Над нами снова забил яркий свет. Рядом со мной стоял Маленький, показывал на вход. Шлюз ожидал меня. Нерешительно я поставил ногу на первую ступеньку, медленно поднялся выше. Трап колебался под моим весом. Мой спутник шел вплотную за мной. Двоих других не было видно. Признаюсь, когда я дошел до последней ступеньки и передо мной показался небольшой входной шлюз, мое мужество опять снизилось до нулевой отметки. В это мгновение я понял, что возможно больше не было пути назад.
Шлюз был слишком узок и низок для меня; мне пришлось ползти на четвереньках, чтобы не задевать головой за потолок. Из-за этого неудобного положения мной в эти исполненные волнением секунды овладела мысль, одновременно волнующая и пугающая: теперь ты гость чужой, инопланетной цивилизации. То, что тебя окружает и чего ты теперь касаешься, было придумано и произведено на другой планете…
Я напряженно ждал того, что за этим последует — взлета. Люк входного отверстия все еще оставался открытым, и трап не был затянут внутрь. Почему они тянутся сегодня, как черепахи, размышлял я. Было видно кусочек луга, мокрого от дождя. Я любовался этой картиной так, словно видел ее в первый и последний раз.
Вдруг произошло нечто неожиданное. Тень пронеслась вверх по лестнице, затем на меня запрыгнуло животное. От испуга я отпрянул назад, хотел прижаться к перегородке. Я ударился головой о потолок. У меня вырвался крик боли, я видел, что мой спутник тоже, защищаясь, вытянул руки. Его шлем натолкнулся на перегородку, он загремел так, как бывает, когда метал ударяется о металл. Но атака производилась однозначно на меня. Бестия запрыгнула на меня, издавая звуки, которые нельзя было разобрать. Непроизвольно, с моих губ сорвался зов о помощи.
Предшествовавшая всему этому пьянка и замутняющие разум, имевшие место до нее, приключения стали, наверное, причиной того, что осмыслил это нелепое событие относительно поздно. Эта неожиданность — было верно самым сумасшедшим, что могло произойти со мной. Существо, так жалобно скулившее передо мной и запрыгивавшее на меня, было никем иным как Вальди, упитанной «луговой собачкой».
Руководствуясь инстинктом охотничьей собаки, он шел по моим следам.
Я стер испарину со лба, почувствовал на затылке болезненную припухлость. «Проклятая бестия, жалкая бестолочь, зажравшаяся такса!» рассерженно кричал я. «Пошел прочь к своему подвыпившему хозяину!»
Вальди и не думал о том, чтобы следовать моим требованиям. Он продолжал запрыгивать на меня, скулил и душераздирающе гавкал. Напрасно я грозил ему и умолял его, он и не собирался покидать шлюз. Неприятная ситуация. Напрасно я пытался дать понять моему спутнику, что такса не принадлежала мне.
Мой гостеприимный хозяин в это время очухался от удивления и понял, что атаки ни на него самого, ни на его спутников не совершалось. К моему ошеломлению, кажется, он принял Вальди за разновидность человеческого существа, потому что он поклонился Вальди, кивнул шлемом. Таким образом, он сделал свое дело. Он принялся что-то делать на перегородке.
Что мне делать с собакой? Размышлял я. Сбросит Вальди я не могу, для этого было слишком высоко, он мог бы сломать себе шею. Но и добровольно луговая собачка не желала покидать меня, напротив, она скулила до тех пор, пока я не поднял ее и не взял на руки как ребенка.
Мои гостеприимные хозяева восприняли это как знак. Входное отверстие закрылось, Вальди не по своей воле вынужден был участвовать в полете. При мысли о храпящем Тео я ощутил даже какое-то злорадство. Достаточно долго я обращался к нему, если бы он сделал всего лишь пару шагов на кухню, чтобы убедиться в правдивости моих слов. Будет он еще искать завтра свою таксу. Я слышал, как заработали приводные механизмы и поющий тон, меня прижало к перегородке; не сильно, но с нагрузкой, которой нельзя было противостоять. Все завибрировало. Вальди испуганно заскулил. Он неплохо устроился, выражал то, что чувствовал, прятал свою длинную морду у меня подмышками. Я скрывал мой страх, словно путешествие в космос для меня нечто обыденное.
Давление сохранялось, пожалуй, полминуты, после этого все было как до этого, с той лишь разницей, что Маленького уже не было со мной. Я не заметил его исчезновения. Было очень странно, у меня было такое ощущение, будто мы ни с места не сдвинулись. В стороне от меня вдруг открылась перегородка. Они исчезла бесшумно. Процесс произвел на меня большое впечатление; технические тонкости всегда воодушевляли меня. Пространство, находившееся за отверстием было в несколько раз больше шлюза, и мы с Вальди зашли туда. К моему разочарованию в нем не было иллюминаторов, я бы с большим удовольствием пережил бы зрительно наш отлет. Стены, казалось, состояли из стекла молочного оттенка. На полу я обнаружил тонкий, мучной слой пыли; он прилипал к моим мокрым ботинкам. За нами бесшумно закрылась перегородка..
Чтобы скомпенсировать мое волнение, я сказал Вальди: «Сейчас мы полетим, собачка. Кто знает, над каким континентом мы сейчас движемся — может быть над Африкой. Перестань скулить, такса, я же с тобой…»
В глубине сердца я был доволен, что Вальди побежал за мной. Теперь у был хотя бы земной попутчик. Где только мой скафандр и кислородная маска, и что будет с собакой — ей тоже нужно дышать. Опять же кто-то должен прийти для приветствия — или же у них так не принято?
Тонкий, сладкий запах ударил мне в нос. Я чихнул, опустил Вальди на пол. Этот белый порошок мог быть средством для дезинфекции. На мне держались миллиарды микробов, а собака наверняка являлась еще к тому же переносчиком совсем других зверьков. Я понял, что они защищают себя от этого.
Вальди осторожно топтался по мучной пыли. Он принюхивался и потом начал ужасающе скулить. «Тихо!» повелел я ему.
Он вытянул голову вверх, снова хотел мне на руки. Я вдруг испугался. Такса вдруг повесила голову. Он прилег, стал совсем спокойным. Пока я толком разобрался в случившемся, Вальди уже вытянул все четыре лапы перед собой. Он лежал у моих ног точно труп.
Яд… такова была моя первая мысль, порошок отравил его! Сердце от страха ушло в пятки Я задержал дыхание, с ужасом оглядывая безжизненное животное. Потом я больше не мог выдержать и выдохнул. «Наружу», захрипел я, «я хочу наружу!»
Свинцовая усталость парализовала мой голос, проникла во все мои члены. Я больше не мог стоять, у меня возникла потребность в покое и сне. Наполовину обессиленный, я сел рядом с Вальди. Он расплывался у меня перед глазами… Словно во сне я увидел перед собой Маник Майя, горящие свечи, думал, что слышу голос Хайна, как он кричал, точно пастор: «Вы неверующие! Человечество не остановится на месте. Однажды человек будут чувствовать себя во Вселенной как дома. Он будет пересекать ее точно так же, как мы сейчас переплываем океаны…» — Картины, словно за пеленой тумана. Потом угасло и последнее воспоминание.
Бесконечно медленно ощущение кралось по моему мозгу. Волнующее открытие того, что я дышал, жил. Что произошло? Я словно пробудился после долгого, глубокого сна, который сопровождался долгожданными и желанными сновидениями, после которых невозможно проснуться. Я не имел никакого понятия о место своего пребывания, не знал, что вокруг меня происходит, искал свое собственное «Я». Вокруг меня кромешная темнота.
Напрасно я старался думать о чем-либо, вызвать в память нечто конкретное, выражаемое определениями. Я воспринимал, думаю, только мои частые вздохи. Но странно было то, что я осознавал что мое состояние похоже на сон; я приложил все усилия, чтобы проснуться, но мне это не удавалось. Я находился в состоянии сомнамбулизма[7], был похож на лунатика, который во сне следует инстинктам и совершает на первый взгляд логичные действия.
Позднее — что же времени прошло? — случилось что-то странное. Я почувствовал неукротимую жажду общения. Было так, словно кто-то спрашивал меня и отдавал приказ ответить. Сразу после этого я слышал свой собственный голос, слышал, как я сказал: «Насколько мне известно, существует девять планет. Только Земля обитаема… три-четыре миллиарда людей на тридцати процентах суши… примерно две трети воды… пять частей света, несколько сотен народов, которые говорят на разных языках…» Я говорил как-то по чужому и с расстановкой акцентов.
