— Только не в таком состоянии, — сказал я. — Напротив, когда он так карабкается, в нем просыпается предок человека, а тот должно быть мог очень элегантно передвигаться по деревьям.

— Посмотрим на этот спектакль. Хайн, надеюсь, скоро закончит со своей научной скукотищей. Ты случайно не знаешь, сколько сейчас времени?

Инстинктивно я посмотрел на свое запястье, и вдруг сразу снова вспомнил о том, что со всей силой воли старался забыть или подвергнуть сомнению: мои наручные часы! Действительно ли я потерял их? Или… Я не рискнул продолжить мысль. «На днях я потерял мои часы, Регина. Близится полночь».

Ее вопрос о времени привел меня в полное замешательство. Я захотел выпить коньяка.

Все, кроме Тео устроились поудобнее вокруг барбекю. Эрхард постоянно подбрасывал дров. Пламя освещало окрестность; угадывалась даже тень Тео. Кряхтя и извергая проклятия, он осуществлял свой сумасшедшее намерение, на половину справился с акацией.

Тем временем Хайн читал лекцию: «Теперь поразмыслите, друзья, это же сразу должно броситься в глаза, что в том, что народы древности передавали из поколения в поколение, совпадает описание богов. А именно независимо от различных понимания религии. Боги всегда спускались с небес под раскаты грома. Что из этого следует? Что может приближаться к Земле с раскатами грома? Только космонавты могут приниматься в расчет. Отсюда вывод: Земле уже нанесли визит из Вселенной.» Невозможно было понять, шутил ли он или его взгляды пробудил алкоголь. Меня его рассуждения тоже не интересовали. Я думал о своих часах. Пока Хайн безустанно ссылался на шумеров, Инка, египтян, фантастов Старого и Нового времени, чтобы подтвердить свою теорию, Регина вдруг отошла в сторону ближайшего леса.

— Куда ты собралась, Регина? — обеспокоено крикнул я. — Ты потеряешься!»

Они пропала в темноте. Мы еще слышали ее хихиканье и треск подлеска. Эрхард изрек, зевая: «У нее, по всей видимости, рандеву с одним коллегой с Альдебарана».

Тем временем Тео достиг своей цели, сидел в кроне дерева и кричал: «Ребята, я сообщаю: Никаких летающих тарелок в поле видимости! Только сильные вспышки молнии на севере. Всемирный потоп приближается». Продолжительный грохот грома заглушил его.

Я почувствовал себя ответственным за легкомыслие Регины, и сейчас побежал бы за ней. Эрхард подложил дров. Искры, словно яркие огоньки, блуждали в ночном небе.

— Я считаю, Хайн не так уж и не прав, — серьезно произнесла Розочка, — возможно и то, что мы все происходим с других звезд. И не только мы — люди. Почему, например, собаки воют в полнолуние? Вероятно, в такие ночи они вспоминают о своей прародине?» Она изобразила жалостливый собачий вой настолько похоже, что Вальди заразился этим и тоже начал скулить. Хайн не давал сбить себя с толку. «Однажды наше Солнце уничтожит всю органическую жизнь в нашей Солнечной системе», предсказывал он, словно оракул. Затем он описал зарисовки ада, которые якобы принадлежали космонавтам из далеких миров, и, в конце концов, укрепился во мнении, что человечество в далеком будущем покорит Вселенную.

Барт предложил свои услуги повара в этом путешествии, Тео съязвил с дерева: «Покорить Вселенную — оно этого не сделает. Едва кто-нибудь на цыпочках зайдет в воду, так сразу хочет переплыть океан…»

Когда Регина дошла до соснового заповедника, она больше не могла видеть нашего костра. Счастье, если она найдет обратную дорогу. Я колебался, хотел искать ее, но в этой темноте я мог бы и сам заблудиться.

Барт попытался оборвать поток слов Хайна, спросил, не следил ли кто-нибудь за игрой Йены. Его вопрос остался без ответа.

— Человечество не остановится на месте! — эмфатично крикнул Хайн. — Однажды человек будут чувствовать себя во Вселенной как дома. Он будет пересекать ее точно так же, как мы сейчас переплываем океаны…

— Совершенно точно, — саркастично заметил Эрхард, — если только прежде какой-нибудь сумасшедший не нажмет на кнопку и не превратит Землю в палящую пустыню. В данный момент человечество упорно движется к упадку. Неверный шаг, и преисподняя разверзнется под нами.

— Прекратите вы эту чепуху, черт побери! — закричал я. — Лучше спойте или напейтесь. Я больше ничего не хочу слышать о звездах и космонавтах и адской глотке…

Мои последние слова были приглушены раскатами грома. Небо озарили молнии, сильный порыв ветра отнес дым к акации. Мы услышали как Тео закашлял и громко запричитал, затем его стрекочущий голос: «Я должен спуститься, скоро ударит молния. Но будет мне дозволено сказать кое-что: Хайн, ты бредишь! Покорение Вселенной — ты вообще имеешь представление о протяженности Вселенной? Представь себе каплю воды и несколько миллионов микробов в ней. Это наш Млечный путь. И эта капля воды дрейфует в океане, во Вселенной. Желаю удачи в покорении Вселенной.»

Хайн хотел чем-то возразить, когда из леса до нас донесся визжащий голос. Холод пробежал сквозь меня, это был голос Регины. Ее будет преследовать лиса, вдруг озарило меня, бешеные лисы ищут близости с человеком. Мы с ужасом уставились на силуэт в лесу.

— Космонавты появились, — зубоскалил Борода, «готов поспорить, они явились прямо с Полярной звезды.

Тео кричал с дерева: «Сюда, Региночка, й-хо-хо, сюда!» Тень устремилась к нам, как будто в погоню за ней пустились фурии. Я разложил свой перочинный нож, готовый к тому, чтобы отразить нападение. Мне вдруг пришло в голову, что в нашей местности водятся кабаны. Эрхард в спешке бросил ветки в костер. Поднявшиеся языки пламени отпугнули бы стаю волков. Все же Регина бежала, истошно крича по совсем другой причине. Она держала что-то барахтающееся в руках. Сначала я подумал, что это такса, затем мы вняли ее крику, что она несла живого зайца. Непостижимая случайность. Регина, как она запыхаясь сообщила, в темноте чуть было не споткнулась о животное. Из-за грома и молнии у косого должно быть сердце в пятки ушло. Она просто схватила его за шкирку и больше не отпускала. Ее руки были исцарапаны.

Борода бросился на кухню, чтобы принести нож. Эрхард раздул огонь, добавил новых дров. С акации Тео кричал и просил о помощи; в одиночку он не мог спуститься.

Я взял зайца у Регины, отнес его к черте леса и отпустил перепуганное животное на волю. Борода вернулся обратно с кухонным ножом, горланил и жаловался, называл меня идеалистичным идиотом, и открыл нам глаза на то, от какого изысканного блюда мы вынуждены были отказаться, рассказал о заячьей спинке в йогурте с шампиньонами и салом.

— Такой заяц должен провисеть по меньшей мере неделю, — сказала Розочка, — у свежего не такой вкус.

— И трех дней достаточно, — объяснил Эрхард.

— Один день его следует хранить в холоде, — выяснил Хайн из поварной книги. Регина была уверена в том, что заяц вовсе не заяц, а кролик.

Какая проблема! Борода не прекращал причитать. Тео испускал жалобные звуки, висел на ветках, словно павиан. Эрхард сжалился над ним, помог ему спуститься.

— Я снова на земле!» радостно кричал Тео. — Сообщаю, на горизонте никаких космических кораблей не замечено!

Яркая вспышка осветила наше непосредственное окружение. Секундами позже упали первые капли. Костер зашипел. Наша вечеринка на открытом воздухе подошла к концу.

Мы спрятались в доме от усиливавшегося дождя. Только Вальди, такса, остался снаружи. «Луговая собачка» скорее была готова к тому, чтобы захлебнуться в океане дождя, чем расстаться со своими остатками мяса.

Регина позволила Хайну обработать свои царапины, который кроме йода и пластыря применял также и таинственные заклинания. «Посмотри, моя подружка», бормотал он, «ты прекрасна. Твои глаза слово глаза голубя меж твоих косичек; твои волосы словно стадо коз, что пасутся на горе Гилеад. Две твои груди словно близнецы-косули, которые пасутся под розами…»

— Гильгамаш, у тебя солнечный удар средней тяжести», хихикала Регина и налила в стакан водку. Действие наступило несколько позже; ей стало плохо, ей был нужен покой. Я отнес ее на чердак, в целях предосторожности поставил рядом с раскладушкой ведро.