В этой ситуации доктор Коупер сделал неожиданное предложение. Он попросил об участии американского астронавта в миссии спасения. Его предложение было единодушно принято. Теперь было необходимо назвать еще трех космонавтов — трех из тысяч… Седрик ни о чем не подозревал, когда он встретился с Вулько. Пришли к выводу, что ему следует прослушать шокирующую пленку только после старта «Кеплера». Это было бы сейчас для него слишком большой нагрузкой. Но и рукописный признак жизни был достаточно шокирующим. Он снова и снова прочел отрывок и не мог несколько минут не мог произнести ни слова. Когда он, наконец, собрался, прозвучал его первый вопрос: «Когда мы стартуем?»

— Я этого не знаю, — ответил Вулько, — возможно через восемь дней, возможно также даже только через несколько дней или месяцев. Через сорок восемь часов мы будем иметь электронные расчеты. Но я должен сказать тебе еще кое-что, Седрик…

Вулько медлил. Он знал, что разочарует его тем, что тот должен сейчас от него узнать. Седрик не мог принять участие в экспедиции. Проводились долгие дебаты на эту тему, многое говорило за его участие, но тут были и проваленный тест и небольшой опыт. Таким образом пришли к компромиссу и предложили Седрика на роль первого дублера.

Седрик воспринял эту новость более спокойно, чем ожидал Вулько.

— И кто те четверо, которые полетят на «Кеплере»? — спокойно осведомился он.

— Имена еще неизвестны, есть еще полдюжины кандидатов, — объяснил Вулько, — но в одном можно быть уверенным: участие американца придает миссии спасения особый вес. До этого проводились совместные конференции и исследования, теперь мы вместе летим в космос. Этот полет мог бы стать демонстрацией. Когда-нибудь мы поймем, что мы не можем вечно противостоять друг другу с атомными бомбами.

Седрик скептически ответил: «Полетит один из их или нет — социальные проблемы таким образом не решатся».

— Конечно, нет, — признался Вилько, — но однажды необходимо начать идти на поводу у разума.

Седрик рассеянно кивнул. Он сейчас совсем не был расположен обсуждать такие проблемы. Он подумал о «Йоханнесе Кеплере», мысленно увидел, как он поднимается в воздух, выше и выше, пока светящаяся точка не потерялась в голубизне неба. Еще сорок восемь часов до того, как будет определены день старта и траектория, два дня — Седрику казалось, что эти дни будут самыми длинными в его жизни.

XIII

Когда Нанга прибыла на Маник Майя, здесь еще не было известно об обнаружении информационной капсулы. Шаган также не знал о таинственных сигналах. Таким образом, он встретил Нангу так же, каким она оставила его в Праге: грубо, с оскорблениями и задевками. Нанга не оправдывалась, для нее рабочая деятельность на Маник Майя была закончена. Она протянула ему лист с увольнением, и на этот раз он принял его без возражений.

Ей пришлось пока остаться в обсерватории, потому что вертолет для доставки продовольствия улетел незадолго до ее прибытия. Странно, но она не получила от Седрика ни телеграммы ни срочного письма. Причину этому она узнала только тогда, когда в Маник Майя прислали депешу о сенсационной находке.

Нанга была в своей комнате, когда вошел Дамар. Он в последние дни избегал ее, и ей теперь было лучше от того, что не задавал никаких вопросов. Теперь он вошел к ней без стука, и пролепетал, захлебываясь от счастья: «Они нашли „Дарвин“! Нанга, все не было напрасно. „.Дарвин“ существует!»

Он взял ее за руку и поцеловал ее, и Нанга сначала ничего не поняла. Затем вошел и Шаган. Он повторил с таким же энтузиастом, то, что она только что услышала от Дамара. Затем он добавил: «Мое мнение оказалось верным. Хотел бы я сейчас видеть лицо Сёгрена! Это триумф! Старый Шаган знает, что хочет. Они смогли унизить меня, опровергнуть мой тезис — но логика сильнее…»

Он говорил и говорил, и его лицо сияло от гордости.

Дамар прервал его.

— Могу ли я напомнить Вам о том, профессор Шаган, что Вы отреклись от своего тезиса, а Нанга верила в него до самого конца?

Шаган делал вид, словно ничего не случилось.

— Не будем спорить, мои дорогие друзья, — закряхтел он, — оставим дела прошлые в прошлом. Вы знаете, Нанга, я был нездоров. Значение имеет только успех. А насчет увольнения — конечно же не серьезно — мы потом с вами это спокойно обсудим.

Нанга не сказала ни слова. Когда Шаган снова вышел из комнаты, Дамар сказал: «Он, конечно, эгоист, но в этом он прав, Нанга. Ты не должна уходить от нас».

— Я не останусь здесь, — спокойно ответила она, — я уйду, как только прибудет вертолет.

Дамар растерянно посмотрел на нее. «Ты же это не серьезно, Нанга. Ты забыла о том, что хотела защищать кандидатскую диссертацию? Я подготовился и помогу тебе в этом. Пожалуйста, останься …»

Он мог прочесть ответ на ее лице. Он подошел к ней на шаг. В его глазах было страстное желание.

— Пожалуйста, — прошептал он, — останься ради меня.

Когда она покачала головой, — отчаянно закричал он: «Я хочу, чтобы ты осталась! Ты знаешь, что я люблю тебя, ты знаешь это уже давно».

Он схватил ее и попытался поцеловать ее. Она защитилась и вытолкнула его.

— Что на тебя нашло, Дамар! Пожалуйста, уходи!

Он сделал такое несчастное лицо, что она замолкла.

— Нанга, ты моя звезда, — беспомощно пробормотал он, — не оставляй меня одного.

Испуганная его объяснением в любви, Нанга не могла подобрать слов, чтобы ответить. Вдруг он упал перед ней на колени, поцеловал подол ее платья и лепетал горячие любовные признания. Все вырвалось из него, когда он увидел, что она грозилась навсегда исчезнуть от него.

— Ради бога, встань, Дамар, — прошептала она, — не говори больше ничего, замолчи, наконец!

Он встал, растерянный и печальный, и казалось, что снова взял себя в руки. Затем он сказал с горечью в голосе: «Я знаю, ты не любишь меня, и я знаю также того, кому тебя не нужно умолять. Лети к нему, он ждет тебя с большой радостью».

Дамар запустил руку в карман брюк и вынул оттуда письмо и две телеграммы. Он положил почту на стол и безмолвно вышел из комнаты. Это была почта от Седрика. Он вскрыл ее. Последняя телеграмма была часовой давности. Она гласила: «Я жду тебя в Синтанге

[10]

, в отеле Сималу, Седрик».

Немного более восьми минут потребуется фотону, чтобы преодолеть расстояние от Земли до Солнца. Для путешествия к Альфе Центавра, нашему соседнему солнцу, фотону потребуется четыре года. Но мысленно, напротив, мы преодолеваем такие расстояния за доли секунды; наша фантазия покоряет время и пространство, потому что отражение бесконечности занимает ли несколько квадратных сантиметров в нашем мозге. Поэтому мы можем мысленно пересечь Вселенную с упорством муравья и успешно пережить все приключения античных героев.

Для Седрика последние дни были таким сном. Он множество раз стартовал на «Кеплере», переживал все приключения, которые были связаны со спасением шести пострадавших. За этим последовало здравомысленное сообщение ученых: космический корабль должен был стартовать ровно через двадцать семь дней.

Несмотря на то, что он был запасным космонавтом, он входил в число команды и поэтому должен был принимать участие в подготовке. До этой подготовительной тренировки оставалось еще три дня. Он полетел в Синтанг, там он не попал на последний рейс. Чтобы больше не терять время, он отправил отсюда телеграмму Нанге.

Две мили за Синтангом река Капуас заполняла многочисленные каналы. Они обеспечивали влагой плантации и площади, на которых вырубался и выжигался лес. Береговая линия этих каналов покрыта высокой травой иланг-иланг, отдельные пальмовые группы склонялись над водой.

Они шли вдоль берега. В вялом течении реки танцевали отражения звезд; в траве шуршали тжитьяки, маленькие, светящиеся зеленым ящерицы. Нанга и Седрик не замечали их, и они даже не знали, куда они идут. Они бежали по неизвестной дороге, преисполненные своим счастьем. Иногда они целовались. Он еще не сказал ни слова о том, почему он так неожиданно приехал. Нанга и не спрашивала; в эти минуты все показалось ей совершенно естественным. Один раз он спросил: