Драко не знал, с чего вдруг это пришло ему в голову — он просто подумал, лениво и почти равнодушно, что все эти годы, да и в школе, пожалуй, Поттер был довольно привлекательным субъектом.

Во всяком случае, лицо его было из тех редких лиц, которые обладают какой-то притягательной, ласкающей сердце, гармонией. В нем не было жестокости, властности или глубокой печали — не было вообще ничего надрывного, ничего «слишком». На него было приятно глядеть, вот и все.

Он не был особенно умудренным, и, слава Мерлину, не строил из себя такого. Не было и страстей или пороков, которые впечатываются в любое лицо после тридцати лет намертво, страшно. Даже его нервная, чуть заискивающая, но заразительная улыбка, которую Драко еще по Хогвартсу помнил и, откровенно говоря, в свое время презирал — показалась вдруг уместной, словно в этой улыбке Поттер был равен самому себе — и всему миру.

Он решил было, что уже не уснет до солнца. Вспоминал свой сон и дрожал, как от сырого сквозняка. Но незаметно, убаюканный чужим покоем, чужим не-страданием, Драко задремал, и уснул.

И больше в ту ночь он не встречал молчаливых чудовищ.

Не встречал и себя самого.

Рубиновое кольцо они увидели издалека — в ярком солнечном свете россыпь белых домиков и красноватых крыш открылась во всей красе, и, стоя на вершине холма, Драко прижал ладонь козырьком ко лбу. Гроздья домов разбегались, словно бусины в ожерелье — и стягивались, на струнах ровных гладких дорог, в центр, к туманным силуэтам высоких башен, резных, готических, сиявших розовым и винно-лиловым.

— Красиво, — сказал Поттер, останавливаясь рядом с ним, — издалека просто картинка.

— Башни, — отозвался Драко, — те, высокие. Королевская резиденция, полагаю?

— Да. Правда, туда так просто не войдешь. Вокруг стена, ров, не думаю, что так просто…

— Я хочу туда попасть.

Поттер только хмыкнул.

— Я читал о них, о королях этих четырех миров. Все обладают магическими способностями большой силы. Что-то еще о… камнях, которые они могут удержать, но крайне смутно, запутанно…

Он бормотал, а Поттер уже начал спускаться вниз, к мощеной крупным серебристым камнем, дороге. Он осторожно вел Скара, и Драко почти не слушал.

Добрались до первого поселка они очень скоро, позавтракали в таверне под любопытными взглядами местных, и вновь отправились в путь.

Какой разительный контраст с Льняным краем — диким и сумрачным, неухоженным, заброшенным и странным. Здесь каждый пятачок земли был любовно возделан, тут и там зеленели рощицы фруктовых деревьев, опрятные огородики, пестрели поля — ровные кусочки в лоскутном ковре: пшеница, овес, сурепка, подсолнухи. Дорога к столице и правда была отлично вымощена, через каждые сто ярдов стояли постаменты с масляными фонарями.

— Просто приятно пройтись, гм? — спросил Гарри, заметив, как восторженно Драко пялится на окрестности.

— Да. Не верится, что на западных границах все не так.

— У них слишком мало сил, чтобы поддерживать там порядок. И видимость цивилизации, — странным, слегка извиняющимся тоном, сказал Гарри. — А у тех, кто остался там, нет ни возможности, ни денег, чтобы переехать сюда.

— Шэннон бы и не согласилась, — проговорил Драко. — Она гордая женщина. Дорожит своим поместьем.

— Что гордая, это не сомневаюсь.

— Что мы будем делать там, в городе? Ты должен увидеться с шерифом Гилмором… и? Что дальше?

— Я ведь говорил, это тебе решать.

Драко посмотрел на него и качнул головой.

— Думал, ты подскажешь, Поттер.

— Гилмор неплохой человек. Жадный, ленивый, конечно, и все качества, при которых шерифом-то быть нельзя, но… но он не подлец. И никто не заставит тебя силой…

Драко в какой-то момент перестал его слушать. Из маленького, почти игрушечного на вид, домика у дороги вышла женщина в длинном и строгом коричневом платье.

Рядом с ней ковылял, деловито и важно, мальчик лет пяти, не старше. С золотистыми, торчащими во все стороны, как пух одуванчика, волосами. Он был босой и в одних только полотняных штанишках. Уцепившись за юбку матери, он застыл на крыльце, сунул в рот палец и уставился на путников огромными, яркими, как звездочки, темными глазами. Ни женщина, ни мальчик не улыбались. Но в их позах и лицах была какая-то удивительная безмятежность, безгрешность, наивная красота мгновения.

Драко поклонился на ходу. Его сердце тянуло, тянуло куда-то вниз, и заныло вдруг под ребром. Что за странный приступ умиления, что за сентиментальное наваждение?

Он был, конечно, нежным отцом, в чьем чувстве было больше материнского, но маленький Скорпиус вовсе не был похож на этого дикого малыша с голым перламутровым животиком.

Скорпиус был дерзкий и нахальный, смешливый, быстрый, и меньше всего подошла бы к нему эта серьезная задумчивость, с какой мальчик таращился на стража свободы и его спутников.

— … и если дадут тебе лошадь, то мы уже, считай, сделаем половину дела. Ну, ты как? Драко?..

Он тряхнул головой и отвернулся.

— Прости? Не слушал тебя.

Поттер сердито хмыкнул.

— Я говорил о том, что предложу тебя Гилмору. В качестве еще одного стража свободы. У тебя будет какое-никакое оружие, лошадь, и мы двинем, куда пожелаешь… Куда скажешь.

— Ты всегда не прочь побряцать мечом, — заметил Драко, глядя себе под ноги.

— Какой-то другой план? Как нам пуститься в дорогу, не голыми и не босыми, не пешком, и с достаточным количеством монет? — раздраженно поинтересовался Поттер. — Скажи, я, может, что-то такое пропустил в твоей блестящей стратегии.

Драко не ответил.

Они миновали запруду с мельничным колесом, небольшую рощицу, повернули на главную — широкую дорогу, которая упиралась в высокие ажурные ворота из красноватого металла.

За ними виднелись городские дома — в три и пять этажей, с рядами стрельчатых окон, с переходами и арками, тесно стоящие. Уходящие ввысь узкие улочки, лесенки и проулки, цветы в глиняных горшках, кучи мусора, сточные канавы, развешенное между домами белье, гомон, крики, песни, стук копыт.

— Вот мы и пришли, — Поттер повозился в сумке, достал кожаный мешочек. — Идем к нему, к моему жирному шефу. Ты сегодня — главное блюдо. Я хочу подать его горячим.

Шериф Гилмор встретил их радушно и просто. Он был в рубахе с закатанными рукавами, вытирал руки какой-то рогожкой и его покрытое редкими оспинами лицо было красным и мокрым от пота.

— А, вот и ты, новенький, — он быстро глянул на Драко, но обращался исключительно к Поттеру. — Мы уже думали, все, потеряли тебя. И лошадку…

— Да благословится Полдень, — учтиво проговорил Поттер, — я выполнил задание, шериф, и привел беглеца. Теперь он свободен. Это Драко Малфой, о котором вам столько говорил… Мой…

Пауза, короткая, в продолжение которой Драко успел наигранно усмехнуться.

— Мой товарищ по школе и просто друг. Мы вместе пришли, как видите, я не солгал…

— Драко. Драко из Льняного края, выходит, так теперь? Что скажешь? Эта потаскушка Шэннон сильно кричала? Не желала тебя отпускать?

Шериф заржал. Ответа от Драко не требовалось, да он и не собирался ничего говорить.

Они стояли посреди внутреннего дворика, тесного и тенистого, с целым каскадом крытых галерей и проходов. Из многочисленных окон то и дело выглядывали любопытные, служанки так и сновали туда и сюда, бросая на гостей дерзкие, смеющиеся взгляды.

— А я как раз возился с мечами, Гарри Поттер. Чистил, проверял, ножны чинил…Может, тебе что подойдет? Это все старье, дедовское наследство, но ты сам понимаешь, лучшего сейчас не найти… В этом городе и воинов-то не осталось, уж молчу про приличные мечи и кинжалы. Ну, что ж мы стоим? Пойдем в дом, как раз накрывают к обеду. Будешь почетным гостем, страж Поттер. И твой беглец тоже.

В столовой дома Гилмор было прохладно и чисто. Пол, выложенный черными и белыми квадратными плитами, был слегка влажным от недавней уборки. Массивный стол из темной древесины уставлен кубками, тарелками с хлебом и зеленью.