С самооценкой у Иоанна было всё в порядке. Он не раб Иисусу, а сам Иисус — не Господь, а всего лишь праведник. И ходатай.
Иоанну лучше других удавалось говорить взаимоисключающие вещи. С одной стороны — все мы грешим, без исключения. А с другой — «всякий, пребывающий в Нем, не согрешает».
«Пишу вам не новую заповедь, но заповедь древнюю, которую имели от самого начала».
Это — с одной стороны.
«Новую заповедь пишу вам, что есть истинно и в Нем и в вас».
А это — уже с другой стороны.
Но, каков Иоанн! Если в Нём есть истина, то есть и ложь. А как в этом разобраться?
Спросите у старины Иоанна — он вам растолкует. Может быть.
«Я написал вам не потому, что вы не знаете истины, но потому, что вы знаете ее».
Чёрное, оно, на самом деле, не чёрное, а белое — просто называется чёрным.
«Пишу вам, дети, потому что прощены вам грехи ради имени Его».
Хоть вы и грешите, но ваши грехи уже прощены — можно не беспокоиться. Именно поэтому я и пишу вам.
Но он привирает — не потому это письмо писалось.
«Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей… Ибо все, что в мире — похоть плоти…»
Вот он, главный мотив.
«Дети! последнее время, И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время».
Апокалипсис. Конец света. Он уже начался. Ай, как хорошо.
Компромисс о тысячелетнем божьем дне Иоанна не устраивал. Никак не устраивал. Ему нужно было устроить пожар прямо там и тогда — в Иудее первого века нашей эры.
«Бога никто никогда не видел».
Странно. А как быть с Моисеем? Да что Моисей, ещё Авраам бога не только видел, но и мясом угощал.
Всё-таки, почему Иоанн так противоречит самому себе? А что, если не было никакого противоречия?
«Всякий, рожденный от Бога, не грешит…
Не дивитесь, братия мои, если мир ненавидит вас…
Если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу…
Мы от Бога: знающий Бога слушает нас…
Любовь Его совершенна есть в нас…
В любви нет страха…
Боящийся не совершен в любви…
Всякий, рожденный от Бога, побеждает мир…
Вы, веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную…
Мы знаем, что весь мир лежит во зле…
Дети! вы от Бога, и победили их…»
Это похоже на призыв к резне. К восстанию, к инквизиции…
Всё равно, мы уже грешны, но ведь, грехи наши искуплены, если мы уверовали. А мир — зло, и наступил конец света.
И не надо бояться. Мы уже не можем согрешить — что бы ни делали. И мы победим — мы уже победили.
«Не всякому духу верьте, но испытывайте… Всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, есть от Бога… А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, есть дух антихриста, что он придет и теперь есть уже в мире».
Кажется, Иоанну вздумалось захватить власть в синедрионе вооружённым путём. В самом деле, язычники его мало интересовали, а вот правоверные иудеи не признавали Иисуса Христа.
«Дети! Храните себя от идолов. Аминь».
Второе послание Иоанна Богослова.
«Старец — избранной госпоже и детям ее, которых я люблю…»
Старец? М-да. А избранная госпожа — интересно, кто такая?
«Наблюдайте за собою, чтобы мы не потеряли того, над чем мы трудились, но чтобы получить полную награду».
Очень непростое письмо. Иоанн точно что-то готовил, но дело, кажется, не выгорело.
«Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его».
Прямо инструктаж хозяйке явочной квартиры.
«Многое имею писать вам, но не хочу на бумаге чернилами…»
Ха! Он точно что-то готовил. «Не хочу на бумаге чернилами». Вот если ты подержишь это письмецо над свечой…
«Приветствуют тебя дети сестры твоей избранной. Аминь».
Третье послание Иоанна.
«Старец — возлюбленному Гаию…»
Это имя мы уже встречали, не так ли? Кажется, Иоанн в нём ошибся.
«Я весьма обрадовался, когда пришли братья и засвидетельствовали о твоей верности… Ты, как верный, поступаешь в том, что делаешь для братьев и для странников…»
Ещё один конспиратор — явочник.
«Они засвидетельствовали перед церковью о твоей любви… Ты хорошо поступишь, если отпустишь их…»
Ого!
«Ибо они ради имени Его пошли, не взявши ничего от язычников».
Старина Иоанн попал в переплёт и пытается разрулить ситуацию.
«Я писал церкви, но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас».
Ещё бы, все эллины под Петром и Павлом.
«Посему, если я приду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и, не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви».
Вот, до чего дошло.
«Много имел я писать, но не хочу писать к тебе чернилами и тростью. А надеюсь скоро увидеть тебя и поговорить устами к устам».
Он ещё будет пытаться управлять процессом. Даже сидя на Патмосе.
«Приветстуют тебя друзья; приветствуй друзей поименно. Аминь».
Послание Иуды.
Вот интересно, чью линию он поддержал?
Если помните, Иуда участвовал в одной из петро-павловских акций, а потом уехал в Иерусалим.
«Иуда, раб Иисуса Христа, брат Иакова — призванным, которые освящены Богом Отцем и сохранены Иисусом Христом…»
Вот так — пока что, ни нашим, ни вашим. И непонятно, к кому он обращается. Но адресат, конечно же, был вполне конкретным.
«Я почел за нужное написать вам увещание…»
Убедить, значит, в чём-то хочет.
«Ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, обращающие благодать в повод к распутству…»
Так выражались представители обеих партий. Пока что, трудно сказать, на кого наезжает Иуда.
«Так будет и с сими мечтателями, которые оскверняют плоть, отвергают начальства и злословят высокие власти».
Вот теперь всё понятно — Иуда говорит о Павле.
Именно Павла считали мечтателем, ибо он был самым экзальтированным из апостолов, не признавал авторитетов — Иакова и Иоанна.
Значит, Иуда — человек Иакова.
«А сии злословят то, чего не знают…»
Точно, атака идёт на Павла — он не видел Христа, и этим его всегда шпыняли.
«Горе им, ибо идут путем Каина, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают…»
То, что Павел стоял на своём до последнего, для нас не новость. Но вот мздоимство — серьёзное обвинение. В чём тут дело?
Да, Павел собирал дань с прихожан, как и Пётр, но ничего на себя не тратил, а отправлял все деньги в Иерусалим — Иакову и компании.
А теперь, видимо, перестал. Вот на него и наехали.
Павел не раз ещё оправдывался за эти деньги — его глубоко уязвляли обвинения в мздоимстве.
Да, грызня стояла нешуточная. Иоанн не к восстанию призывал, он всего лишь агитировал за разборки с партией Павла, который начал приобретать слишком большое влияние на массы.
«Это ропотники, ничем не довольные, поступающие по своим похотям (нечестиво и беззаконно); уста их произносят надутые слова; они оказывают лицеприятие для корысти».
Павел действительно был самым красноречивым среди апостолов. А лицеприятие для корысти?
Ну, что же, и Пётр и Павел запросто обедали с генералами и губернаторами, их интересовала власть.
Иаков же и его партия дальше синедриона не выходили. Их планы не шли дальше того, чтобы подмять под себя верхушку иудейского духовенства и управлять Иудеей — не больше. Таков был план Иисуса.
Поэтому были двенадцать апостолов и семьдесят учеников. По одному апостолу на колено и семьдесят мудрецов синедриона. Теневой кабинет, так сказать.
