— Хорошо, — сказал Гарри. — Мы тебе доверяем. Не забывай об этом, ладно?

Не последовало ни кивка, ни улыбки.

Драко протиснулся вперед и зашагал быстрее. Ноги его гудели от усталости, но пища и вода, а, возможно, целительная сила камня в ладони оборотня, придали определенной, хотя и весьма условной, бодрости. Его мигрень исчезла, кровь из носа больше не текла, и, в целом, он чувствовал себя лучше — лучше, чем за все дни путешествия по пустошам.

Гул, знакомый уже, впереди нарастал, и перешел постепенно в ровный, настойчивый звук. Драко поднял голову и увидел полосы ламп, и раскрошенный гранит превратился в гладкие полосы каменной, обтесанной кладки.

— Только бы не кругами, — сказал Драко. Влажный ветер исчез, сменился на сухое, неподвижное, застарелое тепло.

— А? — Поттер остановился за его спиной.

— Надеюсь, мы не кругами будем ходить.

— Ну, такой пролом в стене мы бы заметили.

— Верно.

Оборотень посмотрел на лампы с отвращением. Его зрачки стали маленькими, глаза казались пустыми.

— Ты не любишь свет, верно? — спросил Гарри сочувственно. — Подожди. Я кое-что придумал.

Драко с изумлением посмотрел на сброшенный плащ. Когда Гарри начал расстегивать камзол, он не выдержал:

— Что за фокусы?

— Мне надоело смотреть, как он тут гуляет, в чем мать родила.

— А его не очень смущает, — ядовито заметил Драко.

— Что он там думает, меня не колышет.

Гарри стянул грязную рубашку через голову и бросил оборотню.

— Надень, — приказал он.

Оборотень повертел в руках смятый, в потеках и пятнах крови, комок. Посмотрел на Гарри беззащитно и доверчиво, и, весьма неуклюже, просунул голову в горловину.

— Ага. Хорошо. Вот, теперь ты выглядишь… респектабельно.

Драко не смог сдержать ухмылки. Рубашка Гарри, просторная, с широкими рукавами, болталась на тонких плечах, и доставала оборотню чуть не до колен. Все его очарование — очарование невинности, детское и нежное, пропало. «Джейми» стал похож на маленького оборванца: шея его показалась Драко не изящной, а тощей, ноги — не гибкими и длинными, а худыми и мосластыми.

Оборотень слегка поклонился, Гарри от души заржал.

— Я не над тобой, — сказал он, успокоившись. — Прости. Прости, Джейми. Но ты выглядишь таким… маленьким. Теперь.

Гарри влез в камзол и принялся застегивать многочисленные крючки.

Ладошка с камнем протянулась и коснулась его груди. Трудно было сказать, был ли это жест благодарности, или, напротив — обиды. Оборотень переминался с ноги на ногу и щурился подслеповато, растерянно.

Гарри перехватил ладонь, чуть сжал — и отдернул руку.

— Черт! Никогда так не делай, ладно?

Оборотень недоуменно посмотрел на черный камешек.

— Обжегся? — хладнокровно спросил Драко.

Сцена ему даже начала нравиться.

— Да… вроде того… По крайней мере, с таким… украшением? Оружие ему не понадобится.

— Поттер, наш Поттер. Всегда думает о главном.

Гарри не отреагировал на подколку, он поднял плащ с пола и застегнул.

— Что ж, — неловко проговорил он. — Куда теперь?

Лампы над ними мигали, некоторые гасли, но тут же загорались вновь. Еще поворот направо, затем длинный проход, несколько ступеней, стершихся от времени, и опять развилка. На этот раз повернули влево, миновав какие-то разбросанные каменные осколки и прорубленный в стене проход, из которого тянуло сквозняком.

Десяток ступеней, поворот направо, коридор длиной в полмили. Дверь, без всяких опознавательных знаков, обитая железом, в ржавых потеках — и не запертая. Когда оборотень толкнул ее, петли заскрипели, эхо запрыгало под потолком.

Проход стал шире, к гудению ламп добавился какой-то резкий, дробный, ритмичный звук. Драко поднял голову и толкнул Гарри под локоть.

Над головами их, забранные ржавыми решетками, медленно поворачивались лопасти допотопного вентилятора. Такой же точно располагался в нескольких шагах от первого, и затем — еще один. Они включались по мере того, как путники продвигались по коридору. Стены кое-где были измазаны рыжим и черным — присмотревшись, Драко сообразил, что это натеки плесени, давно высохшей.

Воздух приходил в движение, он чуть качался, тепло сменялось прохладой, но ощущение затхлости, тяжести не пропадало. «Джейми» шлепал впереди, не проявляя ни удивления, ни любопытства.

После дюжины поворотов, спусков и длинных проходов под голубоватым светом и жужжанием вентиляторов, Гарри сдался. Ноги у Драко тряслись, а бедра сводило судорогой, и все же он был благодарен Поттеру за то, что тот не позволил Драко проявиться слабость.

— Стоп, — Гарри остановился и прислонился спиной к стене. — Джейми! Я сказал, хватит.

Оборотень замедлил шаги, обернулся.

— Видишь ли, мы… я не знаю, сколько часов мы на ногах. Не спали. И все время куда-то топали или бежали сломя голову. Или? Наблюдали чудесные превращения одной славной птички.

«Джейми» приблизился и наклонил голову к плечу.

— Нам нужен перерыв. Отдых. Возможно, пара часов крепкого сна. Потом идем дальше.

Драко сел на пол и вытянул ноги перед собой. Глаза у него слипались. Он вытащил из сумки флягу, сделал глоток и, кое-как привинтив пробку, перебросил Поттеру.

— Здесь спать может быть опасно, — сказал Драко, но от усталости губы слушались плохо.

— Как и везде. Он посторожит, — сказал Гарри, пожав плечами.

Оборотень уселся напротив него, скрестив ноги и натягивая края рубашки на свои острые колени.

— Да уж… Защитничек, — Драко закрыл глаза.

Он хотел еще что-то сказать, но провалился в беспамятство за одно короткое мгновение. Это был даже не сон — какая-то теплая, ватная дрема, из которой вырваться было так же тяжело, как из трясины, и каждый раз, когда Драко пытался открыть глаза, казалось, его затягивает глубже.

Его разум отказывался работать, под закрытыми веками плыли коричневые и алые круги, не было ни связных мыслей, ни сновидений — только ощущение потерянности и свинцовой, долгой тяжести.

Когда он, наконец, сумел приоткрыть веки, Драко увидел спину в грязной рубахе, худенькую и чуть ссутуленную. Оборотень так и сидел, уставившись на Гарри, не шевелясь. Гарри спал, раскинув ноги, одна рука на груди, другая лежала на полу, ладонь раскрыта, пальцы согнуты. Он не снял очки, и они съехали на кончик носа. Во сне его лицо было серьезным и спокойным, замкнутым.

Драко сел, протирая глаза, вслушиваясь в скрип вентиляторов над головой.

— Долго мы спали?

Оборотень не повернулся.

Драко захотелось встать и тряхнуть его как следует. Фальшивый Джейми Поттер, думал он угрюмо, роясь в сумке в поисках фляги. Фальшивый. Он вспомнил, как отдал воду Гарри, и, поднявшись, наклонился к оборотню.

Глаза у того были закрыты, на тонких губах блуждала слабая, неуверенная улыбка.

Драко подумал, что он тоже спит — а затем одернул себя. Оборотни не спят. Не едят и… не делают, в общем, ничего такого, что необходимо живым людям.

Едва он поднял фляжку, валявшуюся рядом с Гарри, в складках его плаща, «Джейми» открыл глаза и ощерился.

— Спокойно, — посоветовал ему Драко, глядя сверху вниз со смутным чувством брезгливости и удивления. — Я только хочу пить.

Гарри пошевелился во сне, потом встряхнулся и сел. Он пожевал губами и посмотрел на оборотня, затем — на Драко.

— Странно, — сказал он хрипло, закашлялся и прикрыл рукой рот.

— Что странно?

— Я видел во сне его. Настоящего Джейми.

Драко гневно воззрился на оборотня.

— Нет, я не думаю, что дело в нем, — промямлил Гарри, не сводя взгляда с красивого личика. — Может, только в том, что…

Он выпрямился рывком, с хрустом расправил плечи.

— Ну? — Драко отпил воды, поболтал фляжкой, прислушиваясь к плеску на дне.

— Что «ну»?

— А в чем же еще может быть дело?

— Да боже мой. Во мне. В тебе. В Сомнии. В том, что у меня есть сын, и его зовут…

Оборотень вскочил на ноги, ловко и быстро, и отбежал к противоположной стене.