«Ядущий мою плоть и пьющий мою кровь, имеет жизнь вечную».

Их сомнения понятны. Ещё бы.

«Истинно говорю вам: если не будете есть плоти сына человеческого и не пить крови его, то не будете иметь в себе жизни… Ибо плоть моя истинно есть пища, и кровь моя истинно есть питье…»

Впору было посылать за Марией. И за врачами. Дело было в Капернауме — как и в других евангелиях.

Не только слушатели опешили. Апостолы тоже были обескуражены.

«Многие из учеников его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?»

Могут! Могли и могут. Со здравым смыслом сегодня напряги. Едят и пьют. Но от Джумагалиева стараются держаться подальше.

«С этого времени многие из учеников отошли от него и уже не ходили с ним».

Остались двенадцать. Христос спросил:

— А вы чего не идёте? Давайте, пользуйтесь моментом!

— А куда нам идти? — ответил Пётр за всех.

В самом деле, куда им идти? Особенно, Петру. Дома сети, рыба, жена, дети, пелёнки, а главное — тёща. Нет, идти было некуда.

«После этого Иисус ходил по Галилее, а по Иудее не хотел ходить, ибо иудеи искали убить Его».

Автор евангелия от Иоанна. Он так настойчив. Что он хочет сказать этими повторениями? Иудеи искали убить Христа… Иудеи распяли Христа… Он разговаривает на другом языке…

О чём речь?

Речь о том самом. Мы назвали иудейского мистика своим богом и начали ему поклоняться, чем очень удивили самих иудеев, а затем и мусульман. Их удивление до сих пор не прошло.

Иудеи распяли Христа? Нет, они распяли иудея. В этом всё дело. А мы назвали его богом. Теперь осталось отнять у него национальность, чем и занялся автор евангелия от Иоанна.

Иначе его нельзя называть, ибо ничего общего с апостолом Иоанном этот человек не имеет.

В Апокалипсисе, до которого мы с божьей помощью ещё доберёмся, апостол Иоанн обвиняет Петра в том, что он принимает в лоно новой церкви необрезанных. Национальность того Иоанна не вызывает сомнений.

А этот «Иоанн» всё время пытается вбить в наши головы мысль о том, что Иисус не был иудеем.

Все крестовые походы растут отсюда, авторы «кодов Да Винчи» и «арийских стандартов» эксплуатируют участок, который застолбил ещё евангелист «Иоанн».

Иисуса уже назвали югославом и вообще славянином. Погромы делались под этим лозунгом: вы распяли нашего Христа! Спасибо «Иоанну».

Но погромы были так давно, хотя, как сказать… Но вот свежая история — не всемирного масштаба, конечно, но всё-таки…

Мой друг детства, о котором я давеча рассказывал, служил в армии. Однажды ночью его подняли два подвыпивших «старичка». Они пинали сонного Гену и приговаривали: зачем вы распяли нашего Христа? До тех пор, пока он не проснулся окончательно.

— Сейчас, ребятки, я вам всё объясню.

И объяснил. Слава богу, со здоровьем у него всё было в порядке. А был бы хилым, что тогда?

Вернёмся в Галилею. Но возьмём на заметку эту особенность евангелиста «Иоанна».

«Приближался праздник Иудейский…»

Понятное дело.

«Тогда братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь».

Этакий маркетинг. Странно, что братья так помыкают старшим сыном их матери. Похоже, они выгнали его из дома.

«Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру».

Под лежачий камень вода не течет. В здравомыслии братьям не откажешь.

«Ибо и братья Его не веровали в Него».

Трудно быть богом. Но ещё труднее быть его братом.

Христос не послушал родственников.

«Сие сказав им, остался в Галилее».

Братья же пошли праздновать кущи в Иудею.

«Но когда пришли братья Его, тогда и Он пришел на праздник не явно, а как бы тайно».

Не понял. Он пришёл на праздник или не пришёл? И что означает это «как бы»?

«Иудеи же искали Его на празднике и говорили: где Он?»

Кто искал — книжники? Фарисеи? Священники? Старейшины?

Нет! Искали иудеи. Если учесть, что дело происходило в Иерусалиме, то можно себе представить, кто участвовал в поисках. (Танцуют все!)

«И много было толков о Нем в народе… Одни говорили, что Он добр, а другие: нет, Он обольщает народ… Впрочем, никто не говорил о Нем явно, боясь иудеев».

А кто говорил? В Иерусалиме кто мог бояться иудеев?

«Но в половине праздника вошел Иисус в храм и учил…

И дивились иудеи: как Ты знаешь Писания, не учившись?..

Иисус сказал: Мое учение — не Мое, но пославшего Меня».

Христианское косноязычие, о котором мы уже говорили, достигает у «Иоанна» апогея.

Слова не только не означают того, что означают — этого уже мало. Теперь они означают взаимоисключающие вещи одновременно.

Иисус идёт в Иудею и не идёт. Идёт тайно, но учит в храме. Иудеи ищут его, но дискутируют с ним на религиозные темы.

Иудеи же рассуждают о нём шёпотом, чтобы иудеи не услышали. И вот апофеоз: моё учение — не моё учение.

«Я — не я, лошадь не моя, а земля имеет форму чемодана». Шизофрения классическая.

Не верите?

«За что ищете убить Меня?..

Народ сказал: не бес ли в Тебе? Кто ищет убить Тебя?»

Окстись, парень!

«И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки».

Значит, не сильно искали. Вернее сказать, вообще не искали. Это уже паранойя.

Праздник подходил к концу. Под занавес Иисус ещё раз отличился.

«В последний день праздника стоял Иисус и возгласил: кто жаждет, иди ко Мне и пей!

Кто верует в Меня, у того из чрева потекут реки воды живой…»

В общем, было весело.

«Итак произошла о Нем распря в народе. Некоторые из них хотели схватить Его, но никто не наложил на Него рук».

Понятное дело.

Переночевав на Елеонской горе, Иисус с утра пораньше опять пришёл в храм. И опять начал учить. Поучать. Во время лекции в храм привели блудницу и хотели побить её камнями.

Спросили у Христа: правильно так сделать? Он потупился, порисовал пальчиком на песке крестики-нолики и сказал: правильно, начинайте. Не начали.

Тут неувязка. «Иоанн» говорит, что было сказано: кто из вас без греха, пусть первый бросит камень.

Эта фраза не могла иметь место. Почему? Потому что по закону первым бросал камень свидетель — помните Ветхий Завет?

А свидетелей не было — ни одного. Именно поэтому и возник вопрос: можно ли побить блудницу камнями в отсутствие свидетелей? Нельзя.

Если бы свидетели были, никто не стал бы задавать вопросы — потаскуху забросали бы камнями, только и всего.

«А теперь вы ищете убить Меня, человека сказавшего вам истину, которую слышал от Бога».

Человека! Людей, которые слышали бога и передавали его слова людям, всегда называли пророками. И убогими.

Впервые в Новом Завете говорится о том, что Иисус слышал бога. Матфею, который видел всё происходящее, это в голову не пришло.

Но иудеи не считали его даже пророком.

«Ты сам о себе свидетельствуешь, свидетельство Твое не истинно».

Они считали его самозванцем.

«Свидетельство Мое истинно, ибо Я знаю, куда иду».

Логично? Главное — аргументировано. Иудеи не сдавались. Иисус продолжал.

— Я никого не сужу. А если сужу, то сужу истинно, потому что нас двое — я и отец небесный, а по закону двух свидетелей достаточно для истинного суда.

Вот, пожалуйста! В этом весь «Иоанн». Я не сужу. Нет, вообще-то сужу, но сужу не один, ибо нас двое. А раз так, то я прав, а вы не правы. Тут самое время показать им язык.

И опять это стремление отмежевать Иисуса от иудеев.

«А и в законе вашемнаписано, что двух человек свидетельство истинно».

В вашем иудейском законе. Каково? Он даже не заметил, что записал в человеки не только Христа, но и господа бога.

«Не поняли, что говорил Он об Отце».

До сих пор не поняли. И я не понимаю. А вы?

«Ему отвечали: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда, как же ты говоришь, что освободишь нас?»