Пожалуй, во все времена было весьма рискованно браться за описание хода событий фантастичных, невероятных, которым нет свидетелей, которые противоречат всему опыту человечества. Доказательством загадочных событий было несколько дневниковых записей, которые предоставил мне график Ганс Вайден. Информации, которая была передана мне на словах, я обязан госпоже Йоханне Вайден, старшему лейтенанту криминальной полиции Эйхштету и, наконец, неврологу и психиатру, профессору Гразме. Последний вел себя во время нашей беседы необычайно сдержанно, несмотря на то, что именно он должен был знать случай Вайдена лучше всех.

Не в последнюю очередь, это был и сам Вайден, поведавший довольно оживленно и наглядно о своих похождениях, воодушевивший меня написать о них. И все еще я очень долго не решался; его мемуары лежали несколько месяцев на моем письменном столе. Последним толчком к моей попытке, представить приключения Вайдена в логической последовательности, послужила запись в его дневнике. Вот это место: «… потерявший иллюзию мудрее того, кто нашел истину. Я окончательно решил, уйти от воспоминаний… Рассказал об этом Регине. Она задумчиво сказала: «Выдумка или правда, история тем временем настолько прекрасна, что разницы не увидишь…»

Вполне возможно, что Вайден, которым мы с данного момента займемся, — фантаст. Все же мы находим в его описаниях размышления, которые побуждают к раздумьям.

Выдумано или действительно пережито, на этот вопрос каждый должен ответить самостоятельно. В любом случае, «это могло произойти» должно предостеречь нас в нашей оценке. Что уже в ближайшем будущем будет считаться утопией? Сами скептики не решаются произносить слово «невозможно». Наука и фантастика в последнее время соревнуются между собой. Еще неизвестно, кто победит в этом поединке.

Так пойдем же по следам нашего современника Ганса Вайдена по возможности без предубеждений. Нам предстоит долгий путь, в стороне от истоптанных асфальтовых пешеходных дорожек.

Эти первые следы приводят нас в Берлин в морозную ночь. На городских крышах, на деревьях и улицах лежит мокрый снег. В обычные ночи в это время люди и животные спят. Эта же ночь необычная. Два часа назад перевернулся последний лист календаря прошлого года, и Новый Год по старому обычаю встречают фейерверком. В многих окнах еще горит свет, музыка раздается из квартир и забегаловок. На улицах первые люди, возвращающиеся домой, потянулись к вокзалам. Почти все в приподнятом настроении, некоторые одеты по карнавальному.

Молодой человек, выходящий в новогоднюю ночь из переулка и сворачивающий в Франкфуртер Аллее, точно не принадлежит к числу людей, которые встретили смену года с большим удовольствием. Его лицо, окаймленное высоко поднятым меховым воротником зимнего пальто, выглядит угрюмым. Он торопится, и не разбрасывает взгляды на своих радостных соотечественников. Когда кучка веселых парней и девушек хочет с ним побрататься, он враждебно отстраняется от них, ускоряет шаги, пока не замирает перед полицейским участком. Мгновение он нерешительно стоит на месте. Затем открывает дверь и с каменным лицом поднимается по лестнице. Полицейский участок находится на третьем этаже.

В караулке находятся обервахмистр и вахмистр. Им эта новогодняя ночь не принесла ничего хорошего. Разнимая дерущихся и ликвидируя возгорания от полночных фейерверков не соскучишься. Полчаса как наступило некоторое затишье. Оба устроились поудобнее, распахнули свои кители. На столе стоит наполовину пустая бутылка вина, рядом два бокала и шашки, которые помогают скоротать время дежурства. Звуки за дверью прерывают их занятие.

Обервахмистр застегивает свой пиджак, снова расстегивает. То, что привело этого молодого человека в столь поздний час в полицию, мало радует. У него украли портативный радиоприемник. Но он не ограничивается тем, что дал показания. Он взволнованно требует, как если бы речь шла о бесценном украшении, чтобы воров задержали уже сегодня. Его обвинение звучит в высшей степени расплывчато. Кража была совершена за пределами города в автобусе, и он сразу не заметил пропажи.

Требование ночного гостя, задействовать без промедления полицейский аппарат, наивно. Кроме того, это дело полиции по месту совершения преступления, дает понять обервахмистр. Молодой человек не дает сбить себя с толку. Нужно только разыскать водителя автобуса. Уж этот точно опознал бы юношей, которые стащили у него транзисторный приемник. Он даже может точно указать время кражи: ноль часов шестнадцать минут.

Обервахмистр пожимает плечами. Дело возымеет свой ход. Он составит протокол. Через несколько дней будет известно больше. Ошибочно полагать, что можно добиться результатов еще сегодня, в новогоднюю ночь. И тут посетитель начинает напирать еще больше. Он ругает бюрократию, заявляет о своих правах как гражданин и налогоплательщик и многое другое. Его раздраженность передается на обервахмистра, который энергично сбавляет этот тон. «Только не в таком тоне на Новый год, господин!» слышится в ответ рассерженный голос. «Ваше удостоверение личности, пожалуйста».

Это требование вызывает в молодом человеке поразительные перемены. Его лицо приобретает растерянное выражение. «Мне очень жаль», бормочет он, «у меня нет удостоверения личности, я объявлен в розыск. Меня зовут Ганс Вайден, Рёмише штрассе пять. Вы можете позвонить моей жене…»

Удивленные, сомневающиеся взгляды. Более молодой вахмистр, который до этого больше интересовался положением шашек на игровой доске, привстает, вынимает ящичек с картотекой из стенного шкафа.

— Это недоразумение легко объяснимо, — уверяет Вайден, — завтра или послезавтра я все равно бы пришел к вам…

Вахмистр вынимает карточку, читает:

— Вайден, Ганс, Рёмише штрассе пять. Год рождения — сорок первый. Профессия — график. Цвет волос — русый, глаза голубые, размер один семьдесят семь…» Несколько секунд он критично оглядывает Вайдена, сверяет данные и затем продолжает: «С четырнадцатого июля прошлого года объявлен в розыск. Не исключен несчастный случай. Йоханна Вайден, супруга, год рождения сорок четвертый…

— Я же объяснил Вам, что все это недоразумение, — перебивает его Вайден, «я все проясню. Сейчас займитесь, пожалуйста, кражей, я обязательно должен получить обратно передатчик, еще сегодня…

Передатчик? Он действительно произнес «передатчик»? Обервахмистр услышав это, истолковывает это как оговорку. Для него куда более важно другое. «Где Вы были все эти пять с половиной месяцев, господин Вайден?»

Ответ следует нерешительно. Он был в Яуернике, маленькой деревне, жил там у подруги.

Об этом пишут романы и снимают фильмы, вдруг приходит в голову обервахмистру. У подруги — хорош брак. Ну да, график. Эти художники. И этот тоже производит впечатление оторванности от внешнего мира… Признание Вайдена весомо понижает искренность его слов.

— Почему Вы не дали о себе знать из Яуерника? — хочет знать Вахмистр, «существует положение о прописке…

Вайден втягивает голову в плечи, молчит.

— И что же скажет Ваша жена на эти эскапады? — осведомляется обервахмистр.

— Это наше личное дело, господин обервахмистр, — холодно отвечает Вайден. — Я здесь, чтобы дать показания. Полицейскому аппарату проще простого узнать имя и адрес водителя автобуса. Парни в автобусе были пьяны, они провокационно сели рядом со мной. Только они могли похитить передатчик…

Снова он заговорил о передатчике, волнуясь по непонятной причине. Оба прислушались. «Итак, был украден передатчик», заключает обервахмистр, «до этого речь шла о переносном приемнике».

Он всего лишь оговорился, заверяет Вайден, но он предпочел бы больше не рассеивать возникающих подозрений. Сначала говорит о радиоприемнике, затем, все убедительнее, о передатчике, пять с половиной месяцев числится в розыске, возвращается прямо в новогоднюю ночь, не имеет при себе документов, даже водительских прав или удостоверения профсоюза. Даже на вопрос об указанном в заявлении украденном приемнике он не может дать полных данных. Он не знает даже его марки. Вайден к этому времени сам не уверен в этом деле. Он вдруг отказывается восстанавливать дальнейший ход событий, спешно хочет уйти, но обервахмистр, ставший более подозрительным, вежливо, но настойчиво просит его подождать минуту. Он что-то шепчет в ухо своему коллеге, после чего тот исчезает в смежной комнате.