Наконец турок обнаружил то, что искал. На углу пустой, усеянной мусором улицы мерзли в своих коротеньких шубках из искусственного меха две потасканного вида проститутки – естественно, не мусульманки. Поодаль у обочины стоял потрепанный "скорпио" с языками пламени, намалеванными от руки на тронутых ржавчиной крыльях и волнистом после плохого ремонта капоте. Музыка внутри машины играла так громко, что ритмичное лязганье ударных было слышно даже снаружи, и притом на приличном расстоянии. Как и следовало ожидать, те, кто сидел в машине, слушали хип-хоп. Рашиду нравилась эта музыка, но, увы, не нравились те, кто ее слушал.

Несмотря на это, он направился прямо к машине, по диагонали пересекая пустую улицу и не обращая внимания на зазывные и довольно жалкие ужимки проституток. Когда до "скорпио" оставалось не более пяти шагов, передняя дверца распахнулась, и на мостовую выбрался молодой чернокожий, одетый, в полном соответствии с теперешней модой, как отставший от бродячего цирка клоун.

– Возьмешь девочку, приятель? – обратился он к Рашиду, совершая какие-то сложные волнообразные движения всем телом. – Или сразу обеих?

– Оставь их себе, – хмуро ответил Рашид. – Если мне суждено умереть, я бы не хотел, чтобы это произошло из-за сифилиса.

– Тогда чего тебе надо, придурок? Торопишься на тот свет?

– Мне надо поговорить с Зигом, – оставив без внимания "придурка" и все остальное, не имевшее отношения к делу, спокойно сообщил Рашид.

– А кто ты такой, чтобы говорить с Зигом? – продолжая кривляться так старательно, словно ему за это платили, поинтересовался чернокожий.

– А кто ты такой, чтобы меня об этом спрашивать? – ответил вопросом на вопрос Рашид.

– Что ты сказал, мать твою?! Я сейчас оторву тебе яйца и сожру прямо тут, посреди улицы!

– Раньше ты проглотишь свои, – спокойно пообещал Рашид.

Чернокожий полез в карман с таким угрожающим видом, словно у него там лежала ракета с ядерной боеголовкой, а не дешевый перочинный ножик, но тут стекло задней дверцы автомобиля рывками поползло вниз, выпустив наружу громыхающий речитатив хип-хопа. Появившееся в открытом окне темно-шоколадное лицо шевельнуло губами, глядя на Рашида, но музыка заглушила его слова. Тогда сидевший в машине негр повернул голову и что-то сказал, обращаясь к водителю. Громкость музыки уменьшилась, и коричневое лицо вновь возникло в оконном проеме.

– Что надо? – спросил обладатель этого лица, со скукой разглядывая Рашида.

– Ты Зиг? – спросил Рашид.

– С утра был им. Пожалуй, я и сейчас Зиг – великий и ужасный. А ты, по-моему, тот турецкий придурок, что нанялся тренером в этот дурацкий клуб. Чего тебе от меня надо? Учти, я не пойду в твою трахнутую команду даже за миллион фунтов.

– Я не взял бы тебя даже за два, – честно признался Рашид. – У меня к тебе дело.

– Дело? Какое же у тебя может быть ко мне дело? Имей в виду, я не трахаю турок.

– Коммерческое дело, – сдерживаясь, сообщил Рашид. Обезьяньи ужимки чернокожих раздражали его – да так, что у него снова разболелась голова.

– Ладно, – решил Зиг, – полезай в машину, а то из окна дует.

Рашид сел рядом с ним на заднее сиденье. Чернокожий клоун, говоривший с ним на улице, тоже залез в машину и, перекрутившись в своем кресле винтом, недоброжелательно уставился на турка из-за подголовника. Третий негр, сидевший за рулем, также повернул к Рашиду широкое черное лицо с таким видом, будто сроду в глаза не видел турка.

– Ну, мать твою, говори, что у тебя ко мне за дело, – потребовал Зиг.

– Для начала оставь в покое моих родственников, – сказал Рашид. – Иначе я покалечу тебя раньше, чем твои клоуны успеют хотя бы открыть рот.

Он вырос в бедном квартале и знал, какую реакцию может вызвать подобное обещание. Чтобы не ударить лицом в грязь, Зиг, этот микроскопический царек здешних дворов и помоек, мог действительно устроить драку, и тогда Рашиду и впрямь пришлось бы его покалечить, а может быть, даже убить. Шансы были достаточно велики: салоны европейских автомобилей, в отличие от американских четырехколесных чудищ, не рассчитаны на ведение активных боевых действий, особенно когда ты сидишь на переднем сиденье, а твой противник – на заднем. Учитывая спортивное прошлое Рашида, его внушительные габариты и спокойную уверенность, с которой он держался, любой здравомыслящий человек на месте Зига поостерегся бы продолжать беседу в том же тоне; оставалось только выяснить, насколько этому главарю молодежной банды присуще такое ценное качество, как здравомыслие.

– А этот парень мне нравится, – весело сообщил Зиг своим клевретам на переднем сиденье. Хвала аллаху, какие-то мозги в этой черной голове все-таки водились. – Спорим, – продолжал он, обращаясь к Рашиду, – я в два счета уделаю тебя на баскетбольной площадке?

– Мы проверим это позже, – ничем не рискуя, пообещал Рашид, – если на то будет воля Аллаха.

Зиг благоразумно воздержался от высказывания своих религиозных воззрений, хотя по его лицу было заметно, что слово "аллах" давно стало для него пустым звуком, если вообще когда-либо что-нибудь для него означало.

– Мне нужен пистолет, – сообщил Рашид, пресекая дальнейшие бессмысленные разговоры и прямо переходя к делу.

– Ха! – воскликнул Зиг. – Вот так коммерческое дело! Зачем тебе пушка – застрелиться?

– Это касается только меня, – сказал Рашид.

– Ты ошибаешься, мать твою, но мне на это наплевать. Сколько у тебя денег?

Рашид молча выгреб из бумажника все, что в нем было, и показал Зигу. Чернокожий пренебрежительно фыркнул.

– Негусто, приятель. "Глок" или "магнум" на это не купишь.

– Я не собираюсь хвастаться им перед телками, – для скорейшего завершения дела переходя на понятный Зигу язык, сообщил Рашид. – Мне надо, чтобы пушка стреляла, больше ничего.

Зиг на минуту задумался.

– Хорошо, – сказал он. – Приходи на это же место через час. И если приведешь легавых...

– У меня нет столько времени, – перебил его Рашид. – Ствол нужен мне прямо сейчас.

– Куда ты так торопишься, чокнутый турецкий ублюдок? Ладно, мне плевать. Заг, отдай ему свою пушку! – приказал Зиг, обращаясь к негру на переднем сиденье.

Несмотря на серьезность ситуации, Рашид опешил.

– Я не ослышался? – удивленно переспросил он. – Этого клоуна на переднем сиденье действительно зовут Заг?

– Это не клоун, мать твою, а мой родной брат!

– Ах, вы еще и братья?! И тебя зовут Зиг, а его – Заг?

– Ну да, мать твою! И я не вижу в этом ничего смешного. Попробуй только улыбнуться, и я перегрызу твою трахнутую глотку!

– Нет, что ты, – сдерживая распиравший его изнутри хохот, мрачно сказал Рашид. – Вы же не виноваты, что вашей маме нравилось смотреть юмористические шоу по телевизору.

– Я его сейчас прикончу, – пообещал с переднего сиденья Заг.

– Лучше отдай ему свою пушку, и пусть катится ко всем чертям, – проворчал Зиг.

– Это моя пушка! Она мне самому нужна, – запротестовал Заг. – Почему ты не отдашь ему свою?

– Потому что моя стоила семьсот фунтов, – объяснил Зиг, вынимая из-под искусственной шубы огромный серебристый пистолет и поворачивая его из стороны в сторону, чтобы все присутствующие могли полюбоваться чистотой линий и искусной отделкой. – А твоей давно пора на помойку.

Недовольно ворча, Заг полез за пазуху, долго копался там и наконец неохотно протянул Рашиду неказистый, далеко не первой молодости, обшарпанный пистолет двадцать второго калибра с рябым от кое-как отчищенной ржавчины стволом.

– Это стреляет? – усомнился Рашид.

– Еще как, мать твою! А если не нравится, ступай в оружейную лавку и попытайся купить там что-нибудь за свои жалкие гроши. Только не забудь сначала получить у легавых разрешение. Его тебе выдадут сразу же, как только ты получишь британское подданство. Сколько тебе еще осталось до этого радостного дня – года четыре, пять?

Крыть было нечем. Рашид отдал деньги и забрал у Зага пистолет. Патронов в обойме было всего четыре; пятый выпал из ствола, когда турок на пробу оттянул затвор. Вопреки ожиданиям, механизм оказался прекрасно вычищен и смазан, а затвор пошел назад легко и стал на место с приятным маслянистым щелчком. Рашид загнал в обойму выпавший патрон, осторожно спустил курок, поставил пистолет на предохранитель и спрятал в карман куртки.