— Всё еще? — Драко усмехнулся.

Гарри тихо засмеялся.

— Всё еще, — он погладил костяшками согнутых пальцев по щеке Драко. — И опять, и опять, и снова, горгулья тебя задери.

Драко накрыл его ладонь своей и некоторое время лежал, чувствуя тепло и тайную, ласковую силу.

Любил ли он Поттера? Точнее, так — полюбил ли его? Драко не знал. Он полюбил бедного пса, он был ранен разлукой, ошеломлен ошибкой… Он видел то, что хотел, обманывал себя, но его надежда не была ошибкой и не была фальшивкой.

И он скучал по этим зеленым глазам и искренней улыбке.

Все плохое, что могло между ними произойти, уже случилось, и определенность сделала чувства сильнее, она словно бы прогнала туман, завесу стыда и тайны.

Чтобы прервать неловкий момент, Драко шевельнулся всем телом и отпустил теплую ладонь.

— Мне надо… по нужде, — выдавил он, поднимаясь на локтях.

— Здесь есть вода, — сказал Гарри торопливо, отпрянув и убирая руку от его лица. — Все работает с древних времен. Как и там, в горах. Пойдем. Обопрись на меня, ванная недалеко.

Это был самый удивительный королевский прием, и самый, на взгляд Драко, печальный. Длинный зал, украшенный серыми и черными флагами, с чередой окон по обе стороны от тронной дорожки, был заставлен столами с едой и вином.

Но прямо у трона, на покрытых расшитой тканью носилках, лежал мертвец.

Драко опустился на одно колено и неуклюже погладил шерсть на крутом лбу. Глаза пса-стражника закрыли серебряными монетами. Его лапы безвольно свешивались с края носилок, на него надели ошейник, украшенный разноцветными камешками и черненым серебром.

— Это чтобы он мог расплатиться с проводником, — шепнул Гарри, быстро наклонившись к Драко. — Монеты. И драгоценности. Тут так принято.

— Много где принято, — равнодушно заметил Драко.

Он дотронулся до груди, которая перестала дышать, до обожженного бока.

— Вот и все, — сказал он, — мне жаль, что я принял тебя за другого. Я не знал другого имени, я не знал, и никто не узнает, откуда ты, чей ты сын, куда ты шел, и за что погиб. Спасибо, что вытащил меня из трясины. И прости, что я не смог тебе помочь.

Прощальная речь вышла короткой и невыразительной, но Драко не смог бы выдавить из себя больше.

Стражники встали по трое с каждой стороны носилок. Они подняли мечи и опустили.

На этом ритуал был закончен. Драко выпрямился, и увидел, что рядом с троном стоит неслышно появившийся человек. Рядом с ним, за плечом его, возвышалась обнаженная, неподвижная длинномордая фигура с черными длинными глазами. Драко вздрогнул.

— Это Сайния. Да, она из другого народа, — глубоким голосом проговорил Король Вечерней Страны. — Но не бойся ее. Она здесь по моей воле.

Драко посмотрел ему в лицо.

Он почти не помнил Сириуса Блэка там, в Замирье. Какие-то смутные тюремные фотографии из «Пророка» совсем не походили на то, что он видел перед собой. Сириус был высок ростом, широкоплеч, плащ падал к его ногам толстыми, плавными складками самой глубокой синевы. Одет он был вычурно, рубашка с высоким воротом была расшита цветами, поверх нее надет был камзол, украшенный драгоценными камнями.

Волосы Короля были черными, густыми, с полосой седины надо лбом, такой четкой, будто кто-то провел белой краской по его затейливой прическе. У висков волосы были заплетены в мелкие, причудливые косы, и такие же косы лежали на каждом плече. Высокий, без морщин, лоб охватывала корона из белого металла, с неровными выростами, с вправленными в обод негранеными, черными, в пятнах — и, тем не менее, впечатляюще крупными алмазами.

Его лицо было таким же спокойным и безмятежным, как у Королевы Полудня. Темные густые брови, светлая кожа, полные губы, синие глаза с чуть приподнятыми к вискам уголками: и все черты были крупными, четкими, ясными. В этом лице была честность и простота — и в то же время удивительные замкнутость и безмолвие.

Он действительно очень красив, подумал Драко, вспоминая о словах миссис Лавгуд. Не красотой живущих, и не красотой модных журналов или картинок из книг. Это была красота, если можно так выразиться, впечатанная в лицо, вдавленная, как бывает вдавлен след сапога в болотистой почве — и почти насильная, если, опять же, можно было так выразиться. В ней было нечто тяжелое и почти невыносимое: тяжесть красоты, тягость ее — смысл этих слов становился понятен, если долго смотреть в лицо Короля Заката.

Впрочем, Драко быстро одернул себя и опустил глаза.

— Нам еще не довелось увидеться, — сказал Король. Он спустился с тронного возвышения, знаком остановив оборотня, и подошел к Драко ровной, прямой походкой. Мельком взглянул на пса, с затаенным любопытством осмотрел лицо и фигуру гостя. — Здесь, я говорю о Сомнии и о моей стране. Что ж, приветствую тебя в Закатном Городе, Драко Малфой.

Драко неловко поклонился, подумал о том, как, вообще, принято приветствовать дальних родственников, оказавшихся, волею случая — и Сомнии — особами королевской крови. Протянуть руку было неловко, промолчать — невежливо.

— Спасибо, что… — Драко кашлянул. Гарри за его спиной издал короткий смешок.

Сириус подал руку, и Драко пожал, ощутив под пальцами прохладную кожу и металл многочисленных перстней.

— Спасибо, что помогли мне выздороветь… И вообще. И за Гарри, — добавил он, — за Гарри тоже.

— Не за этого Гарри? — с короткой печальной улыбкой спросил Король. — Мы не смогли ему помочь. Его раны были глубоки, он был истощен до предела. Кажется, он сам выбрал смерть, потому что мучения сделались невыносимы.

— Его избили крестьяне, — промямлил Драко, чувствуя уколы вины и боли, — сломали лапу, проломили голову. Но я думал, он сильный, он зверь…

— Говорят, смерть справедлива ко всем тварям земным, подземным и небесным. Только блаженные могут рассчитывать на снисхождение. Говоря о блаженных… Гарри рассказал твою историю. Она действительно впечатляет.

Драко подождал продолжения — и не дождался.

— Я всего лишь… хочу вернуть его домой. Скорпиуса. Мне ничего не нужно больше.

Сириус повел рукой, и слуги переместились к столам.

Гарри потянул Драко за рукав.

— Садитесь за стол. Ты выглядишь так, будто тебе нужно есть почаще, — Король снисходительно кивнул, — и побольше. Довольно болтать. Поднимите бокалы за отважного пса-стражника.

Гарри уселся в кресло по левую руку от трона, Драко помедлил и сел напротив.

Он бросил вопросительный взгляд на Короля, но тот вернулся к трону и сел, держа спину прямой, а руки сложив на подлокотниках.

— Королю не положено есть на глазах у подданных, — прошептал Гарри, улыбаясь. — Все равно что прилюдно сходить по ну…

— Я слышу, — раздался насмешливый голос Сириуса. — Гарри, прекрати работать бесплатным экскурсоводом. В этом зале слышен каждый шепот, каждое слово.

Гарри ухмыльнулся, отломил кусок хлеба.

— Хорошо, хорошо. Как скажешь. Для того и придуманы обеденные залы, чтобы можно было подслушивать?

— Это называется — быть в курсе дворцовых интриг, — в тон ему отозвался Сириус.

Их болтовня подействовала на Драко освежающе. Он провел пальцем под воротом камзола и протянул руку к тарелке с горячим мясом. Кто-то из слуг тотчас метнулся к его креслу. Драко оставалось ждать, когда обслужат, да пожирать глазами королевское угощение.

Если это сон, подумал он рассеянно, разглядывая миски с тушеным мясом, подносы, полные рыбы, креветок, устриц, свежих овощей и кореньев, буханки горячего хлеба, кувшины с вином и огромные пироги со всевозможной начинкой — если я просто умер там, на мосту, вместе с псом-Гарри — то это лучший сон из всех на Сомнии.

Поминальный — так его Драко и воспринимал — ужин закончился, а рассвет еще длился. Стражники вынесли пса на небольшую площадку, к которой вела узкая лесенка по краю утеса.

Слуги разложили на каменном возвышении хворост и принесли угли.

Драко остался стоять наверху, на круглом балконе, он смотрел, как тело, казавшееся с высоты маленьким и беззащитным, тонет в оранжевом, неистовом пламени. Ветер ломал и распрямлял узкие длинные флаги над костром, дым стлался по камням утеса и опадал слоями.