Охранник открыл рот, но незваный гость был уже рядом, что делало дальнейшие разговоры бессмысленными.

– Добрый день! – сияя чарующей улыбкой, воскликнул журналист и протянул Рашиду руку, которую тот растерянно, чисто машинально пожал. – Дверь была открыта, и я решил, что лучше будет войти и объяснить все самому, непосредственно.

– Послушайте, мистер... – начал Рашид, с недвусмысленной угрозой нависая над журналистом всеми своими двумя метрами и семью сантиметрами.

Он хотел сказать, что не уполномочен давать интервью, зато имеет полное право взять нахала за шиворот и вышвырнуть его на улицу пинком в зад. В подтверждение серьезности своих намерений он даже собирался продемонстрировать журналисту свою кроссовку сорок седьмого размера. Однако ничего этого Закир Рашид сделать не успел. Уловив короткую паузу после слова "мистер", журналист расценил это как предложение назвать себя, выхватил из нагрудного кармашка пиджака визитную карточку и сунул ее Рашиду. Карточка, будто по волшебству, очутилась в пальцах у тренера раньше, чем тот успел отдернуть руку.

– Алек Сивер, корреспондент агентства "Рейтер", – представился нахал. – А вы, если не ошибаюсь, Закир Рашид?

– Кто вам сказал? – неприветливо поинтересовался тренер. – Он?

При этом его толстый палец указал на охранника, который сразу же открыл рот с явным намерением опровергнуть это обвинение, но тоже ничего не успел сказать.

– Вовсе нет, – продолжая скалиться с таким видом, словно тут ему было самое место, возразил Алек Сивер. – Просто я вас узнал. В юности мне довелось видеть по телевизору пару матчей с вашим участием. Вы тогда произвели на меня большое впечатление, да и память на лица у меня профессиональная...

– Что вам здесь нужно? – спросил Рашид, стараясь не показать, что польщен. Он и не подозревал, что кто-то еще помнит о нем и даже может его узнать через столько лет после окончания его спортивной карьеры. – Имейте в виду, я не собираюсь давать интервью, а фотографировать в помещении клуба строго запрещено. Вам вообще нельзя здесь находиться...

– А играют ваши питомцы неважно, – глядя мимо него на площадку, откуда все еще доносилось шарканье подошв, азартные выкрики и звонкие удары мяча, заметил журналист. – До вас им далеко. С такой компанией, мсье Рашид, вам ничего не светит даже на кубке дворовых команд.

– Это не мои питомцы, – помимо собственной воли вступая в разговор, буркнул тренер. – Я только что принял эту команду, и о результатах пока говорить рано.

– Говорить о результатах не придется до тех пор, пока вы не создадите в команде профессиональное ядро, – вторя мыслям Рашида, заметил журналист. – Вот увидите, как только у вас появится пара-тройка хороших легионеров, все остальные преобразятся, как по волшебству. Судя по этому залу и по тому, как одеты ваши ребята, у хозяев клуба денег куры не клюют. Что им стоит купить несколько хороших игроков мирового уровня?

– Я не уполномочен обсуждать это с посторонними, – проглотив совсем другие слова, уже вертевшиеся на кончике языка, резко ответил Рашид. – Охранник, проводите мистера Сивера к выходу!

– Выход я без труда разыщу сам, – возразил журналист, ловко, почти незаметным движением, уклонившись от протянутой руки охранника, который собирался взять его за локоть. – Поймите меня правильно, мсье Рашид, я не охотник за сенсациями и не стремлюсь раздуть скандал. Я уже говорил вот этому мсье, – он кивнул в сторону охранника, который топтался вокруг, явно прикидывая, как бы половчее сгрести гостя в охапку, – что мои интересы в данном случае совпадают с целями и задачами вашего клуба... естественно, если я правильно их понимаю. Честно говоря, я удивлен, что столь благородное начинание окружено такой атмосферой секретности, как будто... ну, я не знаю... Как будто вы тут готовите не баскетболистов, а боевиков для "Аль-Каиды"!

– Кто вы, черт подери, такой? – слегка растерявшись от такого напора, спросил отвыкший от общения с журналистами Рашид.

– Корреспондент агентства "Рейтер" Алек Сивер, – как будто не поняв смысла вопроса, вторично представился этот назойливый тип. – Моя визитная карточка у вас в руке. Меня интересуют вопросы социальной адаптации мусульманской молодежи в странах Евросоюза...

– Еще бы они вас не интересовали! – невольно хмыкнул Рашид, делая охраннику знак не торопиться с применением силы. – После того что творилось в Париже этой осенью, не осталось, наверное, ни одного француза, которого бы это не интересовало! Ведь "Рейтер", если не ошибаюсь, именно французское агентство?

– Именно! – радостно подтвердил Сивер. – В высшей степени французское! Послушайте, – добавил он доверительным тоном, – давайте потолкуем, мсье Рашид! Ну что вам стоит? Я отдам этому мсье, – он снова кивнул в сторону охранника, – камеру и диктофон. Если хотите, я даже позволю ему себя обыскать. Я ничего не стану записывать и нигде не упомяну ваше имя. Мы с вами просто поговорим, идет? Вы мне растолкуете, что здесь происходит и для чего все это нужно. Заметьте, это уникальная возможность подать информацию в выгодном для вас свете... То есть, пардон, я хотел сказать: в истинном свете. Ведь что получится, если вы сейчас просто выкинете меня за дверь? Что я тогда смогу написать? Как уважающий себя журналист, я ничего не стану выдумывать и честно, без прикрас, напишу, что баскетбол, оказывается, не такое благовидное занятие, каким оно представляется широкой публике. И доказательством служит тот факт, что корреспондента агентства "Рейтер" просто вышвырнули за дверь, как будто он проник не на тренировку баскетбольной команды, а в хранилище ядерных боеголовок...

– Будь проклят этот Рэмси, – крякнул Рашид. – И угораздило же его уехать именно сейчас!

– Мистер Рэмси – владелец клуба? – немедленно уцепился за прозвучавшую фамилию журналист.

– Казначей и менеджер, – неохотно разъяснил тренер.

– А имя владельца?..

Тут Рашид слегка растерялся, поскольку до него только теперь дошел тот простенький факт, что он не знает имени своего нанимателя. Тот каким-то образом ухитрился не назвать себя при встрече, и все, с кем турок общался по работе, упоминали о нем без имени – "хозяин", "наниматель", "босс" и даже просто "он". И Рашид подумал, что француз прав: что-то уж очень много секретов и тайн его наниматель развел вокруг такой простой вещи, как баскетбольный клуб. И еще этот искусственный глаз, будь он трижды проклят!

– Владелец предпочитает сохранять инкогнито, – удачно, как ему показалось, вырулил из неприятной ситуации Рашид. – Клуб представляет собой не коммерческое, а благотворительное предприятие, и владелец, как человек скромный и действующий из самых лучших побуждений, не хочет дешевой популярности.

– Звучит весьма туманно, но я, кажется, вас понимаю, – задумчиво произнес Алек Сивер. – А что же это за лучшие побуждения? Уверен, что намерение завоевать кубок НБА в их число не входит, в противном случае ваш наниматель просто... гм... находится в плену иллюзий.

– Послушайте, мистер Сивер, – почти умоляюще сказал Рашид, – я думаю, вам действительно лучше дождаться мистера Рэмси. Я здесь всего вторую неделю, да и говорить складно не мастер. А мистер Рэмси, если согласится дать интервью, все разложит по полочкам.

– К дьяволу мистера Рэмси! – с горячностью, которая очень пришлась по душе Закиру Рашиду, воскликнул француз. – Судя по тому, как вы его рекомендовали, он обычный клерк, ничего не смыслящий ни в баскетболе, ни в проблемах мусульманской молодежи. Меня интересует не финансовая отчетность клуба, а живые люди – как они живут, о чем думают, что чувствуют... Мистер Рэмси! Да войдите же, черт подери, в мое положение! Я совершенно неожиданно натыкаюсь в этой дыре на кумира своих юношеских лет, а он, вместо того чтобы хлопнуть меня по плечу и предложить выпить, подсовывает мне какого-то мистера Рэмси!

– Чтобы считать меня своим кумиром, – расплываясь в невольной улыбке, заметил простодушный Рашид, – надо очень хорошо знать историю баскетбола. Я никогда не играл в командах первого эшелона...