«Ты в толпе меня сразу приметил…» Ты в толпе меня сразу приметил И примчался, листву теребя, Мой любимый, мой ласковый ветер, А другие не любят тебя… Говорят что ты вор и бродяга, Что упрям и не в меру игрив, И твою молодую отвагу Принимают за дикий порыв. Для меня же ты верный попутчик, Ты один мне подарен судьбой, Мне с тобой и гуляется лучше, И поется мне лучше с тобой. Все о чем я тебе говорила Никогда не скажу никому, Сколько песен тебе я дарила! А куда ты их дел — не пойму. У нас, ни у песен приюта Нет, мой ветер, на этой земле Ты несешь мои песни кому-то И приносишь откуда-то мне. 1966 Yport-Sur-Mer («Над морем отвесные скалы…») Над морем отвесные скалы, Страшна их суровая прелесть: Подобье земного оскала, Земли разможженная челюсть… Над морем метание чаек И звон колокольный в Ипоре И радостно сердце дичает От ветра, и воли, и моря 1957 «Здесь не желают перемены…» Здесь не желают перемены, Не говорят часам — «скорей!» Так прочен дом, массивны стены, Замки надежны у дверей. И каждый день здесь так налажен, Что грусть проходит стороной И ни в одну из тонких скважин Не входит ветер ледяной… Но есть иной и страшный ветер С потусторонних берегов И у него на этом свете Нет ни любимцев, ни врагов. И то, что он слегка заденет Крылом холодным на лету Вдруг исчезает, как виденье, Проваливаясь в пустоту. 1969 «В феврале весенний ветер дует…» В феврале весенний ветер дует И такой он радостный, что… ах! И такую силу молодую Он приносит на своих крылах, Что мои невзгоды и печали И мои заботы — с плеч долой! Ни конца у ветра, ни начала, Неуемен ветер удалой. В этот теплый предвесенний вечер Я за ветром по пятам иду. И невольно расправляю плечи И слегка танцую на ходу. 1977 Ветер («Он был хозяином хорошим…») Он был хозяином хорошим, Трудился не жалея сил И от колосьев недоросших Грозу подальше относил. С каким неутомимым рвеньем Он помогал семье ростков, Каким нежнейшим дуновеньем Касался первых лепестков!.. Все к новой жизни возрождалось, Все вырастало и цвело. Но время шло. И охлаждалось Недолговечное тепло. И в октябре, как злобный демон Бушует ветер в серой мгле А листья спрашивают — где мы? И отчего мы на земле?.. А он с дождем затеял распри, Ведет его на поводу И гибнут сломанные астры В изнемогающем саду… Разгулен ветер и отчаян, Бушует в ярости дрожа, Как промотавшийся хозяин Уже ничем не дорожа. 1978 Подъем («В гору медленно иду я…») В гору медленно иду я Вздох за шагом, шаг за вздохом… Южный ветер крепко дует, Пахнет елями и мохом. Все труднее путь отвесный, Путь к вершине, путь ко свету, Тот, кому в низинах тесно, Изберет дорогу эту. Я иду вам поклониться, Горы синие, крутые, Вы в зеленой власянице, Как отшельники святые… Сребровенчанные кручи! С ваших высей поднебесных Постигает сердце лучше, Как внизу темно и тесно. Сами этого не зная, Богом избраны вы, горы — От Голгофы до Синая, От Синая до Фавора. «За окном вздымается гора…» За окном вздымается гора Стражем неподкупным и суровым. Хорошо мне спится до утра Под Савойским, деревенским кровом. В этом мире радостей простых, Окруженном синими горами, Я читаю жития святых Долгими немыми вечерами. Перечитываю в третий раз Житие святого Аверьяна… Иногда не различает глаз Ничего за утренним туманом, А сегодня так освещены Ранним солнцем лепестки настурций!.. В третьем веке были казнены Аверьян и брат его Тивурций. 1953 Савойя Я люблю эту крепкую землю, Запах влаги, грибов и смолы, Эти ели, что гордо подъемлют К облакам золотые стволы. Я люблю тишину водоема И лепечущий плеск родников, И высокую радость подъема Между белых больших васильков… И упорство савойских растений, Верных этой суровой земле, Что цветут наилучшим цветеньем На бесплодной гранитной скале. 1953 |
