Саманта спрыгнула на пол и засеменила рядом, но тут же – на что также отреагировала радостным урчанием – была подхвачена на руки Ярувальской.

Благодарно улыбнувшись коммандеру, Хонор, даже здесь сопровождаемая верным Лафолле, проследовала во главе всей процессии в ставшую традиционным местом послеобеденного общения огромную игровую комнату. Правда, оборудование этого помещения для игровой комнаты богатого особняка было несколько необычным: хозяйка распорядилась установить здесь четыре компактных, но полнофункциональных тренажера-имитатора командной рубки. При всех чудесах миниатюризации они все же занимали довольно много места, но никто из гостей на тесноту не жаловался.

Именно тренажеры представляли собой «главное блюдо» званых обедов герцогини Харрингтон, и гости, уже бывавшие здесь раньше, спешили занять удобные места на сдвинутых к стенам, чтобы освободить место для аппаратуры, стульях и канапе.

Никто, естественно, не покушался на личное кресло Хонор, стоявшее рядом с никогда не горевшим, по причине субтропического климата, камином, и ни один курсант никогда не спорил из-за места с офицером, но сиденья, на которые не претендовали старшие по чину, расхватывались как горячие пирожки.

– Итак, дамы и господа, – сказала Хонор, когда все расселись, – размышляли ли вы над тем вопросом, который я поставила перед вами в аудитории?

На миг воцарилась тишина, потом один курсант поднял руку.

– Гардемарин Гиллингэм, вы хотели бы открыть обсуждение?

– Думаю, да, мэм, – сдержанно ответил худощавый юноша. В его ломком баске звучал заметный ализонский акцент.

– Кто-то должен быть первым, – улыбнулась Хонор. – Это непросто, но за смелость вы получите дополнительные очки.

В аудитории послышались смешки. Ухмыльнулся – конечно же, почтительно – и сам Гиллингэм.

– Спасибо, мэм, – сказал он и уже серьезно, хотя не совсем уверенно, перешел к существу дела. – Мэм, когда вы сказали, что в настоящем бою нет места такому понятию, как полная неожиданность, меня это несколько смутило.

– Вы допустили небольшое упрощение, – поправила его Хонор. – Я сказала, что с учетом возможностей современных сенсоров вероятность того, что кто-то сможет приблизиться к противнику на дистанцию поражения незаметно для последнего, весьма мала. В такой ситуации «неожиданность», как правило, объясняется не тем, что ваше приближение осталось незамеченным неприятелем, а лишь тем, что он неправильно истолковал увиденное.

– Да, мэм. Но что, если приближение вражеского корабля по какой-то причине все же останется незамеченным?

Поднялась еще одна рука.

– Да, мисс Хернс? Вы хотели что-то добавить?

– Так точно, миледи.

Никто из курсантов не отреагировал на непривычное обращение, хотя в Академии было принято, адресуясь к старшим, говорить «сэр» или «мэм». Рыцарство и пэрство много значили в общественной жизни, однако от простого мантикорского курсанта вовсе не требовалось вникать в тонкости титулования. На Грейсоне дело обстояло иначе, и ни одному выходцу с этой планеты и в голову бы не пришло обратиться к землевладельцу, опустив титул.

– Мне показалось, – сказала Абигайль, – что нападение не может быть неожиданным объективно, однако атакующая сторона может и должна пытаться сделать его таковым в глазах тех, кто подвергается атаке. С помощью маневров, технических средств маскировки или чего-то еще можно попытаться заставить противника видеть вовсе не то, что существует на самом деле. А когда правда выяснится, будет уже поздно. Нечто подобное с помощью электронных средств вы устроили при Четвертом Ельцине.

– Да, именно такие ситуации я и имела в виду, – ответила Хонор после короткой паузы.

Пример действительно был подобран безупречно, и упрекать Хернс в том, что он был взят из опыта боевых действий самой адмирала Харрингтон, не следовало. Курсанты частенько приводили в качестве примеров ее операций и по большей части вовсе не из подхалимских соображений. Просто эти операции они воспринимали как более «реальные» – видя перед собой непосредственного участника событий – и понимали, что перенимают опыт из первых рук.

– Да, – продолжила Харрингтон, – Четвертый Ельцин – один из типичных образцов такого подхода. Другим образцом нам послужит Третий Ельцин, когда графу Белой Гавани удалось ввести адмирала Парнелла в заблуждение относительно силы своего флота, численность и состав которого раскрылась, только когда завязался бой.

– Это мне понятно, – сказала Гиллингэм, – но при Третьем Ельцине граф воспользовался системами маскировки и понизил мощность клиньев. Благодаря этому часть его единиц оставались незамеченными до боевого столкновения. По-моему, это и является полной неожиданностью.

– Адмирал, – сказала Хонор, воззрившись на Джексона Крайансака, – не согласитесь ли внести ясность в этот вопрос? В конце концов, вы же там были.

Далеко не все курсанты знали об этом, и многие посмотрели на осанистого Крайансака с почтительным удивлением.

– Был, ваша светлость, – подтвердил флаг-офицер, скрыв улыбку, вызванную тем, что он внезапно оказался в центре внимания. После чего повернулся к Гиллингэму. – Полагаю, гардемарин, ее светлость имела в виду следующее: да, когда хевы обнаружили наши дополнительные единицы, Парнелл уже не имел возможности уклониться от боя. Но давайте вернемся назад и проанализируем рапорты адмиралов Белой Гавани и д'Орвилля. Существует и другой источник информации: представители РУФ побеседовали с адмиралом Парнеллом перед тем, как он улетел с Беовульфа, и записали его версию событий. Если она все еще засекречена – чего быть не должно, но, тем не менее, возможно – пошлите мне сообщение по сети и я оформлю вам допуск. Так вот, сопоставив данные из всех трех источников, вы придете к заключению, что, несмотря на превосходство наших систем маскировки и все принятые нашим командованием меры, несмотря даже на то, что он имел убедительные разведывательные данные, в соответствии с которыми наши силы должны были оказаться гораздо меньше действительных, адмирал Парнелл сумел достаточно точно определить число наших кораблей стены. Уклониться от боя ему не удалось, но отреагируй он минут на пятнадцать-двадцать позднее, его флот был бы уничтожен полностью. Лично я склонен предположить, что разведка подвела адмирала. Он видел то, – и такое случается слишком часто, – что ожидал увидеть. По крайней мере, на первых порах.

– Вот именно, – подтвердила Хонор. – Но признаком подлинной одаренности флотоводца – а адмирал Парнелл, уж вы мне поверьте, один из лучших тактиков человечества – является его способность преодолеть собственные ожидания. Парнеллу это удалось. Пусть слишком поздно для того, чтобы избежать поражения, но достаточно быстро, чтобы Белой Гавани не удалось окружить его флот и полностью уничтожить.

– Совершенно верно, ваша светлость, – подтвердил, энергично кивая головой, Крайансак, – я сам пытался обойти его с фланга, и моя эскадра линейных крейсеров для этого имела оптимальную позицию, но Парнелл легко уклонился от этого маневра. Особенно, – контр-адмирал сухо улыбнулся, – учитывая огневую мощь его стены. С которой не захотел бы связываться ни один линейный крейсер.

– Я понял, сэр, – кивнул Гиллингэм. – Но граф Белой Гавани явно стремился застать противника врасплох, а из ваших с адмиралом Харрингтон слов получается, что делать этого нам не следует.

Спрашивал молодой человек задумчиво и серьезно, без юношеского вызова. Хонор потерла кончик носа, размышляя, как ей лучше отстоять свою правоту, поощрив одновременно в гардемарине вдумчивость и самостоятельность мышления.

– Мы с адмиралом Крайансаком хотим сказать, – сказала она, помолчав, – что, считая себя самым умным и надеясь, что это позволит ему манипулировать противником, командир рискует совершить роковую ошибку. Потому что с самым опасным из возможных тактических сюрпризов вы рискуете столкнуться в том случае, когда противник, разгадав ваш обман, обратит его против вас. Примечательным примером такого рода может служить битва, не космическая, а морская, состоявшаяся в середине второго века до Расселения на Старой Земле, возле острова Мидуэй. Я бы хотела, чтобы вы, Гиллингэм, ознакомились с ходом этого сражения и действиями таких флотоводцев, как адмирал Раймонд Спрюэнс, адмирал Честер Нимиц, адмирал Чиучи Нагумо и адмирал Исороку Ямамото. Всю необходимую информацию можно извлечь из базы данных Тактического факультета. Потом доложите классу свои соображения о том, как японский Императорский флот пал жертвой собственной самоуверенности.