— Или если бы эта кто-нибудь имела ключ.

— Да, или если бы эти кто-нибудь имели ключ.

— Но все равно, надо было как-то выйти после, так ведь?

Сара снова заколебалась, прежде чем ответить.

— Я не задумывалась над этим, но — да. Это обычный резервный ключ и каждый из гостей мог бы его взять, достаточно было захотеть.

В этот момент неожиданно вмешался Льюис.

— Вы абсолютно уверены, мисс Джонстон, что тогда шел снег?

Сара повернулась к сержанту, с облегчением встретив дружеский взгляд и услышав дружеский голос. И теперь, задумавшись, она уже не была полностью уверена. Ветер был сильный, он взметал уже нападавший снег, закручивая вихри под ее окном, и она уже не могла с абсолютной уверенностью утверждать, что точно в тот момент шел снег.

— Нет, — сказала она просто. — Я не абсолютно уверена.

— Дело в том, — продолжил Льюис, — что согласно прогнозу погоды Радио Оксфорда в этом районе снег перестал идти около полуночи. Ну, может немного и посыпало после того, но сильный снег уже перестал — так сказали.

— Что вы пытаетесь доказать, сержант?

— Только то, что если снег уже перестал и, если кто-то вышел в ту ночь из пристройки, должны были бы остаться его следы, так? Он должен был пересечь главную аллею.

Сара снова задумалась и на этот раз глубоко. На следующее утро не было следов, ведущих от пристройки к Бэнбери-Роуд. Никаких! В этом она могла поклясться. Но шел ли снег, когда она смотрела в окно в тот фатальный вечер? Да, шел!

И то же самое она сказала Льюису просто и тихо:

— Нет, следов, которые вели бы от пристройки вчера утром, не было. Но когда я смотрела вечером в окно, шел снег — да, в этом я уверена.

— Хотите сказать, мисс, что по радио Оскфорда передали неверную информацию о погоде?

— Да, сержант.

Льюиса слегка обескуражили эти убежденные, и в то же время противоречивые показания и он повернулся к Морсу за поддержкой. Но в этот момент (что бывало и раньше) он увидел в глазах главного инспектора блеск некоего скрытого пламени, будто где-то в его мозгу включилось слабое взрывное устройство. И поскольку Морс хранил молчание, Льюис попытался сам сориентироваться в ситуации.

— Итак, из того, что вы сказали, выходит, что мистер Баллард, вероятно, был убит кем-то из этих пятерых.

— Ну да! Вы разве так не думаете? Мне кажется, что он был убит мистером или миссис Палмер, или мистером или миссис Смит, или же миссис Баллард — кем бы она ни была!

— Понятно.

Во время этого разговора Морс с подчеркнутым интересом рассматривал эту женщину, не накрашенную и не причесанную, но только до поры до времени. Он встал и поблагодарил ее, почувствовав облегчение, когда она ушла.

— Вопросы к месту, а, Льюис?

— Вы правда так думаете, сэр?

Но Морс не ответил напрямую.

— Время подкрепиться, — сказал он.

Льюис, который давно выяснил, что Морс почти всегда принимает в обед калории в форме жидкости, приготовился к сандвичу с пивом. Все же он был слегка разочарован полной незаинтересованностью Морса метеоусловиями во время убийства.

— Что касается снега, сэр… — начал он.

— Снега? Снег, мой старый друг, к делу не относится, — сказал Морс, уже надевая пальто.

Самым вероятным казалось, что совершившего убийство в отеле «Хауорд» нужно было искать среди нескольких гостей, размещавшихся в Новогоднюю ночь в пристройке. А если так, то надо было, в конце концов, повнимательнее присмотреться к деталям, связанным с парами Палмер и Смит, то есть теми гостями (сейчас уже исчезнувшими), которые обитали соответственно в Пристройке 1 и Пристройке 2. Льюис просматривал регистрационные бланки, каждый из которых был полностью заполнен и казался совершенно невинным.

Адрес Палмеров, един и тот же и на регистрационных бланках, и в предварительной переписке, был указан как Чизвик Рич 29А, а телефонистка подтвердила, что такое жилье действительно имеется и, что в Лондонском телефонном справочнике есть абонент по имени Палмер, Ф. (без уточнения мужчина это или женщина). Льюис увидел, что брови Морса слегка приподнялись, будто он что-то учуял, но со своей стороны Льюис не верил, что каждый, кто был в состоянии оказаться по какой-то случайности в пристройке отеля «Хауэрд», автоматически мог быть убийцей. Он набрал номер и подождал около минуты, пока телефон звонил у Палмеров, а потом положил трубку.

— Может, пошлем туда кого-нибудь?

— Еще рано, Льюис. Продолжайте звонить через каждые полчаса.

Льюис кивнул и просмотрел бланки четы Смитов.

— Какой у них адрес? — спросил Морс.

— Как видно из написанного, «Олдбрикхем 22, Спринг-Стрит, Глостер».

На этот раз брови Морса поднялись еще выше.

— Ого! Дайте посмотреть! — сказал он.

Льюис увидел, что Морс медленно качает головой, а кончики его губ растягивает улыбка.

— Готов заложить все свои сбережения, что такого адреса нет!

— Я ничего не хочу закладывать.

— Узнаю место, Льюис. Надо бы и вам его знать! Это та улица, на которой жили Джуд и Сью Фоули!

— Я с ними знаком?

— Из «Незаметного Джуда»[12], Льюис! А «Олдбрикхем» — это имя, которое Харди использует вместо Рединг, если помните.

— Да, подзабыл в данный момент, — сказал Льюис.

— Умно! — Морс снова покачал головой, как бы в знак одобрения литературных предпочтений мистера и миссис Смит. — Реально нет причин пытаться, но…

Льюис уловил вздох девушки-телефонистки из 192[13], когда она услышала, что он хочет узнать номер Дж. Смита. После небольшой паузы она сообщила, что нет абонента с таким именем в Глостере. Следующий звонок в полицию Глостера позволил установить, что в городе нет и улицы с названием Спринг-Стрит.

Льюис снова позвонил в Чизвик; никто не ответил.

— Как считаете, не пора ли заняться старухой Дорис — Дорис Аркрайт? — спросил Морс. — Может быть и она очередной мошенник.

Но прежде, чем они предприняли что-либо в этом направлении, прибыл курьер из патологической лаборатории с предварительным врачебным заключением. Доклад мало чего добавил к тому, что они уже знали со вчерашнего вечера: возраст между тридцатью пятью и сорока пятью годами; рост пять футов восемь с половиной дюймов («За ночь вырос на дюйм!» — отметил Морс). Отсутствуют следы дерева, стекла или железа в значительной по размерам лицевой ране, полученной в результате единственного сильного удара; зубы в исключительно хорошем состоянии для мужчины его возраста — только три маленьких пломбы слева, одна из них поставлена совсем недавно. В желудке нашли остатки нескольких видов овощей, вид которых подсказывал, что новых приемов пищи не было.

В сущности это было все, что содержал доклад. Не было информации по ключевому вопросу о времени наступления смерти. Но было примечание врача, нацарапанное кривым почерком в нижней части доклада. «Морс, сильно раздробленные поверхности носа и ушей помешают опознанию — они же не дают возможности сделать ясные снимки — а также это сделает мучительным осмотр для родственников. Что касается времени наступления смерти, то мне добавить нечего. Короче, вы знаете столько же сколько и я. Очень удивлюсь, если окажется, что знаете больше. Макс.»

Морс просмотрел доклад по возможности быстро, но если быть верными истине, далеко не молниеносно. Он никогда не мог читать быстро и всегда завидовал тем коллегам, кто имел способности просматривать центр страницы, одновременно обращая внимание на то, что написано слева и справа. Но две вещи — две простых и важных вещи — были отчаянно ясны, и Морс озвучил их словами: