательным образом разведать местность.

Хидэёси хлопнул в ладоши, призывая оруженосца, но все его оруженосцы и личные слуги были удалены и никто не откликнулся на призыв. Тогда он встал, прошел в соседнюю комнату и громовым голосом, не раз оглашавшим поля сражений, крикнул:

— Эй! Есть тут кто-нибудь?

Как только было окончательно принято решение о водяной атаке, Хидэёси перенес свою ставку с горы Рюо на гору Исии, расположенную прямо над крепостью Такамацу.

На следующий день в сопровождении полудюжины военачальников Хидэёси поскакал в Мондзэн, к западу от крепости Такамацу, на берег реки Асимори, чтобы точно сориентироваться на местности. В ходе поездки он то и дело поглядывал направо, в сторону крепости. Наконец он остановил скакуна, отер лицо рукой и подозвал Кюэмона.

— Каково расстояние от гребня горы Исии до Мондзэна?

— Около ри.

— Дай-ка сюда твою карту.

Взяв у Кюэмона карту, Хидэёси мысленно представил себе будущую плотину, а также последствия поворота рек. Обступающие долину с трех сторон горы образовывали нечто вроде ложа для затопления, простирающегося на западе от Киби до верховьев реки Асимори, на севере — от Рюо до гор, отделяющих здешние места от Окаямы и доходящих на востоке до предгорий Исии и Кавадзугаханы. Крепость Такамацу располагалась как раз посередине, на открытой и ровной местности.

Перед мысленным взором Хидэёси рисовые поля, деревни и луга, раскинувшиеся на равнине, были уже затоплены. Горы с трех сторон стали скалистыми берегами, а крепость Такамацу — единственным рукотворным островом.

Хидэёси вернут карту Кюэмону. Теперь он был убежден в правильности собственного плана.

— Поехали! — крикнул он сопровождающим, а затем, обратившись к Рокуро и Кюэмону, сказал: — Я хочу домчаться отсюда до горы Исии. Там, где останется след моей лошади, и должна быть воздвигнута плотина.

Хидэёси поскакал прямо на восток, от Мондзэна до Харакодзай, а оттуда по дуге на гору Исии. Кюэмон и Рокуро следовали за ним, разбрасывая по дороге истолченный в порошок рис. По этому следу шли мастеровые и метили линию вехами. Здесь предстояло воздвигнуть плотину.