Запах его не потряс — а почти сбил с ног. Драко отшатнулся, едва не упал, попятился, зажимая нос рукавом, на глаза навернулись слезы. Он моргал, пытаясь избавиться от них, открыл рот, но ему показалось, что со вздохом он захватил еще порцию сладковатой, острой, химической вони. Он закашлялся и даже сплюнул.

Джаяти. Джаяти, добрый король. Его приветствие более чем отвратительно.

Дом показался вдруг больше, чем есть: может, от того, что свет пропадал в углах, там, где пристроены были какие-то мелкие флигельки и террасы. Драко отступил дальше, и эффект исчез: опять обыкновенный барак, куда меньше тех грандиозных скальных построек, среди которых он скитался много дней прежде.

Драко твердо придерживался отцовского пожелания насчет того, чтобы «никогда не совать нос не в свое дело», и считал, что лишь это его в свое время и спасло… Его и всю семью Малфоев, если уж так нужно признаться.

Но даже не проснувшееся острое любопытство повело его обратно, к крыльцу, к массивной двери, из-за которой тянуло потусторонним зловонием.

Нет, скорее смесь азарта и желания докопаться до сути. Он прочел несколько брошюр, на которые указала бесплотная рука незнакомца, и, наконец, как ему показалось, уяснил себе суть преступлений Джаяти. Или благодеяний — его же.

Все зависело от точки зрения авторов брошюр.

Но об этом доме нигде, ни в одной из них, не было ни слова.

Внутри Драко обнаружил квадратное помещение, с четырьмя дверями, на каждой из них — таблички с пиктограммами: птица с раскинутыми крыльями, зверь, похожий на льва и медведя одновременно, солнце над пиками гор и, наконец, ладонь с горстью зерен на ней.

Борясь с волнами подкатывающей тошноты, Драко обошел все двери и остановился между «комнатами птиц» и «комнатами зверей». Он помедлил и толкнул дверь последних.

Пол уходил вниз гладким пандусом. Где-то капала вода. Свет в лампах едва теплился. Стены были темно-коричневого цвета.

Драко спустился, стараясь не смотреть на грязные разводы на стенах. Еще одна дверь привела его в коридор, расположенный под прямым углом. Вделанные в пол канавки были сухими, но на дне их скопилась плесень и догнивали трупы каких-то мелких зверюшек. Может быть, подумалось ему, эти останки и есть источник вони?

Нет, она была слишком сильной. Слишком цепкой.

Драко пошел наугад, убеждая себя, что дом не так уж велик, что он сможет выбраться отсюда в любом случае и когда пожелает. Кроме далекого звука капель не было никакого движения, никакой опасности.

Наконец, коридор разделился вновь, и опять пол скользнул вниз. Драко открыл решетку, украшенную завитками в том же стиле, что все дома города-горы. Скрип был негромким и недолгим. Очередной коридор, на сей раз канавки были глубже, а на стенах появились рисунки и схемы. Бумага и картон рвались, опадали, кое-где повисли, оторванные кем-то или чем-то до половины.

Драко вгляделся. Преимущественно это были анатомические подробности неведомых ему тварей: зверей, полулюдей, полуптиц, и Мерлин знает, кого еще. Были тут разрезанные тела, красноватые пучки мышц, белые нити сухожилий, требуха, вскрытые черепа, препарированные глазные яблоки… Все, чтобы запугать чувствительную малышню на Самайн, не более. Драко даже пожал плечами. Да, он вышел из того возраста, когда рисунок с расчлененным в процессе чьих-то исследований гоблином или домовиком мог произвести надлежащее впечатление.

Единственное, что вызывало легкую тревогу — количество подобных рисунков. Кто бы здесь не трудился, в этой — возможно? — сомнийской больнице, трудился он на славу… изо всех сил.

— Ради Джаяти, все ради него, — с нервным смешком сказал Драко, разглядывая очередного бедолагу, человека средних лет с наполовину снесенным черепом и приветливо выглядывавшими из разреза мозгами.

Дверь в конце этого коридора была из молочно-белого стекла. Драко повернул ручку, в душе надеясь, что она не откроется… Но дверь поддалась, и вонь почти сбила с ног.

Драко ткнул кончиком языка в нёбо, надеясь избавиться хоть от малой части зловония. Перед ним была комната приличных масштабов, но почти пустая: в центре ее высился мелкий бассейн с сухим дном, от которого расходились проржавевшие трубы. Они скрывались в пузатых чанах с плотно подогнанными крышками. Вроде тех, что некоторые зельевары используют для создания высокого давления в смеси. Несколько столов вдоль стен: на них высились микроскопы, колбы, какие-то приборы, которые Драко про себя окрестил «снейпова дребедень».

Он подошел к одному из столов и, без интереса разглядывая испещренные мелкими буквами останки свитков, выдвинул ящик. Что-то в нем покатилось и звякнуло. Драко вытащил стеклянный пузырек с подозрительной бурой жидкостью.

— Выпей меня, — сказал он пузырьку.

Сунул его в карман куртки и методично обошел остальные столы. Он выдвигал ящики и обшаривал полки, но больше ничего не нашел. Если эту… гм, лабораторию? Если эту лабораторию и покинули, то отнюдь не в спешке и не оставляя следов.

Он вернулся к двери, и только тогда заметил нечто интересное в углу. Ветхая ткань сползла наполовину, видны были металлические пруты. Драко потянул ткань на себя — и отступил на шаг.

Дно клетки было в ошметках шерсти, в потеках крови и дерьма. И может, еще чего-нибудь. Скелет скалился на незваного гостя с неприятной ухмылкой. Его передние конечности были закованы в кандалы, один глаз полностью сгнил, или его объели мелкие грызуны, но другой просто усох, превратившись в мелкий мутный кристаллик, наподобие тех, что попадаются в копченых целиком рыбешках. Из-за этого второго глаза и казалось, что мертвый зверь не просто пялится, а еще и нагло подмигивает.

Это было уж слишком.

Драко вытер мокрые ладони о рубашку и отступил.

Он вернулся по коридорам, слушая гулкое эхо своих шагов и стараясь не размышлять о судьбе бедной зверюги.

В конце концов, они знали, откуда грозит опасность… наверное, хотели лишь исследовать все это поближе.

Комнаты птиц не подарили ему такой роскоши, как долгие размышления или экскурсия с подробностями. Драко остановился на пороге, и больше не смог заставить себя двигаться дальше.

Стены помещения были украшены полками, на которых красовалась по меньшей мере сотня высоких стеклянных банок. В каждой из них была чья-то голова — без сомнения, не муляж и не декорация.

Мертвые и полуприкрытые глаза смотрели с безнадежным отчаянием или вовсе равнодушно. Волосы всех оттенков: черные, рыжие, седые — колыхались в зеленоватом растворе. Маленькие детские головки, лысые младенческие и такие же лысые — глубоких стариков. Были тут и твари ночи, их черные глаза отливали какой-то особой тоской. И пара звериных косматых голов…

Драко почти отпрыгнул назад и с силой хлопнул дверью.

Он перевел дыхание. Они все мертвы, бояться нечего… Но он не был напуган, скорее — разгневан. Что за люди здесь работали, зачем им эта странная тошнотворная коллекция?

Он наугад толкнул еще одну дверь, и попал в помещение, освещенное яркими лампами под высоким потолком. В центре высилось сооружение, похожее на операционный стол. Драко покосился на бурые потеки на полу. Крепления — ремни и металлические пруты — с четырех сторон… Ну, действительно. Неужели кто-то так мало любит Джаяти, доброго Короля, чтобы сопротивляться?

Драко глянул на дверь в противоположной стене и переступил с ноги на ногу. Он поднес руку к лицу, и, коснувшись кончика носа, собрал капли влаги. Он взмок. В комнате было жарко.

Вернувшись обратно, он посмотрел на последнюю дверь — с табличкой, на которой рука держала зерна. Его первоначальная мысль о продуктовом складе или чем-то подобном под натиском увиденного стремительно поблекла.

«Продуктов достаточно», подумал он, но сам прекрасно знал, что обманывает себя. При всем желании Драко не смог позволить себе вынести из города больше дюжины консервных банок. Лишний груз замедлил бы путь… к Поттеру, и куда там его увели эти бродяги.

Он нерешительно толкнул дверь, и попал в сеть коридоров, подобных тем, что вели в комнату с мертвым зверем. Только пандусов не было. Напротив: один из коридоров привел путника к клетушке лифта.