И вот теперь люди затаив дыхание, во все глаза следили за тем, как поведет себя Нобунага. Но хотя в небе уже появились просветы, говорить о полном исчезновении туч было еще рано. Никто не знал, какая беда может приключиться уже завтра. За последние два-три года страна лишилась нескольких человек, игравших ключевую роль. Два года назад умерли Мори Мотонари, князь самой могущественной провинции во всей западной Японии, и Ходзё Удзиясу, подлинный властелин восточной Японии. Но для дела Нобунаги эти события не были столь существенны, как гибель Такэды Сингэна и изгнание Ёсиаки. Особенно важной для Нобунаги стала смерть Сингэна, до тех пор постоянно угрожавшего ему с севера, она развязала руки князю Оде и позволила ему сосредоточить все силы на том направлении, с которого грозило дальнейшее нарастание смуты и распрей. Сейчас, после свержения сёгуната, не могло быть ни малейших сомнений в том, что воинственные кланы в каждой провинции развернут свои боевые знамена и постараются доказать остальным свое первенство на поле брани.

— Нобунага пошел огнем и мечом на священную гору Хиэй и сверг сёгуна! Эти беззаконные деяния заслуживают суровой кары!

Под таким девизом легко было решиться вступить в войну.

Нобунага осознавал, что ему необходимо взять инициативу в свои руки и разбить соперников, прежде чем они успеют договориться между собой.

— Хидэёси, отправляйся домой! Должно быть, я скоро проведаю тебя в крепости Ёкояма.

— Буду с нетерпением ждать вас.

Хидэёси понимал суть происходящего и, завезя сына Ёсиаки в Вакаэ, поспешил вернуться в Ёкояму.

В конце седьмого месяца Нобунага вернулся в Гифу. В начале следующего месяца он получил из Ёкоямы послание, собственноручно написанное Хидэёси:

На восьмой месяц, когда удушливая жара пошла на убыль, войско Нобунаги вышло из Янагасэ и вступило в Этидзэн. В Итидзёгадани им противостояла армия Асакуры Ёсикагэ. На исходе седьмого месяца Ёсикагэ получил срочное послание из Одани от Асаи Хисамасы и его сына Нагамасы, своих союзников в северной Оми:

На военном совете клана Асакура прозвучали определенные сомнения в серьезности нынешних намерений Нобунаги, однако клан Асаи был для Асакуры верным союзником, поэтому на помощь ему спешно выслали десятитысячное войско. Когда это войско, представлявшее собой только передовой отряд армии Асакуры, дошло до горы Тагами, выяснилось, что Ода и впрямь предприняли решительное наступление. Тогда вслед за авангардом Асакуры стазу же выступило войско более чем в двадцать тысяч воинов. Ввиду особой значимости происходящего Асакура Ёсикагэ решил лично возглавить армию. Любые боевые действия в северной Оми представляли для него серьезную опасность, потому что войско клана Асаи являлось по сути первой оборонительной линией самого клана Асакура.

Князья Асаи, и отец, и сын, находились в крепости Одани. Из крепости Ёкояма, расположенной в трех ри от Одани. Хидэёси внимательно следил за Асаи, готовый охотничьим соколом накинуться на них по сигналу своего князя.

Осенью Нобунага атаковал позиции клана Асаи. В ходе внезапной атаки на Киномото он разбил войско провинции Этидзэн: две тысячи восемьсот вражеских голов отрубили воины Оды в этом бою. Противник был вынужден покинуть Янагасэ; в ходе отступления он понес новые значительные потери; высохшие ранней осенью травы по горным склонам почернели от крови.

Воины провинции Этидзэн беспрестанно жаловались на слабость своего войска. Самые дерзкие полководцы поворачивали отступающие войска лицом к неприятелю, самые храбрые воины вступали в схватку с врагом, но терпели все новые и новые поражения. В чем заключалась причина слабости? Почему войско оказалось неспособно противостоять натиску Оды? Упадок имеет множество причин, и хоть дорога к нему длинна, конец наступает мгновенно. И тогда внезапное и непоправимое падение застает врасплох обоих — того, кому суждено погибнуть, и того, кто наносит последний удар. Расцвет и упадок провинций предопределены естественными обстоятельствами и не таят в себе ничего загадочного. О причине слабости клана Асакура можно было догадаться, наблюдая за поведением его вождя и главнокомандующего Ёсикагэ. Столкнувшись с серьезными испытаниями, он утратил самообладание едва ли не раньше всех.

— Все кончено! Нам не спастись даже бегством! Я слишком устал, мой конь — тоже. В горы! — трусливо кричал он.

У Ёсикагэ не было сейчас ни плана контрнаступления, ни воли к борьбе. Думая только о себе, он слез с измученного коня и попытался спрятаться.

— Что вы делаете?

Со слезами ярости и презрения на глазах Такума Мимасака, старший соратник Ёсикагэ, потащил его к лошади и силком заставил сесть в седло, а затем отправил князя в Этидзэн. После чего, возглавив отряд в тысячу воинов, сражался с войском Оды до последнего, чтобы дать своему князю время спастись.

Стоит ли говорить о том, что Такума и все его воины пали в этом бою, истребленные до последнего человека. И вот, пока верные самураи геройски гибли за Ёсикагэ, сам он заперся в главной крепости Итидзёгадани. У него не оставалось воли даже на то, чтобы принять бой за землю своих предков.

Вскоре после возвращения в крепость он вместе с женой и детьми бежал в храм в местечке Оно. Он решил, что, дожидаясь в крепости вражеского штурма, не сумеет в решающую минуту скрыться, и поспешил сделать это заранее. После того как главнокомандующий проявил себя трусом, все его военачальники, командиры и простые воины поспешили разбежаться куда глаза глядят.

Стояла глубокая осень. Нобунага вернулся в лагерь на горе Торагодзэ, откуда и началась осада Одани. С самого прибытия он качал действовать чрезвычайно целеустремленно, как будто с минуты на минуту ожидал падения крепости. Разгромив войско провинции Этидзэн, он вернулся сюда, пока руины Итидзёгадани еще не успели остыть. И сразу же принялся отдавать новые распоряжения.

Маэнами Ёсицугу, сдавшийся Нобунаге военачальник из Этидзэна, был назначен комендантом крепости Тоёхара. В свою очередь Асакура Кагэаки получил должность коменданта крепости Ино, а Тода Ярокуро — коменданта крепости Футю. Таким образом Нобунага взял на службу многих вассалов клана Асакура, знавших толк в управлении этой провинцией. А присматривать за ними и осуществлять общее руководство он приказал Акэти Мицухидэ.

Трудно было бы найти кого-нибудь, кто лучше подходил бы для этой задачи. В годы изгнания и скитаний Мицухидэ стал приверженцем клана Асакура и жил в городе при крепости Итидзёгадани под неусыпным и недоверчивым наблюдением своих новых покровителей. Сейчас былое положение полностью изменилось, и его поставили надзирать за теми, кто некогда надзирал за ним.

Разумеется, Мицухидэ испытывал гордость и другие приятные чувства. Ум и способности Мицухидэ успели проявиться в полной мере, и он стал одним из ближайших и любимейших соратников Нобунаги. Мицухидэ умел лучше других разбираться в людях и, прослужив несколько лет клану Ода в военных и мирных делах, прекрасно изучил характер Нобунаги. Он научился понимать слова, жесты и взгляды Нобунаги так же хорошо, как свои собственные. И даже находясь далеко от своего господина, не терял этой тайной связи.

По нескольку раз в день Мицухидэ отправлял к Нобунаге гонцов из Этидзэна. Даже самого ничтожного решения он не принимал, не посоветовавшись заранее с князем. Получая письменные донесения Мицухидэ на горе Торагодзэ, Нобунага писал на них свои резолюции.

Горы пышным осенним цветом пылали на фоне безоблачного неба, а небо отражалось в синих водах озера. Птичье пение навевало сон.

Хидэёси быстро переправился через горы из Ёкоямы. По дороге он без устали шутил с людьми из своей свиты и весело смеялся, обнажая при этом зубы, сверкавшие на солнце белизной. Прибыв в лагерь Нобунаги, он приветствовал всех, кто попадался ему на дороге. Это был человек, воздвигший крепость в Суномате и позже назначенный комендантом крепости Ёкояма. Даже среди военачальников клана уже очень немногие могли бы сравниться с ним заслугами и влиянием, и все-таки он держался со всеми как равный.