— Сколько странствую по свету, никогда не видел такого могучего воина.

Освобожденный от пут Сковород сидел у потухшего костра, разминал затекшие руки и в свете зарождающегося дня с явным уважением поглядывал на своего спутника.

Антошка горделиво повел плечами. Триумф испортил характерный треск материи, извещающий, что рубашке пришел конец.

— Сволочь! — тихо выругался Антон.

Свежий утренний ветерок неприятно холодил промежность. Иванов скосил глаза на джинсы и обнаружил, что они перестали быть единым целым и превратились в две едва связанные между собой ветхие штанины.

— Кто? — не понял волшебник.

— Разбойники, кто же еще? Я все понимаю: плен, требование выкупа, но зачем они заменили мои новые шмутки на какое-то старье? И главное, когда? Я же был связанным!

Глаза Сковорода забегали, словно не хотели встречаться с обиженным взглядом Антошки.

— Наверное, перед тем, как тебя скрутить, — чуточку фальшиво ответил маг, а затем с воодушевлением продолжил: — Ты знаешь, какие в здешних краях ловкачи! Бывает, прямо на базаре разденут человека, а он этого даже не заметит! У них одна из профессий так и называется — раздевалы.

Антошка почесал затылок, согласно кивнул головой и вдруг посмотрел на колдуна с некоторым подозрением:

— А почему они тебя не переодели?

Сковород стал усиленно тереть кистями, словно умывая их, а потом с некоторым смущением пробормотал:

— Видишь ли, я одет несколько поскромнее. Все-таки я маг, а не витязь. Вот они и не позарились.

— Угу. — Иванов принялся сосредоточенно копаться в мешках разбойников. Он полностью вытряхивал их содержимое, тщательно осматривал каждую тряпку и всякий раз раздраженно отбрасывал ее в сторону. Когда мешки кончились, богатырь начал исследовать трупы их хозяев.

— Ты что-то ищешь, Антоша? — с приторной ласковостью спросил Сковород.

— Свою одежду. Не могу же я ходить в этих лохмотьях! И куда они ее подевали? Не спрятали же, в конце концов!

Сковород подумал и изрек:

— Я думаю, эти ловкачи ее просто прогуляли. Откуда у них иначе столько выпивки и закуски?

— Когда же они успели? — удивился Антошка.

— Э, не знаешь ты этого народа! — протянул Сковород. — Хорошего они в жизни не сделают, а плохое мгновенно обтяпают. Глазом моргнуть не успеешь. Да ты возьми что-нибудь ихнее, не стесняйся. Трофей все-таки.

Если Антошка чего и стеснялся, так своего нынешнего вида. Босой, в разошедшихся на интимном месте джинсах и разорванной рубашке, он больше походил на бездомного бродягу, чем на странствующего богатыря. Оставалось последовать совету мага. Иванов тщательно обследовал все тряпки, кое-что стянул с мертвецов и долго примеривал свою добычу. Наконец он приоделся. Теперь следовало вооружиться, и Антошка впервые обратил внимание на валяющееся оружие.

— Мой меч! — Восторженный крик богатыря эхом отозвался в окружающих холмах. — И кольчуга! А ты говорил, прогуляли!

— Видишь ли... — начал Сковород, но поперхнулся и возобновил свою речь по новой. — Наверное, хотели забрать себе. Им же тоже нужны подобные вещи. Или просто не сошлись в цене, а продешевить не хотели. Ладно, все это не так важно. Главное, мы живы и можем смело продолжать свой путь. Только предлагаю хорошенько поесть перед дорогой. Благо, не все сожрали эти живоглоты.

От подобного предложения Антошка отказаться не мог. Новая одежда и старое оружие заметно улучшили его настроение и аппетит. Да и деньги не только сохранились, но даже прибавились. Иванов обыскал все и всех, аккуратно собрал монеты и сложил в потяжелевший кошелек. Еще одна такая встреча — и придется запасаться специальным мешком. Вот только как его поднять, если учесть, что бумажных денег нет и в помине, а монеты здесь крупные и каждая весит немало?

— А здорово ты придумал состарить веревки! — Антошка был полностью доволен жизнью, и ему захотелось сказать магу что-нибудь приятное.

Тот чуть не подавился куском мяса, долго кашлял, а затем пробормотал:

— Да. Удачно получилось.

— Просто отлично! Но скажи: а нельзя ли было превратить в кого-нибудь разбойников? Например, в крыс?

— В крыс, я думаю, можно. При условии, что у меня были бы свободны руки. Только крысы были бы точно такого размера, как люди. В магии, как и в природе, ничего не пропадает и не исчезает. Превращается и сохраняется одновременно.

Антошка представил себе крысу величиной с главаря, и ему стало нехорошо. Это же не крыса, а целый медведь получится! А то и полтора медведя. Притом не европейского, а наподобие гризли, которого не то что загрызть, а и зарубить трудно.

Но хорошо то, что как-нибудь кончается. Пусть Антошка и был о себе самого высокого мнения, но ведь могли бы его убить разбойнички? Могли. А мертвые хоть сраму не имут, но и дивидендами со славы воспользоваться не могут. Потому посмертная слава и не слава даже, а так, одно издевательство. Что-то вроде пресловутой припарки.

Новую порцию славы Иванов добыл, когда забил разбойников, а сраму пока не имел. Теперь он не только славный убийца дракона, справедливый изыматель дани, грозный враг кочевников, но и бесстрашный победитель разбойников. Добавить в этот список гада Кощея — и под венец с принцессой идти не стыдно. Герой — он как бы родня всем князьям, царям, королям и прочим султанам. Только почету больше. Все-таки властители управляют миром, а герой его спасает от очередного кровожадного ворога.

— Слушай, поехали со мной! Одолеем Кощея, и я стану зятем Берендея, а ты — его придворным магом. Работа непыльная. Тепло, сытно. Надоест — вместе за новыми подвигами поедем...

Сковород понравился богатырю. Да и неплохо иметь спутника. Хоть поговорить есть с кем. Вороной при всех своих достоинствах слушает внимательно, но молчит, как собака.

— Я бы с радостью, но у нас тоже есть своя профессиональная этика. Вам нельзя нападать на врага со спины, нам — драться между собой без причины. Если бы Кощей что дурное замыслил — тогда другое дело, а с бабами вы должны разбираться сами. Но победишь, приеду. Не поработать так погостить.

Антошка выслушал ответ, и ему стало стыдно. Сковород был прав. Нельзя добывать невесту с помощью друга. Тут все решает поединок между похитителем и претендентом. Это злодей может строить козни, призывать слуг. Герой таких прав не имеет. Не то его мигом из героев разжалуют в простого воина. Быть же простым воином Антошка не хотел. Средний воин — что-то наподобие среднего инженера. Фон для чужих подвигов и расходный материал. Не для того Иванов отправился за ограду, дабы прозябать за ней без положенного ему положения и славы.

— Приезжай. Как дорогого гостя встречу! — почему-то с кавказским акцентом произнес Иванов.

Вот что делают с человеком горы! Даже если они выглядят как холмы.

Но и холмы скоро превратились в обычную пересеченную местность. Появились небольшие рощи, крохотные озера. Потом все это стало увеличиваться. Рощи стали сменяться лесами, а водоемы раздались так, что хоть лодку требуй для переправы.

Настоящее приключение, как стал понимать Антон, на девяносто процентов состоит из путешествий по бесконечным дорогам. Или по бескрайнему бездорожью. Пока удастся помахать мечом, все ноги стопчешь. Не себе, так коню. И почему все злодеи норовят поселиться подальше? Боятся, что ли?

А еще в любой дороге хочется есть. Антошка вспомнил поезда с их обязательной курицей и вареными яйцами и поневоле проглотил слюну. Что вспомнил Сковород, было неизвестно, однако его кадык вдруг судорожно дернулся, и маг предложил:

— Слушай, давай поедим, а? Время за полдень, а еще ехать и ехать. Так и с голодухи околеть недолго.

С последним утверждением мага Антошка был полностью согласен. Он хотел тут же спрыгнуть с седла и приступить к приготовлению немудреной походной пищи, когда Сковород продолжил свою речь:

— Могли бы рыбки из озера наловить. Ты как на уху смотришь?

— Я на нее не смотрю. Я ее ем. — Антон представил котелок, исходящий волшебными ароматами.