По мере того как Жак Хелло углублялся в лес, в нем пробуждались инстинкты охотника. Сколько тут было морских свинок, ленивцев, пекари, белых обезьян, тапиров, которые подпускали к себе охотников на хороший ружейный выстрел! Но унести столько дичи они с Вальдесом не могли. Кроме того, из предосторожности лучше было не выдавать своего присутствия ружейными выстрелами. Мало ли кем они могли быть услышаны! Может быть, поблизости бродили квивасы… К тому же и гуахарибосы, если они спрятались из боязни, тоже не показались бы.

Поэтому Жак Хелло и Вальдес шли молча. Они двигались по узкой тропинке, присутствие которой обнаруживал треск сухой травы.

Куда вела эта тропинка?.. Не выходила ли она на какую-нибудь лужайку, в сторону Сьерры?..

В общем — это легко было предвидеть, — путешествие пешком должно было оказаться очень медленным и тяжелым; необходимо было считаться с задержками, с усталостью, с частыми остановками. Если бы пироги достигли истоков Ориноко, может быть, область Паримы представляла бы менее трудный путь к миссии Санта-Жуана…

Таким мыслям предавался Жак Хелло. Его товарищ ничем не отвлекался от цели экскурсии и думал лишь о поселке или хижине, обитаемой каким-либо индейцем, от которого он надеялся добиться нужных услуг.

После часовой ходьбы рулевой «Галлинетты» первым воскликнул:

— Хижина!

Жак Хелло и он остановились.

В ста шагах от них виднелась хижина в форме гриба, жалкая на вид. Ее коническая крыша, полузакрытая пальмами, опускалась почти до земли. У основания крыши находилось маленькое неправильной формы отверстие, которое не было даже прикрыто дверью.

Жак Хелло и Вальдес подошли к этой хижине и вошли в нее.

Она была пуста.

В то же мгновение в довольно близком расстоянии к северу раздался ружейный выстрел.

— Выстрел! — воскликнул Жак Хелло.

— Меньше чем в трехстах шагах, — ответил Вальдес.

— Уж не сержант ли Мартьяль отправился на охоту после нашего ухода?

— Не думаю…

— Или это индеец, которому принадлежит хижина?

— Посмотрим сначала, была ли она обитаема, — сказал рулевой «Галлинетты».

Выйдя из хижины, когда раздался выстрел, оба они вошли теперь опять в нее.

Внутри она была так же бедна, как и снаружи. Никакой мебели не было. В глубине ее, на земле, лежала подстилка из травы, на которой, видимо, недавно спали. У стены стояло несколько выстроенных в ряд тыкв, на потолке к шесту был подвешен кусок пекари, две или три дюжины орехов, похожих на миндаль, горсточка муравьев, которыми питаются индейцы; наконец, на плоском камне еще дымилась головня.

— Владелец этой хижины, — заметил Вальдес, — должен был находиться здесь незадолго до нашего прихода.

— Он не может быть далеко, — прибавил Жак Хелло. — Стрелял, вероятно, он.

Вальдес отрицательно покачал головой.

— Индейцы не имеют ни ружей, ни пистолетов, — сказал он. — Лук, стрелы, скарбакан — вот все, что у них есть.

— Нужно, однако, узнать! — воскликнул Жак Хелло, который, вновь охваченный тревогой, спрашивал себя, не квивасы ли Альфаниза бродят по окрестностям.

В этом случае какие огромные опасности угрожали путешественникам, которые расположились лагерем у пика Монуар! И каким нападениям они могли подвергнуться на пути в Санта-Жуану!

Жак Хелло и Вальдес вышли из хижины, привели в готовность свое оружие и двинулись по направлению выстрела. Нигде кругом не видно было и следов культуры: посадок овощей, фруктовых деревьев и пастбищ для скота.

Прислушиваясь и присматриваясь, Жак Хелло и Вальдес двигались вперед медленным шагом.

Никакого шума, кроме крика спрятанных в зелени птиц или шороха диких животных, встряхивавших ветки кустов, не было слышно.

Так они шли около двадцати минут, спрашивая себя, не лучше ли вернуться к хижине, а оттуда в лагерь. Вдруг им показалось, что они слышат недалеко стоны.

Вальдес сделал знак нагнуться к земле, не для того, чтобы лучше слышать, а чтобы не быть замеченными раньше времени.

За низким кустом тыквы открывалась ярко освещенная солнцем поляна.

Раздвинув ветви, Вальдес мог осмотреть эту поляну на всем ее протяжении. Он удостоверился, что стоны раздавались именно с этой стороны.

Притаившись около него, держа палец на курке своего карабина, смотрел сквозь ветки и Жак Хелло.

— Тут… тут! — сказал наконец Вальдес.

Так много предосторожностей было не нужно, по крайней мере в этот момент. На противоположном конце поляны видны были всего два человека.

Один из них неподвижно лежал на земле, как будто спал или, вернее, точно он был мертв.

Другой, стоя на коленях, поднимал его голову и испускал стоны, причина которых теперь была понятна.

Можно было совсем безопасно приблизиться к этим индейцам. Долг заставлял подать им помощь. Это не были индейцы бравое, которые встречаются на территории верхнего Ориноко как кочевники и как оседлое население. Вальдес по типу признал, что эти люди принадлежали к расе банивасов, из которой происходил и он сам.

Один — тот, который не подавал признаков жизни, — имел вид человека лет пятидесяти, другой был мальчик лет тринадцати.

Жак Хелло и Вальдес обошли куст и показались в десяти шагах от них.

Заметив иностранцев, молодой индеец немедленно поднялся.

Мгновение он колебался. Затем, еще раз приподняв голову человека, лежащего у дерева, он убежал; дружеский жест, сделанный ему Вальдесом, не мог удержать его.

Хелло и Вальдес подбежали к человеку, наклонились над ним, приподняли его, прислушались к его дыханию, пощупали сердце… Сердце не билось, и побледневшие губы индейца не издавали ни малейшего дыхания.

Индеец был мертв не больше как с четверть часа, так как его тело было еще тепло и не закоченело. Под его одеждой, запачканной кровью, видна была на груди пулевая рана на высоте легких.

Вальдес осмотрел землю и среди травы поднял патрон.

Выстрел был сделан из револьвера калибра 6,5 миллиметров.

— Это калибр револьверов, которые находятся на борту «Галлинетты», — заметил Жак Хелло. — Револьверы «Мориши» имеют калибр восемь миллиметров… Неужели…

Его мысль остановилась на Жиро.

— Надо бы постараться, — сказал он, — вернуть мальчика. Он один может нам объяснить, при каких обстоятельствах был убит этот индеец и кто его убийца…

— Конечно! — отвечал Вальдес. — Но где его найти? — Страх заставил его убежать…

— Не вернулся ли он в хижину?

— Это маловероятно…

Конечно, это было маловероятно. В действительности дело обстояло иначе.

Молодой индеец отбежал всего шагов на сто, на левую сторону поляны, и, спрятавшись за дерево, наблюдал за обоими иностранцами. Поняв, что бояться их нечего, наоборот, увидев, что они стараются подать помощь индейцу, он сделал несколько шагов вперед, чтобы подойти к ним.

Вальдес заметил его и встал, но мальчик, по-видимому, намеревался снова убежать.

— Поговорите с ним, Вальдес! — сказал Жак Хелло.

Рулевой «Галлинетты» произнес несколько слов по-индейски, зовя мальчика и прося его помочь им снести индейца в хижину.

После некоторого колебания мальчик как будто решился. Ужас на его лице сменился горем, и из его груди вырвались стоны.

Он вернулся медленными шагами и, подойдя к телу, весь в слезах, опустился около него на колени.

Этот молодой индеец, крепкого телосложения, с кротким лицом, казался истощенным от лишений и бедствий. Да и как могло быть иначе в тех условиях, в которых он жил в глубине этого пустынного леса, в этой хижине, один с индейцем, который лежал теперь на земле? Он имел вид смышленого человека, и, услышав, что Жак говорит с Вальдесом по-испански, объяснил, что понимает этот язык.

Его начали расспрашивать:

— Как тебя зовут?..

— Гомо.

— А кто этот индеец?..

— Мой отец.

— Несчастный!.. — воскликнул Жак Хелло. — Его отец убит!..

И так как мальчик плакал, то он взял его за руку, привлек к себе и стал утешать и ласкать его.