В любой столице мира имеется комплекс правительственных зданий. Где-то их можно видеть с противоположной стороны улицы, с площади, а в Вашингтоне, выстояв в очереди, можно попасть и внутрь Белого дома. В Гаване такой квартал находится близ площади Революции; ее украшает мемориал Хосе Марти. Охранник машет рукой: закрыто!

Обхожу внушительное сооружение и направляюсь к административному кварталу. За спиной слышу крики: нельзя! Но я не вижу никаких ограждений; запретительных надписей тоже нет. Значит, у «русланчика» — усердие не по разуму. Продолжаю двигаться в прежнем направлении, но вскоре попадаю в поле зрения очередного вертухая. А он, глядя на меня, уже переговаривается по рации с «опорным пунктом», что на площади у мемориала.

Под наблюдением «стража революции» возвращаюсь обратно, где, само собой разумеется, проверка документов «на предмет установления личности». А как же! Изучал подходы к «объекту»! Охранник близок к истерике: «Зона милитаре!» А я ему — как грузчики в аэропорту: «Транкилидад!» («Спокуха!»)

В июне 1999 года здесь состоялось крупнейшее — из случавшихся когда-либо на Кубе — оппозиционное собрание: десятки тысяч людей пришли на площадь Революции в Гаване, чтобы провести свой съезд. Его вынуждены были посетить, с кривыми улыбками, и Кастро, и другие руководители страны. Казалось бы, «лед тронулся», но и сегодня на этой площади — огромный портрет Че Гевары.

Сегодня на Кубе идеологический фронт трещит по швам; идут арьергардные бои. Над «верным Русланом» на «зоне» смеются — он уже превратился в прижизненный анекдот с бородой. А смех, как известно, убивает. Ничего хорошего нельзя ждать и от компаньерос, «сидящих на идеологии»: сегодняшние сусловы — это завтрашние яковлевы и волкогоновы. Что делают диктаторы, чтобы «не подставляться»? Как опытные кукловоды, они предпочитают держаться в тени, за кулисами, а доверчивым зрителям впаривают «светлый образ» своего погибшего предшественника или соратника. Предварительно уничтожив реальных конкурентов в борьбе за власть.

Кубинский диктатор, ликвидировав свое раннее окружение, поставив к стенке генерала Очоа, расчистил себе место на политической арене. (Брат Рауль — не в счет.) Но самозванство нуждается в идеологическом обеспечении, и здесь как нельзя кстати Че Гевара. Соратник Фиделя Кастро по революции на Кубе в 1959 году, аргентинский врач Че Гевара стал популярен здесь еще в расцвете своей политической карьеры. Отказавшись от министерского кресла, он продолжил повстанческую борьбу. Чтобы семейные узы его не связывали, он послал своего сына в московскую школу КГБ. Есть фотография: Че на Красной площади в Москве. Но он больше склонялся к китайскому опыту и был убежден, что «винтовка рождает власть».

В 1965 году, совершив рейд по Конго, Гевара убедился, что «ловить там нечего». Конголезские повстанцы не желали идти в бой против войск Чомбе без благословения местного колдуна. Да и бойцами они оказались неважными: нередко в страхе разбегались, оставляя кубинцев один на один с противником. Осенью 1965 года Че тайно вернулся на Кубу, но пробыл там недолго. Для «экспорта революции» он на этот раз избрал Боливию, после чего его с боевиками перебросили в провинцию, которая граничит с его родной Аргентиной, чтобы в случае успеха перекинуть туда революционное пламя. 8 октября 1967 года в боливийских Андах отряд Че попал в засаду, и команданте был ликвидирован армейским спецназом.

Образ революционера-романтика стал путеводной звездой для западных леваков: троцкистов, маоистов и прочих «гошистов». Сегодня он считается и «лицом» движения антиглобалистов, и врагом «эксплуататоров всех мастей». Майки с его изображением носят даже очень богатые люди в США и Европе: это модно.

Кастро вовремя оценил ту выгоду, которую можно извлечь из эксплуатации этого персонажа. В течение нескольких десятилетий на Кубе невозможно было и шагу ступить без того, чтобы не наткнуться на изображение Эрнесто на стенах домов, лозунгах, уличных растяжках. На Кубе нет ни одной улицы, которая носила бы имя Кастро. Его изображения отсутствуют на денежных купюрах, нет ни бюстов в кабинетах, ни гигантских портретов на улицах. Он давно понял, что свой культ можно навязывать иначе. Например, через телевидение. Там он — по восемь часов в день на каждом из двух каналов. (Кубинцы шутят, что к их телевизорам надо прикреплять «дворники», как на ветровое стекло автомобиля: чтобы стирать плевки, которые летят на экран во время прямого эфира.) Кастро — в каждой брошюре, выпускаемой в стране. Зачем ему убожество в кумаче или гипсе?

На острове, где больше половины населения — христиане-католики, культ Гевары должен был вытеснять образ Христа из сознания «несознательных». (Коммунизм как идейная доктрина скончался. Но он еще способен трансформироваться, накладываться на примитивные языческие верования, этническое и религиозное сознание масс.) Глаза, устремленные к небу, лик, обрамленный бородой, голова в «нимбе»-берете — вот вам и лже-Христос. Но в Евангелии сказано: «Многие придут под именем Моим». Еще в 60-е годы Гевара предложил создать союз левых и католиков. Пламенный команданте, которого многие его последователи часто сравнивают с Христом, является культовой фигурой для «теологов освобождения», да и вообще для многих католиков. В Боливии, в тех местах, где он сражался, в каждой семье молятся святому Санто-Эрнесто-де-ла-Игера — Че Геваре. Сопоставим два высказывания. Че Гевара: «Массы почти всегда готовы подняться на борьбу». Бакунин: «Чтобы поднять массы, надо быть одержимым бесом». Без комментариев…

А в 1997 году последовало «обретение мощей»: братскую могилу, в которой были тайно захоронены Че и шесть боевиков его отряда, обнаружили только тридцать лет спустя, в июне 1997-го. По свидетельству участника «зачистки» «полевого команданте» — боливийского генерала Марио Варгаса Салинаса, трое солдат глубокой ночью 11 октября 1967 года при свете фонарей выкопали вблизи аэродрома в окрестностях городка Вальягранде яму глубиной три метра. В нее и были сброшены трупы Че и других партизан. Впоследствии это место при расширении взлетно-посадочной полосы было забетонировано. Но подтвердилась древняя истина: все тайное становится явным.

Останки Че перевезли из Боливии на Кубу. В городе Санта-Клара был сооружен мавзолей, в котором нашел свое последнее пристанище Гевара. Там же захоронены останки боевиков, погибших вместе с ним в Боливии. Мавзолей устроен в основании воздвигнутого еще в 1988 году многометрового памятника «неистовому Эрнесто».

В постройку мемориала вбухали кучу денег, но он давно уже себя окупил: сюда постоянно возят иностранцев, а сувениры стоят в два раза дороже, чем в остальных местах. В начале 90-х годов кубинский Минфин ввел в обращение памятные монеты с ликом Гевары. «Достоинство команданте» было оценено в 3 песо (стоимость стакана «рефрешко»; вспомним — на советских юбилейных монетах 1970 года Ильича приравняли к рублю). Вокруг головы Че — сакральная фраза-нимб: «Патриа о муэрте!» Вариант этого девиза — «Социализм или смерть!» — можно видеть повсюду; особенно впечатляюще он выглядит в аптеках, над рядами склянок, стоящих на полках.

Признак распада социалистической системы — это когда бывшие «святыни» втюхивают иностранцам за валюту. Так, в конце 80-х — начале 90-х годов у интуристовских гостиниц рублевые «черепа» уходили по баксу за монету. Дороже просили за погоны, звезды, медали, ордена. Особенно ценилась «гертруда» — золотая медаль Героя Соцтруда. Сегодня то же — в Гаване, аккурат к 75-летию Гевары.

— Сеньор, купите сувенирчик! — Щелчок пальцами — и в руке негра появилась блестящая монета с ликом знаменитого команданте в берете. — Всего один доллар, отличная память о Кубе! Не хотите? У меня есть выжженный на дереве, могу и чеканку сделать, если договоримся. А может, военный беретик купите за пять баксов? Совсем как у Че!

И еще одна параллель. В начале перестройки «дети Арбата» выставляли на продажу наборы матрешек с ликами генсеков — от «Ильича до Ильича» и Михаил Сергеича. Поначалу «деревянное Политбюро» милиция конфисковывала, а потом привыкла, да и проплатили. То — на Арбате в 80-х. А это — на Кубе в 2003-м.