— Мисс Гибсон подумала, что вы захотите чего-нибудь освежающего. — Она поставила поднос на стол. — Если она вам понадобится, то она у заместителя: внутренний номер телефона 208.

— К нам тут относятся почти как к ВИПам, — прокомментировал Льюис, когда она вышла.

— Ну, тут народ цивилизованный, не так ли? Приятные люди. Большинство из них и мухи не убили бы.

— Вероятно, одна из них это сделала!

— Понимаю, куда гнете, — сказал Морс, дожевывая имбирное печенье.

— Вы не думаете, — сказал Льюис, потягивая кофе, — что все стало слишком сложно, сэр?

— Сложно? Жизнь сложна, Льюис. Не для вас, может быть. Но большинство из нас должны бороться, на пути от завтрака к перерыву на кофе и от перерыва на кофе до…

В дверь постучали, теперь вошла сама мисс Гибсон.

— Я только что видела миссис Вебстер, и она мне сказала, что миссис Бауман все еще не вернулась на рабочее место. Я подумала, что она может быть тут…

Двое детективов переглянулись.

— Разве она не в столовой? — спросил Морс.

— Нет.

— И не в дамском туалете?

— Нет.

— Сколько выходов здесь, мисс Гибсон?

— Только один. В последнее время все озабочены безопасностью…

Но Морс уже надевал пальто. Он поблагодарил секретаря и вместе с Льюисом быстро прошел коридором, который вел к выходу. В вестибюле сидел охранник, мистер Прайер, крепкий человек, бывший тюремный офицер, который поднял широкое интеллигентное лицо от судебной хроники в Дейли Телеграф, когда Морс выстрелил в него залпом вопросов.

— Вы знаете миссис Бауман?

— Так точно, сэр.

— Как давно она ушла?

— Тричетыре минуты назад.

— На машине?

— Так точно, сэр. Красно-коричневое «Метро–1300» с номером…

— Вы знаете номер?

— Не наизусть.

— Налево или направо повернула по Бэнбери-Роуд?

— Отсюда не видно.

— Она была в пальто?

— Так точно, сэр. В черном пальто с меховым воротником. Но она не сменила обувь.

— Что вы имеете в виду?

— Большинство женщин ходят в сапогах в это время, а здесь переобуваются во что-нибудь полегче. Она была в туфлях на высоких каблуках, черных, из черной кожи, я думаю.

На Морса произвела впечатление наблюдательность Прайера. Он спросил, не заметил ли тот еще что-нибудь необычное.

— Не думаю, сэр. Только, может быть, то, что она сказала «Прощайте!»

— Большинство людей не говорят «Прощайте!», когда уходят, так?

— Нет! Обычно говорят «До свидания!» или «До скорого!» или нечто подобное.

Морс вышел из здания, потупив взгляд и наморщив лоб. Снег смело с низких ступенек, которые вели в гараж, а слабое солнце почти высушило бетон. Прогноз предсказывал устойчивое улучшение погоды, но местами попадались опасные наледи.

— Куда? — спросил Льюис, когда Морс сел слева в полицейскую машину.

— Я не уверен, — ответил Морс, когда машина остановилась у шлагбаума в черно-желтую полоску, который препятствовал въезду внешних средств передвижения на узкую улочку, ведущую к Палате. Боб Кинг, учтивый служащий в синей униформе, прикоснулся к фуражке в приветствии, пока нажимал на кнопку, поднимающую шлагбаум. Прежде чем проехать, Морс подозвал его к окошку и спросил, не помнит ли он красно-коричневое «Метро», которое проехало несколько минут назад, и если помнит, куда оно завернуло — направо или налево по Бэнбери-Роуд. Но если ответ на первый вопрос был «да», то на второй вопрос — «нет».

И тогда Морс заставил Льюиса остановить машину: слева от них находилась пекарня («Все выпекаем при вас»), а справа (точно напротив узкой улицы) был большой супермаркет, чьи огромные витрины были облеплены объявлениями, информирующими жителей Саммертауна, что сегодняшняя распродажа — вероятно, самая большая сделка в истории торговли. Машина стояла между этими двумя магазинами; налево проезд к центру Оксфорда, а направо — вверх и из города, или, если быть более точными, в Чиппинг-Нортон.

— Чиппинг-Нортон, — сказал Морс внезапно, — туда, как можно быстрее!

С синей мигалкой на крыше и с включенной сиреной, белый «Форд» просвистел до перекрестка на Бэнбери-Роуд, после до поворота на Вудсток-Роуд и вскоре был на шоссе А34 — с Льюисом, излучающим удовольствие от быстрой езды.

— Думаете, что она сразу вернется домой?

— Господи, надеюсь! — сказал Морс с необычным воодушевлением.

Лишь когда машина проехала «Черный принц» и поднималась по холму над Вудстоком, Морс заговорил снова:

— Вернемся к тому, что вы сказали про Пристройку 3, Льюис: вы ведь осмотрели простыни?

— Да, сэр, и на обеих кроватях.

— И не думаете, что пропустили что-нибудь?

— Нет, не думаю. Даже если и так, едва ли это имеет особенное значение. Простыни еще у нас — я отправил все в лабораторию.

— Так ли?

Льюис кивнул.

— Но если спросите меня, то никто не спал на этих постелях, сэр.

— Ну, насчет одной вы не можете утверждать. Ведь она вся была в крови.

— Нет, не была, сэр. Кровь впиталась в покрывало или как там его называют, и просочилась на одеяло, но на простынях ничего не было.

— И вы не думаете, что они занимались любовью после обеда или вечером на одной из постелей?

У Льюиса был опыт в расследовании убийств и он с удовольствием забыл бы часть тех вещей, которые видел в комнатах, в шкафах, в гардеробах, на кроватях и под кроватями. Но он знал, что имеет в виду Морс, и был более чем уверен в своем ответе.

— Нет. Следов сексуальных подвигов или чего-то подобного не было.

— Вы выражаетесь исключительно деликатно, — сказал Морс, пока Льюис объезжал колонну длинных фургонов, которые услужливо сдали в сторону. — Но то, что вы сказали раньше, было уместным замечанием. Если старая кровать не скрипела после обеда…

— Несмотря на это, как вы отметили, сэр, они могли заниматься любовью на ковре.

— Вы когда-нибудь занимались любовью на ковре посреди зимы?

— Ну, нет. Но…

— Центральное отопление все же, это нечто. Но может сквозить из-под двери, вы об этом не думали?

— У меня самого нет какого-либо опыта в подобных делах.

На развилке на Чиппинг-Нортон, МортонинМарш и Эвошем машина повернула налево, и через несколько минут Льюис плавно затормозил перед Чарлбери-Драйв 6. Он заметил подрагивание кружевной занавески на окне дома номер 5, но в целом на улице было тихо и спокойно. Не было красно-коричневого «Метро» ни перед домом 6, ни на крутой аллее, которая вела к окрашенным в белый цвет воротам.

— Идите, проверьте! — сказал Морс.

Но и в гараже машины не было. А когда Льюис нажал на звонок, его эхо прозвучало внутри зловеще пустого дома.

Там, где Морс решил повернуть направо мимо супермаркета, несколькими минутами раньше Маргарет Бауман повернула налево мимо пекарни, а после направилась на юг, к центру города. В Сент-Джилсе, в результате строгих штрафов для водителей, превысивших двухчасовую стоянку (даже на пару минут), теперь почти в любое время можно было найти свободные места для парковки — нечто немыслимое раньше. Маргарет припарковала машину именно на такое место, перед рестораном, после чего медленно пошла к автомату с билетами, который находился в двадцати метрах оттуда. Все это время, начиная с того момента, когда она вошла в комнату Секретаря, и до сих пор, ее оцепеневшее сознание отказывалось принимать суть положения, в котором она находилась, и каким-то странным образом отстранялось от того, что (она знала) будет фатальной неизбежностью в ее судьбе. Когда ее допрашивали полицейские, она лучше владела голосом и поведением, чем осмеливалась надеяться. Не совсем все время; но каждый, даже полностью невиновный, был бы зажат при подобных обстоятельствах. Поверили ли они ей?