Эндрю вошел первым, ведя за собой коня; двигавшийся за ним Роберт отступил в сторону, предоставив мальчику возможность закрыть волшебную дверь. Стараясь скрыть победную усмешку, Эндрю прижал ладонь к холодному камню. Скала тут же дрогнула и с громким скрежетом скользнула на место. Эндрю оказался в абсолютной темноте; мышцы лица его болели от усилий перестать улыбаться.

— Я никогда раньше не совершал колдовства! Здорово!

— Рад, что тебе понравилось. — Укрепленный на стене факел вспыхнул, и Роберт взял его.

— Зачем вы все это делаете? — спросил Эндрю.

— Почему бы и нет?

— Я серьезно спрашиваю. — Эндрю схватил Роберта за руку, удержав на месте. — Зачем?

Глаза Роберта, зеленые в мерцающем желтом свете, отразили множество быстро меняющихся чувств. Потом неожиданно все оттенки исчезли, и осталось уже знакомое Эндрю выражение непоколебимой уверенности в себе.

— Затем, что я должен это сделать.

Эндрю не мог бы сказать, чего он ожидал, но того, что Роберт живет в пещере, скрытой под горой Нанмур, он не ожидал точно. Главная пещера оказалась очень уютной и просторной. Эндрю с изумлением глядел на книжные полки, ковер на полу, очаг в углу и глиняные горшки с припасами рядом с ним, хитроумную систему вентиляции.

— Вы здесь живете?

Роберт положил на стол седельные сумки и отошел к очагу, чтобы разжечь приготовленные заранее дрова.

— И здесь, и в других местах.

— Но я думал... — Что?

— Ну, мне кажется, все считают, что вы живете во Фланхаре.

— Все? Это кто — все в Анклаве или все при дворе Кенрика?

Эндрю почувствовал, что его лицо в сотый раз за эти два дня заливается краской. Это начинало его раздражать. Сглотнув, Эндрю постарался ответить Роберту решительным взглядом.

— И те, и другие.

Роберт ничего не ответил и небрежным взмахом руки зажег огонь в очаге.

— Пожалуй, для одного дня довольно. Можешь располагаться вон там. Одеяла в сундуке. Отдохни.

Эндрю заколебался. Если он промолчит, Роберт наверняка решит, что его молчание означает согласие.

— Но как насчет...

Голос Роберта прозвучал мягко.

— Поговорим завтра. Ложись.

Понимая, что выбора у него нет, Эндрю подошел к сундуку и достал одеяла. Сбросив сапоги, он улегся и закутался в них. Пышная шерсть пахла теплом...

Не прошло и минуты, как Эндрю уснул.

Когда на следующее утро Роберт вывел Эндрю из пещеры, стоял густой туман. И вход в ущелье, и дальний лес было не разглядеть. Роберт и Эндрю, казалось, шли сквозь облако.

Роберт думал о том, как много лет планировал то, что делает сейчас. Он сотни раз перебирал в уме все то, чему должен научить мальчика. Теперь же, после угрозы Тирона, он точно знал, чего хочет добиться.

Только вот Эндрю оказался не таким, как он ожидал. Более того, мальчик был не тем, в ком нуждалась Люсара. Он был мягким, доверчивым, легко провоцируемым. Несомненно умным, да, и вызывающим симпатию, но одно было в нем ужасно разочаровывающим: он, похоже, совершенно не представлял себе, что делает его кузен со страной, — ведь невозможно было предположить, будто это его не трогает.

Кто тут повинен: сам мальчик или влияние его матери? Не пожелала ли она намеренно закрыть глаза на открывающиеся перед сыном возможности ради того, чтобы защитить его? Если так, то Роберту предстоит разрушить все, над чем она работала многие годы, и сделать это быстро. В ближайшие три месяца он должен превратить этого мальчика в короля.

Короля, готового убивать.

— Пошли, — сказал Роберт молча следующему за ним Эндрю. — Нам нужно расставить ловушки для кроликов.

— Вы сказали, что мы поговорим сегодня.

— Тогда говори.

Эндрю помедлил, потом решился:

— Почему вы хотите, чтобы я убил Кенрика?

— Иначе ты не сможешь взойти на трон.

— Но я не хочу становиться королем, а раз я этого не хочу, мне не нужно его убивать.

— Однако ты это сделаешь.

— Почему вы все время так говорите! Неужели вы не можете просто...

Роберт перестал рубить дрова, вонзил топор в бревно, над которым трудился, и повернулся к Эндрю, зная, что его пристальный взгляд скорее всего смутит мальчика.

— Почему я не могу просто... что? Оставить тебя в покое? Убить Кенрика самому? Брось, Эндрю. Если у тебя есть вопросы, задавай их. Не стой, размахивая руками, в ожидании, что я догадаюсь, о чем ты думаешь. Спрашивай, и я отвечу. Будь готов учиться, и я тебя научу. Будь готов слушать, и я скажу. Дай мне хоть какое-то доказательство того, что ты достаточно зрелый человек, и я стану обращаться с тобой, как со взрослым. — Эндрю стоял перед ним, разинув рот и мучительно покраснев. Роберт снова взялся за топор. — Однако, как я вижу, ты не спрашиваешь меня о том, почему я желаю Кенрику смерти.

Эндрю поморщился, когда топор опустился в очередной раз, но тут же кинулся за бревнышками и отнес их к поленнице. Роберт продолжал незаметно за ним наблюдать. На лице Эндрю была написана глубокая задумчивость, мальчик не замечал ни холода, ни заноз в руках. Он поднял еще два полешка и поставил перед Робертом новое бревнышко. Когда Роберт снова вскинул топор, Эндрю спросил:

— Почему вы не можете убить Кенрика?

Роберт перестал рубить дрова, бросил на Эндрю суровый взгляд, взял фляжку с водой и напился. Вытерев рукавом пот со лба, он снова повернулся к мальчику: тому нужна была не просто информация, но умение делать заключения самому.

— С какой стати мне это делать?

— Если вы хотите, чтобы он был убит, вы должны убить его. Роберт едва не улыбнулся.

— Раз он твой кузен, то ты, как я понимаю, меня остановишь?

Эндрю посмотрел на него широко раскрытыми глазами, потом опустил взгляд, но не обиделся. Мелочной обидчивости в нем не было, однако с невинностью ему предстоит расстаться...

— Неужели ты искренне считаешь, что, будь у меня хоть какая-то возможность, я не сделал бы этого сам? — Роберт уронил на землю пустую фляжку, посмотрел на небо, туда, где, по его представлениям, должно было быть солнце, и снова взялся за топор. Им предстояло перейти к более важным вопросам, к обсуждению более ответственных планов. — Эндрю, ты же разумен. Ты получил хорошее образование. Вот и скажи мне: почему я должен добиться, чтобы ты убил Кенрика?

Роберт расколол еще два бревнышка, но Эндрю продолжал стоять неподвижно. Когда Роберт наконец отложил топор, мальчик неуверенно посмотрел на него и сказал:

— Вам предстоит бороться с Нэшем. — Какая-то часть его так раздражавшей Роберта невинности развеялась в сером воздухе утра.

Роберт не позволил себе обрадоваться этому первому проблеску надежды и жестко спросил:

— И что из того?

— Нэш в союзе с малахи. Они многие годы помогают ему. Среди придворных всегда есть несколько малахи. Я... я могу это чувствовать. Если бы вы попытались схватиться с Нэшем, они тоже вступили бы в борьбу, и вы...

— Договаривай, — поторопил мальчика Роберт.

Эндрю покачал головой и отошел на шаг в сторону. На его лице было написано отчаяние.

— Все будет, как тогда в Шан Моссе, когда вы были ранены и должны были сражаться с Нэшем. И если бы мама... — Эндрю умолк и с ужасом посмотрел на Роберта, как будто сказал совершенно непозволительную вещь.

Мальчик нуждался в ободрении. Ему необходимо было верить, что мать его на этот раз не будет ни во что вовлечена, что все кончится хорошо, что от него не потребуется пачкать руки кровью. Стремление обнадежить Эндрю вдруг нахлынуло на Роберта откуда-то из глубин его существа.

Однако поступить так значило бы обречь Люсару на вечную власть зла.

Роберт сделал шаг вперед и с намеренной угрозой навис над Эндрю.

— Мне нужно, чтобы ты убил Кенрика. Мне нужно, чтобы ты выжил в схватке с ним и взошел на трон. Я вижу, что сейчас ты к этому не готов, но когда момент наступит, ты будешь готов, поверь мне. Бесконечные причитания не к лицу королю, тем более королю, которого возведу на трон я.