— Нет, я имею в виду не это. — Нэш протянул руку за кубком, который снова наполнил Теймар, отхлебнул вина и покивал собственным мыслям. — Думаю, наш следующий шаг определенно будет именно таким. Подойди сюда.

Кенрик медленно приблизился к столу, оказавшись спиной к камину. Нэш щелкнул пальцами. Словно из ниоткуда, появился небольшой черный шар и повис в воздухе между ними. Приглядевшись, Кенрик заметил вмятины на поверхности; даже в тусклом свете стал заметен ржаво-красный оттенок, которым отливал шар. Шар удобно улегся бы в ладонь руки Кенрика. Молодой король знал, что это такое, и охватившее его возбуждение почти вытеснило страх.

Однако коснуться шара он не осмелился.

— Вам известно, что это, — сказал Нэш скучающим тоном. — Используйте его, только когда не будет иного выхода. Пусть кровь свободно течет в калике, когда вы в первый раз используете...

— Что такое калике?

— Это... это неглубокая чаша. Опустите шар в чашу. Когда кровь исчезнет, дайте себе целый день на то, чтобы впитать силу, которую она вам даст.

— Как это сделать? — Шепот Кенрика показался ему самому слишком громким; он не отводил глаз от шара, по-прежнему висевшего в воздухе. Он столько лет мечтал узнать эту тайну, научиться продлевать свою жизнь, исцелять свои раны, как это делал Нэш уже на протяжении полутора столетий, — и вот оно, прямо перед ним. Пальцам Кенрика не терпелось коснуться шара, схватить его.

— Усните, держа шар в ладонях. Потом вы будете чувствовать усталость, но ваш шрам исчезнет.

— Шар ведь... такой маленький!

— Он достаточно велик для того, чтобы исполнить ваше желание. Вы еще молоды, пока вам нет нужды в большем. Потом я открою вам дальнейший путь. Ну же, возьмите его.

На секунду взгляд Кенрика метнулся к Нэшу. Потом молодой король протянул руку и схватил шар. Он показался ему теплым и приятным на ощупь.

— Воспользуйтесь им, только если будете ранены, — добавил Нэш, откинувшись в кресле. — И не вздумайте убивать малахи ради их крови, иначе мы получим новых врагов, а этого себе мы позволить не можем.

— Тогда где же мне найти кровь колдуна, чтобы... Кривая улыбка стала заметнее, когда Нэш взглянул на Кенрика.

— Используйте салти пазар, конечно. Эту часть дела, мой король, вы можете сделать и сами. Более того, думаю, что вы получите отменное удовольствие.

В начале осени ночи бывают еще жаркими, и Осберт во время пира чувствовал себя весьма неуютно. Он, конечно, и думать не мог о том, чтобы снять часть своего парадного облачения; ему пришлось сидеть на возвышении, по левую руку от Кенрика, и продолжать притворяться, будто все прекрасно, будто происходит радостная встреча с будущим союзником, а не спор, за которым может последовать война.

Не раз Осберт встречался глазами с Годфри; он завидовал архидьякону, который сидел рядом с Ожье и мог по крайней мере вести интересную беседу. Впрочем, в данный момент майеннский посол пригласил на танец какую-то герцогиню, которую Осберт совсем не знал.

Длинные столы окружали просторную залитую светом звезд лужайку, на которой раньше давали представление жонглеры и музыканты, а теперь участники пира совершали медлительные и торжественные танцевальные па. Ожье двигался плавно и величественно, как и подобает старику, но довольное выражение его лица подсказывало Осберту, что посол с облегчением воспользовался возможностью не сидеть больше за королевским столом.

Прийти к соглашению им так и не удалось. Тирон Майеннскнй требовал слишком многого и почти не шел на уступки. Кенрик, которому нужно было утвердить себя в роли короля, тоже проявил упрямство; единственное, в чем было достигнуто согласие, — это что через три месяца состоится новая встреча.

Осберт знал, что Кенрик слишком нетерпелив, чтобы придерживаться подобной договоренности. Он скорее попытается найти другой путь и не пожелает оставлять решение такого важного для него вопроса в чужих руках.

И все же, возвратившись сегодня вечером из своей поездки, молодой король был подозрительно молчалив и задумчив. Он снова пришел в доброе расположение духа, что сделало пиршество несколько легче переносимым; даже вино он лишь пригубливал, а не выпивал залпом, благосклонно улыбался танцующим, отбивал пальцами ритм музыки и вообще, казалось, получал удовольствие от празднества.

Так почему же вид довольного Кенрика заставлял проктора вновь дрожать от страха? Уж не потому ли, что он заметил барона де Массе и его спутника, Гилберта Дюсана, тоже улыбающихся и веселых? Может быть, дело было в том, что Осберт знал: эти двое — союзники Нэша, или в том, что проктор не сомневался: Кенрик исчез днем ради того, чтобы посетить...

Осберт не находил слов, чтобы назвать человека, погрузившего Люсару в трясину несчастий, хотя сам в свое время помог Нэшу занять высокое положение при дворе, не подозревая об опасности, не предвидя последствий.

А теперь Кенрик служил Нэшу, как раньше служил его отец.

— Почтенный проктор!

Тихий голос Кенрика прервал мысли Осберта, и тот повернулся к королю, постаравшись, чтобы выражение лица не выдало его.

— Да, сир?

— Что вы думаете об упрямстве Тирона? Как по-вашему, отдаст ли он вообще мне свою дочь?

На подобные вопросы Осберту приходилось отвечать каждый день, соразмеряя то, что он думал на самом деле, с тем, что, по его мнению, хотел услышать Кенрик; такое лавирование оставляло мало места для признания суровой реальности. Если проктор честно выскажет свое мнение, это может вызвать ярость короля, а то и послужить причиной войны. Если Осберт станет отвечать слишком уклончиво, Кенрик перестанет интересоваться его мнением, и влияние Гильдии, и так уже небольшое, уменьшится еще сильнее.

Настоящий король, конечно, выслушал бы любое мнение беспристрастно и не стал бы наказывать человека за его мысли.

— Я полагаю, — начал Осберт, протягивая свой кубок пажу, стоящему за его креслом, — что, получив достаточные гарантии, Тирон в конце концов согласится на ваш брак с принцессой.

— Это мне известно, — кивнул Кенрик. Взгляд его не был суровым; скорее в нем проглядывало лукавство, как будто король знал какой-то секрет, Осберту недоступный. — Но без каких гарантий он обойдется, отдавая мне девчонку? Я и так уже послал ему дюжину обозов с зерном, чтобы облегчить голод, вызванный неурожаем, — и не потребовал за зерно, позвольте заметить, высокой цены. Будланди можно было продать продовольствие вдвое дороже.

«Не беспокоясь о том, что собственный народ станет голодать зимой», — мысленно добавил Осберт. Он подождал, пока паж наполнит кубок и королю, и ответил:

— Вполне возможно, что через полгода Тирон смягчит требования. Впрочем, возможно, что и ужесточит.

— Так мне следовало сейчас согласиться на все? — Кенрик улыбнулся и откинулся в кресле, наслаждаясь мучениями пытающегося вывернуться из трудной ситуации Осберта.

Проктор исподтишка наблюдал за королем, оценивая перемены в его настроении и требования реальной политики, как если бы это были танцоры, перемещающиеся перед его глазами. Чтобы выжить, нужно приносить жертвы.

— Кто может сказать с уверенностью, станет ли Тирон так настаивать на гарантиях через год после вашей свадьбы?

Улыбка Кенрика стала шире.

— Так вы предлагаете мне дать обещания сейчас и нарушить их позднее?

— Скорее согласиться сейчас, — сердце Осберта переворачивалось в груди от тех слов, которые он произносил, — а позднее пересмотреть свою позицию. Обстоятельства, в конце концов, меняются. Если Люсару поразит неурожай, окажет ли Тирон нам такую же помощь, как мы ему?

— Очень тонкое соображение. А уж ее приданым я, без сомнения, сумею распорядиться. — Кенрик кивнул, задумчиво глядя на танцующих. На мгновение его брови сошлись на переносице, когда он неожиданно спросил: — За сколько преступлений, связанных с колдовством, преследует и карает Гильдия?

Осберт заморгал при странной перемене темы.

— За пятьдесят шесть, сир.