Во-первых, это большой калибр применявшихся бомб – допускавшийся, в свою очередь, очень солидной для одномоторной машины величиной бомбовой нагрузки. У выпускавшихся с начала 1942 до осени 1943-го модификаций F-1 (А-4/U3), F-2 (А-5/U3), F-3, G-1 (А-5/U8), G-2 и G-3 она составляла 500 кг, у изготавливавшейся осенью 1943 – весной 1944-го G-8 – 1000 кг, а у сменившей ее весной 1944-го F-8 – 700 кг¹⁶⁹, т.е. больше, чем у Ил-2 и столько же, сколько у вдвое более тяжелого двухмоторного Пе-2. Обычно, правда, подвешивали лишь 200—500 кг¹⁷⁰, т.е. в среднем не больше, чем под Ил-2, – но, в отличие от последнего, в загрузку «фоккера», как правило, входили мощные крупнокалиберные бомбы – 250– и 500-килограммовые («пятисоток», напомним, Ил-2 вообще поднимать не мог). Использование крупнокалиберных бомб с их мощнейшей ударной волной и большим разлетом сохраняющих достаточную пробивную способность осколков в значительной степени компенсировало неточность прицеливания при ударах, например, по танкам. Е.И.Бессонов описывает случай, когда 23 апреля 1945 г., во время налета FW190 на колонну 35-й гвардейской механизированной бригады 6-го гвардейского механизированного корпуса 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта южнее Берлина один из Т-34 от близкого разрыва бомбы был немного приподнят в воздух, «а танковое орудие чуть не вырвало из башни, поставив его в вертикальное положение [наверняка с поломкой подъемного механизма. – А.С.]»...¹⁷¹

Во-вторых, результативность бомбовых ударов FW190F и G повышало широкое использование ими (опять-таки в отличие от Ил-2) кассет с мелкими осколочными бомбами – накрывавшими сразу большую площадь и компенсировавшими этим неточность прицеливания при ударах по живой силе. Разрывы этих бомб, свидетельствует наблюдавший их действие в 1941 и 1943 гг. И.А.Толконюк, образовывали «сплошную пелену огня, перемешанного с осколками. На участке, попавшем под эту пелену, гибло и сжигалось все живое»¹⁷². Так, 8 июля 1943 г., отражая контрудар войск Воронежского фронта на южном фасе Курской дуги, «фокке-вульфы» 1-й штурмовой эскадры (1-го формирования) лишили таким способом наступавшие танки 2-го и 5-го гвардейских танковых корпусов пехотной поддержки, заставив залечь шедшую за танками пехоту. По-видимому, эти же кассеты обеспечили 2 августа 1944 г. эффективность бомбовых ударов со сверхмалых высот по переправлявшимся через Вислу войскам 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта. Согласно донесению представителя Генштаба подполковника Драбкина и свидетельству бывшего командарма 8-й гвардейской В.И.Чуйкова, немецкие самолеты (а с бреющего в хорошую погоду в 44-м бомбили лишь FW190. – А.С.) вывели тогда из строя «большое количество» лодок и катеров и затормозили этим переброску войск и техники на Магнушевский плацдарм¹⁷³.

В-третьих, сказывалась, видимо, хорошая подготовка пилотов. Только ею можно объяснить весьма высокий процент прямых попаданий бомб, не имевших бомбового прицела, «фокке-вульфов» в такие точечные цели как малые корабли и суда и катера. Вот список прямых попаданий в эти цели, которых добились, действуя в марте 1943 – июне 1944 г. над Баренцевым морем, истребители-бомбардировщики и штурмовики FW190А-3/U3 и А-4/U3 (F-1) 14-го (истребительно-бомбардировочного) отряда 5-й истребительной эскадры «Айсмеер» (с февраля 1944 г. – 4-й отряд 5-й штурмовой эскадры): 11 мая 1943 г. – в катер-тральщик № 104, 12 мая – в сторожевой корабль СКР-31, 14 мая – в подводную лодку М-122, 26 мая – в дрифтер МБ-3, 21 июля – в малый охотник МО-123, 18 августа – в дрифтер ПМБ-61 и сторожевой катер № 42 (по три попадания), 19 августа – в сторожевой катер № 9 (два попадания), 12 сентября – в буксир М-37, 23 сентября – в дрифтер «Кильдин» и шхуну «Венера», 6 октября – в малый охотник МО-124, 9 мая 1944 г. – в тральщик Т-886 и сторожевые катера МО-435, МО-437, МО-439 и МО-443 (все пораженные катера, корабли и суда затонули)¹⁷⁴. Эти 22 прямых попадания были достигнуты в ходе лишь примерно 90 самолето-вылетов, причем при ударе по МО-123 процент прямых попаданий составил 20 (одной из пяти сброшенных бомб), при ударе по МБ-3 – 25 (одной из четырех); при атаках на ПМБ-61 и катер № 42 положить бомбу прямо в цель удалось примерно трети атаковавших «фоккеров», при налете на катера 9 мая 1944 г. – 40%, при ударах по М-122 и Т-886—50% (одному из двух атаковавших), а при потоплении катера № 9, «Кильдина» и «Венеры» – 100% (каждому из двух атаковавших)¹⁷⁵.

Что же касается эффективности пулеметно-пушечного огня «фокке-вульфов»-штурмовиков, то по мощи наступательного стрелково-пушечного вооружения FW190F-1, F-2 и F-3 (две 20-мм пушки MG151/20 и два 7,92-мм пулемета MG17) превосходили Ил-2 с пушками ШВАК (поражающее действие более легких снарядов которых было заметно меньше) и не уступали «илу» с пушками ВЯ. А FW190F-8, на котором вместо пулеметов винтовочного калибра стояли 13,1-мм MG131, превосходил и этот последний. Сказывалась, безусловно, и все та же высокая квалификация немецких летчиков-штурмовиков – по крайней мере, тех, кто раньше летал на применявшихся в качестве штурмовика таких же одномоторных истребителях Bf109Е, и тех, у кого был большой опыт боевой работы на Ju87. Выше мы видели, каких поразительных успехов в стрельбе из пушек добивались – и притом очень быстро – опытные «штукапилоты», пересев с пикировщика Ju87D на штурмовик Ju87G; тем понятнее успехи пересевших на более устойчивый и лучше управляемый FW190... Участник Прибалтийской стратегической операции В.Т.Федин – воевавший тогда в 183-й танковой бригаде 10-го танкового корпуса 3-го Прибалтийского фронта – вспоминает, как 24 сентября 1944 г. под Валмиерой в Латвии FW190 «закатал пулеметную очередь» «точненько» в открытый люк заряжающего танка Т-34-85 – люк, на бортике которого только что сидел он, Федин¹⁷⁶. А за день до этого, 23 сентября, В.П.Брюхов, служивший тогда в 170-й танковой бригаде 18-го танкового корпуса 2-го Украинского фронта, стал свидетелем, как у Баттоньи на румынско-венгерской границе тройка «фоккеров» (ошибочно принятых мемуаристом за «мессершмитты») всадила снаряд в трансмиссионное отделение первого же из атакованных ею на бреющем Т-34-85. Для поражения пушечным огнем одного танка пилотам FW190F потребовалось, таким образом, лишь 3 самолето-вылета – в советских же ВВС для гарантированного поражения из пушек одного танка в одном заходе требовалось, как мы видели выше, высылать 15—25 штурмовиков! Это сообщение советского мемуариста заставляет нас отнестись с доверием и к немецкому источнику, согласно которому, оборонявшиеся на Курляндском плацдарме немецкие пехотинцы засвидетельствовали, что 25 декабря 1944 г. три FW190F-8 из III группы 3-й штурмовой эскадры, ведомые капитаном Э.Йенертом, уничтожили пушечным огнем 7 прорвавшихся через немецкие позиции советских танков¹⁷⁷. Если считать, что тройка Йенерта выполнила три захода, то три «фоккера» оказались столь же эффективными, что и 45—75 Ил-2 с пушками НС-37. Но ведь Йенерт начал службу в штурмовой авиации еще до войны и к концу 44-го имел за плечами уже около 550 боевых вылетов на Ju87 и FW190F¹⁷⁸ (напомним, что почти никому из советских летчиков-штурмовиков за всю войну не удалось преодолеть рубеж в 400 боевых вылетов). То, что в искусстве стрельбы по наземным целям решающее значение имеет достаточная боевая практика, подтверждает и А.И.Покрышкин...¹⁷⁹

Высокая результативность бомбоштурмовых ударов FW190F позволяет утверждать, что в целом боевая эффективность этого самолета оказалась выше, чем у Ил-2 – о полном превосходстве которого над «фоккером» как штурмовика так часто говорилось в отечественной литературе (характерно, что последняя из работ, затрагивавших этот вопрос и появившихся до выхода в конце 2005 г. первого издания нашей книги, это превосходство уже не провозглашала¹⁸⁰, а в 2008-м М.В.Зефиров и Д.М.Дёгтев сочли даже возможным – излишне, пожалуй, смело – заявить, что уже FW190F-3 «по своим характеристикам на голову превосходил Ил-2 образца 1943 г.» и что благодаря переходу на «фокке-вульфы» «немецкая штурмовая авиация на последнем этапе войны получила значительное качественное преимущество над советской»¹⁸¹).