— Ну и что?
— Она сама это написала?
— Наверное, кто же еще за нее напишет.
— Оно и видно. Амбиций много, а с умом не очень.
— С чего ты взял? — заинтересовался Веня.
— Во-первых, я ее видел. Это ведь ее тот симпатичный человек в очках распекал за ошибки, называя Линой?
— Ну да.
— А во-вторых, прочитал. Вот написано, что объездила Европу во всех направлениях. Очень сильно преувеличивает.
— Откуда ты знаешь? — удивился Веня.
— Чтобы объездить Европу во всех направлениях, нужны десятилетия. Преувеличивает из тщеславия, чтобы пустить пыль в глаза. И вот тут еще написано: плавала на яхте вокруг Северного полюса.
— Ну и что? — сказал Веня. — Она в самом деле, помню, как-то летала в Архангельск, участвовала в какой-то экспедиции, написала репортаж.
— Проплыть на яхте вокруг Северного полюса еще никому не удавалось, — отрезал Инструкция. — В том числе такой вашей прошлой знаменитости, как норвежец Фритьоф Нансен, великий полярный исследователь. Мешают льды, особенно со стороны Канады. Там они для яхт совершенно непроходимы.
Веня воззрился на монитор. Там действительно черным по белому было написано: «Плавала на яхте вокруг Северного полюса».
— Я полагаю, — сказал маленький человечек назидательно, — яхта прошла какое-то расстояние вдоль северного побережья России. Вот это вполне возможно. А она, опять-таки из глупого тщеславия, чтобы придать своей персоне некий романтический ореол, приврала, что плавала вокруг полюса. Не понимает, что знающие люди над ней только посмеются. Колеблюр торсин!
Веня удивился:
— Что-то ты ее, по-моему, невзлюбил.
— Так ведь с первого взгляда все ясно, — усмехнулся в ответ Инструкция. — Женский тип ярко выражен. Таких у вас много, особенно в последнее время.
Инструкция сделал паузу и стал перечислять:
— Самолюбива до крайней степени. Готова на все, чтобы только быть в центре внимания. Искренне убеждена в своей неотразимости. Однако все, что умеет, так это пускать пыль в глаза и создавать у окружающих впечатление ума и способностей. Часто употребляет иностранные слова. Гонится за новомодными веяниями, стремится показать, что она всегда и во всем в курсе. Работать не любит и не умеет, зато на собраниях говорит больше всех. Как у вас в поговорке… э… в каждой бочке затычка. Некоторые окружающие клюют, но ты, к счастью, не в их числе.
Веня хмыкнул, потому что все сказанное было, пожалуй, правдой.
И тут вдруг ему пришла неожиданная мысль.
— Ты так быстро разбираешься в людях?
— Мне иначе нельзя, — отвечал Инструкция.
— Ну, а что тогда ты можешь сказать обо мне? — поинтересовался Веня, слегка смущаясь.
— Ты мягок, не очень энергичен, но работоспособен, — с готовностью отозвался маленький человечек. — Добродушен и отзывчив. Частенько нуждаешься в дружеских советах. Бывает, идешь на поводу у других. Вот с соседом водку пьешь, отказать ему не можешь.
Веня почувствовал, что слегка краснеет, потому что пока характеристика была точной.
— У тебя нет ярко выраженных карьерных устремлений, — невозмутимо продолжал Инструкция. — Не то что у этой Заныкиной-Сидоровой, которая спит и видит себя большой начальницей. Однако тебе нравится хорошо зарабатывать, и это естественно. Ты надежен, хороший товарищ, на тебя можно положиться. Добросовестен. Не глуп. В общем, прекрасно подходишь для той миссии, что тебя ждет. Возможно, даже еще больше, чем Николай, с которым я работал до тебя.
Веня ошеломленно глянул на Инструкцию. Маленький человечек невозмутимо продолжал:
— Еще в тебе сильно развито желание непременно во всем разобраться, докопаться до истины. Иногда это хорошо, иногда нет. Бывают, знаешь, ситуации, когда лучше чего-нибудь не знать.
После таких слов маленький человечек сверху донизу смерил Веню оценивающим взглядом, словно намеревался открыть в своем подопечном что-то еще и добавить к характеристике, но вместо этого сказал другое:
— Кстати, пора! Прямо сейчас и приступим.
— Что я должен делать? — спросил Веня неуверенно, чувствуя, как внутри него проходит холодок.
Невероятные события, в гуще которых он оказался, похоже, быстро выходили на следующий виток. Даже слишком быстро. Впереди была пугающая неизвестность.
— Для начала, — молвил Инструкция, — сесть в машину и поехать, куда я скажу. Заканчивай работу, я тебя жду.
Инструкция исчез в часах. Веня стал машинально, не отрываясь, смотреть на циферблат, потом тряхнул головой. На секунду у него вновь, как это уже бывало, мелькнула мысль: ничего этого на самом деле нет. Сейчас он закончит работу и поедет домой, и все будет как обычно.
Как было всегда.
Сейчас же промелькнула и другая мысль: а что, если сказать маленькому человечку, что ни в какой миссии участвовать он не желает? Категорически не желает!
Тут Веня впервые вдруг отчетливо осознал: стоматолог Николай, выполняющий ту же миссию до него, закончил тем, что вознесся на небо, пусть даже юридически незаконно.
Холодок в груди стал еще ощутимее.
В этот момент, словно бы почувствовав его тревожные мысли, Инструкция объявился снова. Теперь на его лице играла широкая улыбка.
— Ничего страшного тебя не ждет, — пообещал он. — В чем-то твои обязанности будут даже сродни, — он кивнул на кейборд и мышку рядом с ним, — твоей обычной работе. Все очень просто, хотя неполадки, конечно, бывают. Ты справишься. Кстати, довожу до твоего сведения, что тебя ждет хорошее вознаграждение. Причем некоторые его формы могут тебя удивить. Впрочем, выбор всегда останется за тобой.
Выпалив все это очень быстро, Инструкция исчез. Веня снова посмотрел на свои необыкновенные часы, теперь озадаченно размышляя над последними словами своего руководителя, а потом, с усилием, перевел взгляд на экран, на котором все еще светился абзац, сообщавший о плаваниях тщеславной Заныкиной-Сидоровой вокруг Северного полюса и прочих ее жизненных достижениях.
Веня передернул плечами. Что бы ни ожидало его впереди, сначала надо было закончить работу.
Недаром же Инструкция сказал про него, что он добросовестен.
Минут пятнадцать спустя Веня включил принтер, чтобы распечатать готовые полосы макета. Теперь с ними предстояло поработать редакторам — вычитать тексты, сократить хвосты. После этого макет снова поступит к нему, компьютерному верстальщику — для окончательной доводки. Но все это будет уже завтра. А теперь…
Принтер выплюнул из своего рокочущего нутра последний лист. Сложив все аккуратной стопочкой, Веня откинулся на спинку кресла, чувствуя, что под конец дня устал.
Тут же, откуда ни возьмись, рядом с его столом возник Эдуард Борисович. Похоже, у хозяина «Вольного вечера» было развито особое чутье, благодаря которому в любой конкретный момент он знал, чем занят каждый его сотрудник.
Вот сейчас чутье подсказало ему, что Веня закончил макет.
Эдуард Борисович сгреб со стола стопку листов и стремительно удалился, успев, правда, на ходу бросить:
— Молодец, но хорошо бы ты завтра приехал пораньше. Будет для тебя одно очень важное дело. Сможешь?
Вениного ответа он не ждал. И без того было ясно, что компьютерный верстальщик сможет.
Веня выключил компьютер.
Будь что будет, решил он, провожая хозяина долгим взглядом, такая беспросветная жизнь кого хочешь может подвигнуть на встречу с неведомым.
Возможно, перемены в его жизни, обещанные Инструкцией, позволят ему даже не работать больше в «Вольном вечере».
Проходя мимо кабинета Эдуарда Борисовича, он машинально глянул в открытую дверь. Хозяин что-то стремительно черкал дорогим «паркером» на одной из полос макета. В кресле перед его огромным столом расположилась покорительница Северного полюса Заныкина-Сидорова с бокалом жидкости красного цвета — очевидно, хорошего сухого вина. Заодно она вычитывала полосу со своим материалом.
Припомнив недавние слова Инструкции, Веня вдруг понял простую истину — Заныкина-Сидорова делает это именно здесь, а не на своем законном рабочем месте, чтобы показать хозяину, как много она трудится. Одновременно тщеславная женщина о чем-то негромко ворковала, но, услышав Венины шаги, сейчас же умолкла.
