Морс все еще усмехался самодовольно, когда двое мужчин в последний раз покинули отель «Хауорд».
Спустя час в своем доме в юго-восточной части Оксфорда был арестован мужчина. На этот раз обошлось без размахивания пистолетами, а означенный мужчина, охраняемый сержантом Льюисом из Оксфордского уголовного отдела полиции, не оказал никакого сопротивления.
Сорок вторая глава
Среда, 8го января, полдень
Любители воздушных перелетов находят волнующим то, что они будто бы подвешены между иллюзией бессмертия и возможностью внезапной смерти.
Александр Чейз
В «Боинге» 737, который должен был вылететь в 12:05 из аэропорта Гатвик, почти не было свободных мест, едва четыре-пять пустых кресла, и перед взлетом стюардессы показывали свою пантомиму, объясняя, как пользоваться кислородными масками и надувными спасательными жилетами. Было видно, что все пассажиры с большим интересом следят за их пояснениями: в последние месяцы имели место несколько тяжких авиакатастроф, и это порождало некий коллективный страх перед полетами; в барах аэропортов по всему миру отмечалось увеличение продаж успокоительных таблеток и алкоголя. Но определенно на борту самолета была пара человек, которые слушали пояснения весьма поверхностно.
Для одного из этих пассажиров проход через терминал был сущим кошмаром. И все же, как оказалось, особых причин для беспокойства не было. Документы, багаж, паспорт — ничто не превратилось в особые проблемы. Второго из этой пары заботило совсем другое; но теперь и он начал расслабляться. Посмотрев через иллюминатор на мокрый асфальт, он вытащил из пуловера полбутылки бренди и отвинтил крышку. Внимание пассажиров все еще было сосредоточено на стюардессе с тонкой талией, и он мог спокойно выпить, не привлекая внимания. Он уже почувствовал себя лучше! Точно над ним загорелось табло призывающее пассажиров пристегнуть ремни и не курить при наборе высоты. Включились двигатели; стюардессы заняли свои места лицом к пассажирам, улыбаясь слегка снисходительно, по поводу только что приподнесенной ими информации.
Огромный самолет плавно развернулся, заняв свое место на взлетной полосе, постоял там минутудругую, готовясь, подобно прыгуну в длину на Олимпийских играх, набрать скорость для взлета. Мужчина у окна знал, что скоро сможет расслабиться почти полностью. Подобно многим другим преступникам, он жил в счастливом заблуждении, что между Испанией и Соединенным Королевством нет договора об экстрадиции. Он читал о многих преступниках — грабителях банков, коррупционерах, наркокурьерах или гомосексуалистах — которые жили счастливо и бездельничали на разных курортах Коста-дель-Соль. Вскоре двигатели машины были полностью задействованы, и ее мощная сила стала почти осязаема.
После моторы вроде бы поутихли.
А после этого остановились совсем.
И два представителя охраны в аэропорту Гатвик поднялись в самолет.
Для мужчины, возле которого остановились полицейские, не было смысла пытаться бежать. И куда бы он мог убежать?
«Боинг» задержался совсем ненадолго; через пять минут он отделился от земли под углом в сорок пять градусов и отправился к цели полета. Вскоре пассажирам сообщили, что они могут расстегнуть ремни: все было в порядке. И через шесть рядов позади освободившегося места, женщина у окна прикурила сигарету и глубоко вдохнула дым.
Сорок третья глава
Среда, 8го января, после полудня
Плащ правды лжи к лицу; и в том причина,
Что нагота есть лучшая личина.
Уильям Конгрив, «Двойная игра»
Морс сидел в кабинете суперинтетданта Белла на Сент-Олдейтс, дожидаясь Льюиса, которому выпала честь получить показания человека, который был арестован в этот день в своем доме в юго-восточном Оксфорде.
— Чертовски умно, знаете ли! — повторял Белл.
Морс кивал; ему нравился Белл — хотя и не очень сильно — и он догадывался, что Льюису надо поспешить со своим допросом.
— Все же, хорошо проделано! — сказал Белл. — Главный будет доволен.
— Может и мне перепадет пара дней отпуска до конца десятилетия.
— Несмотря ни на что, мы вам очень признательны — ведь вы это знаете?
— Да, — сказал Морс почти искренне.
В час с четвертью пришел Льюис в приподнятом настроении, который положил на стол перед Морсом четыре страницы показаний.
— Может быть, найдете несколько грамматических ошибок там сям, сэр, но в целом это поистине литературное произведение; думаю, вы с этим согласитесь.
Морс взял показания и просмотрел последнюю страницу:
…нормальным образом, но возникли трудности, и в ноябре я потерял работу, а я был единственным в группе с женой и четырьмя детьми, о которых надо было заботиться. Я получал социальное пособие, но дела шли все хуже, и тогда появилось это предложение. Требовалось только сделать то, что он мне сказал, и это было совсем не трудно. У меня действительно не было выбора, так как я сильно нуждался в деньгах, а не потому, что хотел сделать что-то плохое. Я знаю о том, что произошло, поскольку прочел в «Оксфорд мейл», но когда я соглашался, я просто делал то, что мне сказали, и тогда я не знал для чего все это. Я очень сожалею обо всем. Пожалуйста, отметьте, что я все рассказал, потому что люблю жену и своих детей.
Продиктовано сержантом Льюисом, Отдел расследования уголовных преступлений, Кидлингтон, показания мистера Уинстона Гранта, рабочего (безработного), проживающего на Роуз-Хилл-Гарденс 29, в Роуз-Хилл, Оксфорд, 8 января.
— Ну, есть кое-какие ошибки, — пробормотал Морс.
— Будем здесь его держать? — спросил Белл.
— Он ваш, — сказал Морс.
— А обвинение — официально?
— «Соучастие в убийстве», предполагаю — но я не юрист.
— «Участие в убийстве», может быть? — предложил Льюис, который в последний раз выглядел таким счастливым, когда его старшая дочь впервые сообщила ему, что беременна.
Вернувшись в Управление в Кидлингтоне, Морс уселся в старое кресло из черной кожи, при этом он выглядел (по крайней мере, в ту минуту) спокойным и расслабленным. Мужчина, арестованный в Гатвике около двух часов назад, был уже на пути в Оксфорд и должен был прибыть (как узнал Морс) примерно через пятнадцать минут. Еще было время насладиться удовольствием.
Льюис и сам знал, что точно случилось в Новогоднюю ночь в Пристройке 3; знал, также, что убийца Тома Баумана не ступал в главную часть отеля и не маскировался в какую бы то ни было одежду. Но что касается способа, которым Морс дошел до истины, тут он чувствовал себя смущенным, как маленький мальчик, впервые попавший на представление фокусника.
— Что точно заставило вас додуматься до этого, сэр?
— Основным было то, что убийца всеми силами пытался убедить нас в том, что преступление было совершено насколько возможно позже: после полуночи. Но, как вы правильно отметили, Льюис, не имело никакого смысла делать что-либо подобное, если убийца пробыл все это время в отеле с примерно восьми часов вечера до часа пополуночи. Но это имело смысл, если поздно вечером он не был там, и если на это время у него имелось алиби!
— Но, сэр…
— В данном случае мы имели три улики, которые должны были указать нам путь к истине намного раньше. Каждая из них, сама по себе, это нечто совершенно банальное, но взятые вместе — это… Первую важную улику мы получили уже от Сары Джонстон — единственной по-настоящему ценной и помогшей нам чем-то свидетельницей в этом деле — и это было следующее: мужчина, назвавшийся «мистером Баллардом», в тот вечер ничего не ел! Вторая существенная улика — тоже предложенная нашему вниманию, между прочим, мисс Джонстон — это тот факт, что «мистер Баллард» оставлял пятна на всем, до чего дотрагивался в тот вечер! А теперь мы подошли к третьей важной улике — самой простой из всех — что так и лезла в глаза с самого начала. Она настолько очевидна, что никто из нас — никто! — не обратил на нее ни малейшего внимания: это факт, что мужчина, назвавшийся «мистером Баллардом», получил приз за лучший маскарадный костюм!
