Люсара будет свободной!

Чувствуя, что облегчение может захватить его целиком, Роберт отвел глаза и намеренно сухо сказал:

— Да уберегут тебя боги от того, чтобы доверять мне. Ладно, оставайся здесь. Я пойду раздобуду что-нибудь на ужин.

Он уже подошел к лестнице и собрался спуститься по ней, когда Эндрю крикнул ему вслед:

— А что насчет книги?

Книга! Та, что не сгорела! Она ведь не могла уцелеть в том пламени, особенно во второй раз, когда жар был вдвое более сильным. Это могло означать одно...

Роберт повернулся так стремительно, что Эндрю чуть не столкнулся с ним. Роберт вернулся к окну, моля богов так горячо, как не молил никогда в жизни.

Чтобы выдержать вспышку такой силы, книга должна была быть защищена.

Он ведь пытался с помощью колдовской силы обнаружить предметы, свойства которых были родственны Ключу. Он позволил Ключу заполнить свои мысли, вызвал все воспоминания, все события, связанные с ним, каждое слово, которым они обменялись, все те темные странные игры, в которые играл с ним волшебный шар... и в результате нашел книги.

Нашел библиотеку, созданную в те времена, когда колдуны сотрудничали с Гильдией, когда их знания и находки приветствовались, когда они чувствовали себя в безопасности. Как признал Осберт, в этой библиотеке хранились многие, многие могущественные творения колдунов.

Тайное хранилище оставалось нетронутым на протяжении сотен и сотен лет. И находилось в Марсэе.

Роберт с трудом мог дышать. Он сунул дрожащую руку за пазуху и осторожно достал книгу. Она оказалась толщиной дюйма два, ее удобно было держать в руке.

С виду книга казалась самой обыкновенной. Роберт открыл ее, взглянул на первую страницу. Книга была написана по-сэльски; это могло быть обнадеживающим знаком, а могло и ничего не значить. И все же...

Положив руку на плечо Эндрю, он мягко отстранил мальчика, чтобы иметь больше простора, потом положил книгу на усыпанный сеном пол и коснулся кожаного переплета в детской надежде на удачу.

В последний раз, когда он пытался сделать нечто подобное, у него был аярн.

Роберт сосредоточился, стараясь побороть свое возбуждение, отбросил все посторонние мысли; для него остался единственный предмет и единственный момент: здесь и сейчас. Он протянул руку, коснулся потертой кожи...

... И увидел золотое сияние, сверкание драгоценных камней на резной поверхности чаши, покрытой тончайшими узорами, как тот серебряный стержень, что они с Финлеем нашли...

По выпуклой поверхности вилась надпись, выгравированная на металле.

И еще он услышал звук — мощный, как звон колоколов базилики, только более глубокий, оглушительный, заполняющий собой все пространство, — как это бывало, когда пробуждался Ключ...

Все исчезло.

Ошеломленный, Роберт втянул воздух, наполнив легкие, которые уже давно страдали от удушья. Книга выглядела такой же, как и раньше. Роберт быстро взглянул на Эндрю: видел ли мальчик то же самое? Одного взгляда на потрясенного Эндрю хватило ему, чтобы понять: ему ничего не привиделось.

Все произошло на самом деле.

Роберт благоговейно поднял книгу, как величайшую драгоценность; да она ею и являлась. Он коснулся губами священной реликвии, вдохнув аромат тысячелетних тайн.

Это была победа. Он держал ее в своих руках.

Он нашел Калике!

— Вон они снова!

Дженн немедленно погасила огонек, при свете которого читала, закрыла книгу и присоединилась к Финлею у маленького окошка, выходившего на озеро и старую дорогу, ведущую к деревне Фенлок.

— Что они делают?

— Понятия не имею. Но смотри: это не те же люди, что приходили вчера и позавчера ночью. Один из них, тот, что несет факел, вроде знакомый, но остальные... — Финлей помолчал, окинув взглядом большую комнату, в которой они жили уже неделю. — А где Мика?

Дженн не сводила глаз с дюжины людей, торжественной процессией приближающихся к Элайте.

— Он отправился задать корм коням, по-моему. Финлей, как ты думаешь, это имеет отношение к моему отцу? Те люди работали на него, а теперь... похоже, они приходят, чтобы выразить ему свое почтение.

— В темноте? Каждую ночь?

— Ну, в Фенлоке теперь всегда есть гильдийцы — с тех пор как они отобрали богадельню у церкви. Может быть, эти люди боятся, что их увидят. Они выглядят совсем безобидно, да и в башне ничего не тронуто... что само по себе довольно странно.

— Ты же знаешь, об этом месте рассказывают всякое.

— Конечно, я это и имею в виду. Наверняка ведь такие россказни должны отпугивать, а не привлекать людей.

— Ты кого-нибудь из них узнаешь?

— Каким образом? Сейчас темно, да они и далеко отсюда. — Дженн вздохнула. Как все странно... Если бы они не прятались тут уже неделю, они ничего не узнали бы об этих странных ночных посещениях развалин. Люди приходили из деревни, собирались перед остатками ворот и слушали одного из пришедших. Через час они расходились и в темноте возвращались домой. Никто не приближался к башне и уж тем более не пытался в нее войти. Подобные регулярные сборища очень затрудняли жизнь Дженн, Финлею и Мике: им трудно было скрыть свое присутствие — слишком заметны оказывались следы на снегу, а до леса незаметно добраться становилось и вовсе невозможно.

— Ты сказала, что Мика пошел покормить коней?

— Да, а что?

Финлей кивнул на окошко, прорезанное в толстой стене.

— Тогда тот человек, должно быть, его близнец.

Дженн едва не оттолкнула его от окна. Но Финлей был прав: Мика вынырнул из темноты, подошел к деревенским и заговорил с ними, как будто имел полное право находиться здесь, как будто не должен был скрываться, как будто...

«Дженн!»

От неожиданности Дженн пошатнулась и должна была опереться о холодный камень стены.

«Дженн, ты меня слышишь?»

«Роберт?»

«Да. А разве ты ожидала услышать кого-нибудь другого?»

Дженн не обратила внимания на колкость.

«Где Эндрю?»

«Со мной, в полной безопасности. Не стану говорить тебе, где именно, чтобы ты не встревожилась».

«Как будто, похитив его, ты не ожидал, что я встревожусь!»

«Сейчас не время для таких споров».

«И откуда я знала, что ты это скажешь? Для тебя, Роберт, всегда не время обсуждать что-то, чего обсуждать ты не хочешь. Хорошо, что тебе нужно?»

«Я просто хотел сообщить, что везу Эндрю обратно к тебе».

Новость заставила Дженн на некоторое время замолчать.

«Когда?»

«Мы направляемся к Мейтлеиду. Вы, как я понимаю, все еще в Элайте. Мы встретим вас на поляне около озера Дормунд через три дня».

Три дня... Роберт оборвал разговор, прежде чем Дженн успела о чем-нибудь его спросить. Три дня означали, что выезжать нужно сегодня же ночью.

Но почему вообще он решил вернуть ей Эндрю?

— Дженн!

Открыв глаза, Дженн заметила, как пристально смотрит па нее Финлей. Она улыбнулась ему дрожащими губами.

— Роберт говорит, что через три дня встретится с нами в Мейтленде. Он везет Эндрю обратно.

Чувства, которые сменяли друг друга палице Финлея, были противоречивыми: удивление, разочарование, озабоченность, испуг... Наконец он овладел собой. Дженн уже начала паковать вещи.

— А не сказал он...

— Нет, Финлей, больше он ничего мне не сказал. Да и с какой стати? Я ведь его враг, верно? Доверять мне он не может, я объединилась с Ключом, и неизвестно, не встану ли я в конце концов на сторону Ангела Тьмы. Кровь Серинлета, почему ты решил, что он станет делиться со мной своими планами? — Дженн потянулась за седельной сумкой и стала сворачивать одеяла.

— Ты не знаешь, каковы его чувства. — Финлей не собирался спорить с Дженн, и голос его прозвучал печально, а не сердито.

— Я точно знаю, что именно так он и думает. Иначе и быть не может. На его месте любой человек чувствовал бы то же самое. — Дженн добивалась как раз этого, чтобы освободить Роберта от себя. Даже удивительно, насколько полным оказался ее успех... хотя боль до сих пор и не думала проходить.