Так вот, почему они заснули — от печали! Вино тут ни при чём.

Арест.

«Появился народ, а впереди шел один из двенадцати, называемый Иуда».

Вот, кто шёл арестовывать Христа. Не старейшины с первосвященниками, не солдаты. Народ. Пролетариат. Иуда бросился целоваться, и народ понял, кого надо хватать.

Они его не узнали. А ведь, всего несколько часов назад «весь народ неотступно слушал Его». И уже забыл, как он выглядит.

У апостолов сон, как рукой сняло. Печаль прошла, видимо. Они взбодрились и начали задавать вопросы.

«Господи! Не ударить ли нам мечом?» Так, на всякий случай. Не дожидаясь ответа, один из них отрубил рабу первосвященника ухо.

«Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно». И прилепил ухо обратно. Ухо срослось.

Дом первосвященника. Лука, кстати, не знает, как его зовут.

Отречения Петра.

«Прошло с час времени». Ай да Лука! У Петра был хронометр, оказывается.

И ещё — допрос проводили не ночью, а днём. И не в доме первосвященника, а в синедрионе. И спросили его:

— Ты Иисус Христос?

— Вы мне не поверите, — ответил Христос, — но если я спрошу вас, кто я такой, то вы ведь всё равно меня не отпустите, правда?

— Правда, — сказали первосвященники. — Хочешь сказать, что ты Сын Божий?

— Это вы хотите сказать.

— Ага. Ну, тогда смертная казнь.

Лука фантазирует напропалую. Но это ещё не всё.

Итак, Христа повели к Пилату. Повели его не первосвященники, а весь народ, «все множество их».

— Что стряслось? — спросил Пилат.

— Этот человек развращает нашу молодёжь, запрещает нам платить налоги, называет себя царём по имени Христос.

— Я не вижу в нем никакой вины, он просто дурачок, — отшил их Пилат.

— Нет, он виноват — возмущает весь народ в Галилее и в Иудее.

— Так он из Галилеи?

— Ну да.

— Так и ведите его к Ироду, чего вы от меня хотите?

Да, Лука хоть и приплетает своё, но в логике ему не откажешь.

Христа повели к Ироду, который как раз находился в Иерусалиме. На пасху приехал. К нему привели Христа.

«Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его».

Радостный Ирод начал расспрашивать Христа о том, о сём, но тот молчал, как партизан. Он молчал, а первосвященники распинались.

Ирод посмеялся, приказал дать Иисусу переодеться в светлые одежды, и отослал его обратно к Пилату. Скорее всего, он раскусил подмену.

«И сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями».

Христа опять привели к Пилату. Прокуратор вышел на трибуну и сказал:

— Я не нахожу никакой вины в этом человеке. И мой друг Ирод не находит. Давайте я его отпущу и дело с концом.

«Но весь народ стал кричать: смерть Ему!»

Ещё раз — «весь народ». Кто веселился при его въезде в столицу? Кто слушал его в храме? Кто дивился и радовался и поклонялся? Народ.

А кто пришёл с кольями и мечами ловить его на Елеонскую гору, как разбойника? Кто кричал Пилату: смерть ему? Опять народ.

Что из этого следует?

А вот, что: либо речь идёт о двух разных народах, либо о двух разных людях. Я склоняюсь ко второму.

Повели на казнь. Крест заставили нести некоего Симона Киринеянина, «шедшего с поля».

Стоп. Разве дело происходит не на пасху? Почему этот парень шёл с поля?

«И шло за ним великое множество народа и женщин».

Женщины. «Которые рыдали и плакали о нем». Народ кричал: смерть ему; а женщины рыдали и плакали о нём.

Лука не называет имён женщин. Он их просто не знает. Зато, он знает, о чём разговаривал Иисус с двумя разбойниками, распятыми возле него.

Один разбойник обижался на то, что Христос не хочет спасти себя, а заодно и приятелей по Голгофе.

Другой разбойник просил Иисуса замолвить за него словечко на небесах. Христос гарантировал ему рай.

Умер. Иосиф из Аримафеи выпросил тело у Пилата. Кто такой этот Иосиф мы уже знаем. Примечательно, что Лука пытается придать ему некие качества, которых у него не было.

«Член совета, человек добрый и правдивый, не участвовавший в совете».

Слабая попытка. Член совета это человек, который участвует в совете. Если же он не участвует в совете, то он не член совета. Только и всего.

Обмывать пришли тоже женщины, которых Лука не называет. Гробница оказалась пустой, но вместо одного ангела они встретили двух. Тут Лука не выдерживает и рискует назвать имена женщин.

«То были Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария, мать Иакова» — этим он окончательно всё запутывает. Немного подумав, он добавляет: «…и другие с ними». Ну, теперь куда ни шло.

Женщины помчались с новостью к апостолам. Пётр первым побежал к гробнице, увидел, что она пуста, и очень удивился. Это удивление удивительно само по себе.

«В тот же день двое из них шли в селение Эммаус». Эксклюзивное название. Первые два евангелиста о нём понятия не имеют. А жаль — именно там «двое из них» встретили воскресшего Христа.

Двое из них. Это значит — апостолы. Два апостола. Одного звали Клеоп.

Как Клеоп? Очень просто. Клеоп — и всё.

А вдруг это псевдоним одного из одиннадцати оставшихся? Или так звали того, кто заменил выбывшего по уважительной причине Иуду… Посмотрим.

Итак, они встретили Иисуса, и не узнали его. Ничего удивительного. Не узнавать Иисуса было модно в те дни. Было бы странно, если бы они его узнали.

Клеоп рассказал Христу историю о распятии. Иисус пытался им втолковать, что это он и есть. Но они ему не верили. И пошли в Эммаус, и пригласили его на ужин. С жильём проблем не было — в любом селении они знали, в какую дверь постучать.

И возлегли, и преломили с ним хлеб. И вкусили. «Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его».

Хлебушек был что надо. Но, как только у них открылись глаза, Христос сделался невидимым, как герой Герберта Уэллса.

Лука всё время лишает своих героев возможности увидеть воскресшего Христа и сравнить его с оригиналом. Для этого ему приходится прибегать к такому вот иллюзиону.

Итак, они прозрели, увидели Иисуса, который стал невидимым. А дальше?

«И, встав тот же час, возвратились в Иерусалим, и нашли вместе одиннадцать Апостолов…»

Кхм, не понял. А кто же тогда эти «двое из них»? Стало быть, не апостолы. А из кого это — «из них»?

В общем, «двое из них», которые не апостолы, вернулись в Иерусалим к одиннадцати апостолам и рассказывали, что «Господь истинно воскрес и явился Симону».

Так, а это что такое? Какому ещё Симону? Тому Симону, который Пётр? Значит, апостолы? А Клеоп тогда кто?

И если эти «двое из них» пришли в Иерусалим, где их ждали одиннадцать, то выходит, что их было тринадцать? А Иуда, значит, четырнадцатый.

Во время рассказа прямо к ним заявился Христос и смутил всех до безобразия.

Во-первых, он опять решил стать видимым.

Во-вторых, поскольку они его не узнавали, он отнял у них рыбу с мёдом и начал кушать. И тем самым нарушил своё же обещание на тайной вечере — не есть больше до Царства Божия.

Он вообще начал много мудрить под конец. Сказал, что явится им в Галилее, а явился Клеопу и Симону в Эммаусе.

Остальной братве он показался вообще в Иерусалиме. Начал принимать пищу, которую зарёкся есть до страшного суда.

Они все ещё не верили — тогда он заставил их трогать его за руки и ноги. Но под конец он превзошёл себя. Вывел их зачем-то до Виффании, приказал оставаться в Иерусалиме… И улетел на небо.

Иоанн Богослов. Он же Иоанн Зеведеев. Он же Воанергес. Рыбак. Апостол. Был обращён Иисусом в числе первых. Его евангелие должно быть самым достоверным. Начинаем.

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»…

Очень просто, предельно понятно. Сразу видно — пишет простой человек, рыбак и сын рыбака.

Смысл, видимо, таков — сначала у бога был бог, который был у бога и был богом.