Жажда самовыражения, присущая литераторам наших народов, чье приобщение к современной человеческой цивилизации произошло в советское время, по существу, тоже принадлежит к их октябрьским завоеваниям. Этим можно объяснить то дружное обращение наших писателей к историй своего народа, к их многовековому духовному опыту. И это является ярким выражением того гуманистического стремления каждой нации глубоко и объективно познать других и помогать им так же глубоко и объективно познать их самих, тем самым превратить многовековой духовный опыт своего народа в общее достояние всех народов. Такой подход к истории народов никого не ущемляет, не игнорирует никого, не унизителен никому, наоборот, каждый народ, каждая нация будут горды тем, что и они причастны к богатому духовному опыту всего человечества и они внесли в поступательное движение человеческого общества свою лепту. Такой подход к истории своего народа, к ее воплощению в литературе способствует систематическому совершенствованию сложного и чуткого инструмента самого справедливого и гуманного отношения между народами, между людьми, каким является бескорыстная дружба.
Меня поражает прозорливость и мудрость основоположников казахской советской литературы Мухтара Ауэзова, Сакена Сейфуллина, Ильяса Джансугурова, которые и были зачинателями исторической тематики в современной казахской литературе: еще в первое десятилетие Советской власти в своих произведениях удивительно точно нашли самый верный подход к исторической теме. И уже в первых набросках романа-эпопеи «Путь Абая» и в поэмах «Кокшетау», «Кулагер», «Кюйши» наши классики верно и точно уловили те основополагающие узлы, где прошлое нашего народа тесно соприкасалось и перекликалось с думами и чаяниями сегодняшнего нашего многонационального общества, и тем самым они убеждали своих читателей в правомерности и исторической оправданности новой жизни в степи и глубоко художественно и социально достоверно раскрывали ее объективную закономерность.
Безусловно, глубокая историчность, исследовательский пафос и художественная прозорливость, высота гражданственности обеспечили мировой успех самому лучшему произведению казахской советской литературы — эпопее «Путь Абая» Мухтара Ауэзова. Умение найти в отдельном конкретном событии и судьбе исторической личности поступательный ход самой истории, его глубокую связь с сегодняшним днем присуще многим историческим произведениям казахских писателей последних лет.
Отрадно и то, что в последнее время казахская литература чаще стала обращаться к более отдаленным от нас эпохам. История казахского народа имеет очень много белых пятен, провалов памяти и потому требует от исторических писателей восстановления именно таких многократно разорванных ее цепей. Эта жажда читателей вызвала некоторую спекуляцию исторической тематикой. Один за другим стали появляться так называемые «исторические романы». К сожалению, многие из них невозможно отнести к категориям литературных произведений. Ибо они не выдерживают никакой критики в плане художественном. Так же их невозможно отнести к категориям исторических трудов, ибо там нет подлинной истории. В них больше преданий, вымысла, сомнительных легенд, чем достоверных исторических фактов. Разумеется, разрозненные сведения из разных источников, подлинность которых еще не установлена, достаточно глубоко не осмысленные художническим сознанием, несмотря на благие намерения их авторов, не могут представлять собою ничего, кроме досужих упражнений на ходовую тему.
Есть и другая тенденция — это попытка приукрасить историю. Принарядить исторические личности и навести на них косметику. В этих целях им приписывается знание чуть ли не всех восточных языков, которыми они в действительности не владели, знакомство со многими знаменитостями своего времени, которых они попросту не знали, участие в знаменитых, но отдаленных от них событиях, в которых они не участвовали. Такое, я бы сказал, нелепое приукрашивание действительности приводит к совершенно отрицательным результатам в плане художественности. Так герой теряет свою индивидуальность, черты национального характера. Так могучие и неповторимые исторические фигуры нашей истории возводятся в ранг худосочного, безликого типа газетных очерков. Как человек создавал бога по своему образу й подобию, так и писатели, видимо, создают своих героев. Невольно рождается подозрение: не низводили ли иногда могучих колоритных исторических личностей до своих скромных персон. А ведь Мухтар Ауэзов, когда создавал великий образ Абая, не извращал ни одного исторического факта, был далек от мысли навести глянец на своего героя. А как сумел раскрыть великую нравственную силу и могучий интеллект своего бессмертного героя!
Историческая тема — ни меньше и ни больше — социальная тема. А социология — обобщенная человеческая психология. Люди, посвященные в историю, знают: как сейчас, так и раньше, на любом историческом этапе развития общественной жизни, не было случая, чтобы не велась между народами борьба и не скрещивались шпаги прогрессивного и реакционного. Человеческая жизнь всегда была ареной непримиримой борьбы этих двух начал. Писатель-гуманист непременно находит в истории своего народа только передовое, общечеловеческое, интернациональное, то есть все то, что сближает народы, объединяет их, а не то, что разъединяет. При этом исторического писателя привлекает не столько достоверность фактов, ситуации и события, а скрытый человеческий дух. Кроме ученического старания, необходимо иметь еще слух и чутье к истории. На историю нельзя смотреть как на какой-то свод знаменательных событий и знаменитых личностей, имевших место в многовековой жизни того или иного народа. Следует постигать его духовный опыт, социальную практику, серьезные нравственные уроки, вынесенные народом в исторических испытаниях, в муке поражений и заблуждений, выпавших на его горькую долю. Сегодняшний художник должен уделить свое внимание прежде всего этой стороне истории своего народа. Историческое произведение создается прежде всего совестью автора. Только тогда можно избежать противопоставления своей нации остальным, только тогда можно избежать слепой поэтизации прошлого, только тогда можно извлечь из нее много поучительных уроков. И тысячу раз прав В. О. Ключевский, когда он в назидание своим потомкам утверждает: «Не ищите в нашем прошедшем своих идей, в наших предках — самих себя. Они жили не вашими идеями. Но эти дедовские нужды, привычки и похоти судите не дедовским судом, прилагайте к ним свою собственную, современную вам нравственную оценку, ибо только такой меркой измерите вы культурное растение, отделяющее вас от предков, увидите, ушли ли вы от них вперед или попятились назад». Сверять сегодняшнюю жизнь с историей, чтобы избегать ошибок прошлого, чтобы правильнее ориентироваться в будущем, — вот, на мой взгляд, сверхзадача произведений на историческую тему. В этом отношении мне глубоко симпатичны творческие искания прозаиков Абиша Ке-кильбаева, Дукенбая Досжанова, Сатимжана Санбае-ва, за творчеством которых давно внимательно слежу. В материалах истории они прежде всего ищут нравственные уроки прошлого. Нравственные поиски предков — вот что составляет основную тему их повестей: они зачастую прибегают к историческим народным легендам. Ибо у кочевых народов, которые не располагали музеями и письменной историей, легенды имели и имеют не только эстетическую, но и познавательную, еще точнее, историческую ценность. Народ из своей богатой событиями истории бережно сохранил в своей памяти только те события, из которых будущее поколение может извлекать конкретные социальные, нравственные уроки. Найти исторические корни этих легенд, очищать социальное зерно от мифической шелухи — переосмыслить основное философское, социальное содержание их и «прилагать к ним свою собственную современную оценку» отлично удается писателям в своих исторических повестях. Они по проблематике, по форме, по манере исполнения остро современны. Драматический накал в современных произведениях измеряется не сложностью сюжета и «закрученностью» ситуации, в которую попадает герой, а глубиной его нравственных переживаний. На мой взгляд, чем нравственно выше и чище герой, через восприятия и переживания которого отображается ситуация, тем драматичнее, острее и произведение.
