Так намного доходчивее, правда?

«Оно было вначале у Бога».

Это чтобы мы не забыли.

«Все через него начало быть. И без него ничего не начало быть, что начало быть».

А-а-а. Тогда понятно. Что ж он сразу-то не сказал?

Рыбацкий такой стиль. Всё бы ничего, но вот, если сравнить этот текст с Апокалипсисом…

Позже мы этим займёмся.

Итак, отрешимся от абстрактных построений и вычленим суть. А суть такова.

Пришёл Иоанн Креститель. И проповедовал о Свете.

Первые три евангелиста понятия не имеют о Слове и Свете. Любой из них от прочтения первого абзаца впал бы в ступор и пребывал в нём до Страшного Суда.

А Креститель, между тем, проповедовал. К нему пришли «священники и левиты» и спросили, не пророк ли он. Иоанн ответил отрицательно.

Некоторые ему верили, а некоторые не очень. Тем, которые верили, было хорошо.

«А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились».

Кхм. Это значит, что если вы уверовали, то можете смело заявлять, что ваши папа и мама не имеют к вашему рождению никакого отношения.

Странно, я надеялся, что это евангелие будет самым простым для понимания. Лука и Марк не в счёт — они слышали звон, ничего не видели и переписывали слухи.

Матфей был чиновником и крючкотвором. А вот рыбак… Он должен был бы объясняться просто и доходчиво — так я думал. Но я ошибался.

«И Слово стало плотью».

Иоанн увидел Христа и сразу начал его грузить.

«Вот агнец божий, который берет на себя грех мира».

Он даже не спрашивал его согласия, а сразу назначил козлом отпущения. Именно так. Агнец, который берёт на себя грех. Или козёл отпущения — вполне корректная формулировка. Стандартная процедура.

На следующий день Иоанн стоял с двумя своими учениками и зорко озирал окрестности. И опять увидел Христа. И опять сказал, что Иисус — агнец за грехи.

Ученики заинтересовались этим необычным человеком, подошли к нему и завели разговор.

— Добрый день, уважаемый.

— Чего надо, пацаны?

— Учитель, мы просто хотели узнать, где ты живёшь?

— В гости захотелось? Ну, ладно, пошли.

«И они пошли, и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот».

Иоанн зачем-то указывает время происшествия. «Было около десятого часа». Это когда они к нему пришли? Или когда закончился визит?

«Один из двух, последовавших за ним, был Андрей, брат Симона (Петра)».

Ух, ты. А кто был вторым — Симон? Нет, Симона Андрей привёл из дому после того, как погостил у Христа целый день.

Значит, Андрей был учеником Иоанна Крестителя. Его и ещё кого-то, кого мы пока не знаем, Христос переманил к себе в ученики. Наверное, поэтому он Первозванный. И поэтому его не особенно допускали к делам организации. Чужак.

Дело происходило на Иордане. Иисус крестился, в пустыню не ходил, а сразу начал набирать команду. Никаких сказок о «ловцах человеков». Эта версия коренным образом отличается от трёх предыдущих. Что это может означать?

С одной стороны — Иоанн один из первых апостолов, видел он намного больше Матфея. Вполне возможно, что Матфей довольствовался байкой, которую ему рассказали первые апостолы — о том, что происходило до его обращения. Марк и Лука списали все сюжеты у Матфея.

А Иоанн написал свою версию после них — чтобы расставить все точки над і. И издал её под рубрикой «Как всё это было на самом деле».

В этом случае его история о том, что происходило после обращения Матфея, не должна сильно отличаться от трёх остальных.

С другой стороны — рыбаки так не пишут. Он мог закончить ещё восемь университетов, и всё равно, не стал бы писать так запутанно. Старый мудрый Иоанн мог написать Апокалипсис, но не это евангелие.

Это значит, что если автор не Иоанн, то он описал бы общепринятую версию. Поскольку он этого не сделал, то, скорее всего, исказил ход событий сознательно — преследуя свои интересы. Свои, или группы, которую он представлял.

Итак, Андрей привёл Симона, убедив его в том, что нашёл Мессию. Христос посмотрел на него и сказал:

«Ты Симон, сын Ионин; наречешься Кифа, что означает камень (Пётр)».

Значит так. Иоанн не писал этого евангелия. Весь диалог придуман. Почему? Да потому что Иисус, который иудей, присваивает кличку Симону, который тоже иудей, и заодно разъясняет ему, что означает иудейское слово «кифа».

Симон — не иудей, и разговор вёлся на греческом.

Дальше было ещё интереснее.

«На другой день Иисус восхотел идти в Галилею».

Это значит, что сам он живёт не в Галилее — до его дома от Иордана можно добраться в течение дня.

И ещё: Симон, хоть и не ходил с Андреем, тоже был поблизости. Значит, первые два брата — не рыбаки и не живут в Галилее.

«И находит Филиппа и говорит ему: иди за Мною».

Значит, третьим был Филипп. Или четвёртым, если спутник Андрея стал апостолом. Но мы его не знаем.

«Филипп же был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром».

Вот так. Никакого Капернаума. Никаких лодок и сетей. Андрей и Пётр — братья, которые жили в Вифсаиде, как и Филипп.

А Филипп пошёл к Нафанаилу! Это о нём Иисус сказал: вот Израильтянин, в котором нет лукавства.

Христос сказал это с таким восхищением, что становится ясно: израильтянин без лукавства — большая редкость. Вот и четвёртый ученик.

Только первые три евангелиста ничего не знают об апостоле, которого звали Нафанаил.

А на третий день они впятером уже гуляли на свадьбе в Кане Галилейской. Что за свадьба, непонятно, но мать Христа была на ней не последним человеком.

Неизвестно, кто женился, но Мария пришла к Христу и сказала: вино кончается. Иисус сначала повыпендривался:

«Что Мне и Тебе, Жено?». Это он так матери сказал. «Чего тебе, женщина?».

Очень мило. Но Мария, как ни в чём не бывало, подозвала слуг и сказала им: «что скажет Он вам, то и сделайте». Слуги на пиру в Кане подчиняются жене плотника из Назарета.

Христос закомандовал, слуги налили в бочки воды. И пьяные гости пили этот фрич, и веселились.

«Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской, и явил Славу свою».

Гости были рады.

Нет, Иоанн рассказывает нам какую-то совсем другую историю.

Сразу после свадьбы они отправились в Капернаум. Кто это — они?

«После сего пришел Он в Капернаум, Сам и Матерь Его, и братья Его, и ученики Его».

Они там дружно жили. Не было непорочных зачатий. Не было отречений от семьи. Не было испытаний в пустыне. Были гулянки и превращения воды в вино.

Что было в Капернауме, неизвестно — прямо оттуда Иисус двинул на Иерусалим, ибо близилась пасха.

В Иерусалиме он вооружился бичом, пошёл в храм, опрокинул столы менял, их деньги расшвырял по храму, а жертвенных животных выгнал на улицу.

При самых разных трактовках этот эпизод остаётся без изменений. Видимо, в храме действительно однажды произошло нечто подобное.

В разгар скандала священники спросили: кто позволил тебе всё это делать?

Ответ Христа оригинален:

«Разрушьте сей храм, и я в три дня воздвигну его».

Ни Матфей, ни Марк, ни Лука не слышали таких слов от Христа. Или умалчивают о них. Но все они включают эту фразу в обвинительные речи первосвященников.

А что, если Иоанн прав, а остальные ошибаются?

«Между фарисеями был некто из начальников иудейских».

Фарисей по имени Никодим. Он пришёл глухой ночью и постучал в дверь. И ему открыли.

«И сказал ему: Равви!..»

Это Никодим к Христу так обращался: равви, учитель.

Иоанн, хоть и был рыбаком, но линию разночинцев поддерживал. Как и Лука.

Никодим пришёл ночью, как революционер с перевязанной щекой. И разговор повёл соответствующий — о необходимости креститься. Его интересовало, нужен ли этот обряд.

Иисус настаивал на его обязательности. И приводил аргументы. У фарисея тоже были свои резоны, но Иисус его убедил. Так они решали организационные вопросы — по ночам.