Но приходила следующая среда, а поход к ветеринару все откладывался. Муркин по-прежнему возвращается по утру, побитый, но не побежденный, и мурлыкает себе на диване, не обращая внимания на ворчание хозяина. И снится ему, что он бегает с огромным сачком за миленькой дамочкой, а та уворачивается, кидает в него туфлю с криком: "Брысь! Брысь, злодей!" Вздрагивая, он просыпается, прижимается потеснее к хозяину.

"Ну, что, Муркин? Сон страшный приснился? А?! Ну, иди сюда, дурачок. Не бойся. Давай, за ухом почешу! Не бойся, глупый! Это сон!"

Жил Козел, да не Козел – Козлище! До пупа бородища, кривые роги. Не стой на дороге! Была у Козла жена, не жена – супруга. Как увидишь, так вскрикнешь с испуга! Не кормила она его, не поила, а только день-деньской пилила: "Зима на носу, а я – в драной дубленке. Меховое манто из шиншилов хочу или из соболей, ну хоть из сусликов!" Да за бороду Козла хвать! И давай его туда-сюда мотать! Задумался Козел, как бы своей бабе угодить?! Из какого дермантину шубу шить?

В ту пору жила в лесу на опушке Волчица и семеро ее волчат, что каждый день кушать хотят. Баба – кроткая, незлобливая. Никого не обижает, зверушек не ест, разве суслика поганого проглотит. Да, невелик грех! Суслик и есть суслик. Его и за зверя не почитают. Уйдет Волчица с утра на заработки: "Кому в доме прибрать, детей покачать? Огород полить, капусты срубить". Нарубит она той капусты малость, продуктов накупит, домой спешит. Дома волчата голодные дожидаются, с голодухи кусаются! Да, вот беда – где-нибудь споткнется, навернется, продукты подавит, молоко разольет. Доберется, непутевая, к избушке затемно:

Волчатушки-ребятушки,

Отопритеся, отворитеся.

Ваша мать пришла,

Молочка несла,

Да споткнулася, навернулася.

Перелом бедра,

Вывих голени!

Течет молоко по камушкам,

А со камушка – в темну норушку.

В той норе злой барсук

Молоко ням-ням!

Волчата двери отворят, остатки пищи поделят, пакет из-под молока оближут, "Растишкой" давленой закусят и – спать. Так и жили мирно. Да судьба зла! Послала на их голову Козла. Решил Козел, когда мать уйдет, волчат переловить, в мешок посадить да – на живодерню! "Будет у моей бабы новая шуба к Восьмому Марта!"

Схоронился в кустах Козлище, в бороде блох тыща, подслушал волчицыну песню. "Вот и пароль!" – радуется. Только мать за порог, Козел подкрался к избушке и заблеял:

Волчаты-ребяты!

Пустите мать до хаты.

Молоко несла,

Да упала, пролила.

Поломала ногу.

Молоко – блям на дорогу.

Лютый суслик молоко ням-ням!

Волчата кричат: "Слышим-слышим. Не матушкин это голосок. Мамка наша не так причитывает, да рано не вертается!" Осерчал Козел, разбежался, рогами в дверь – бац! Дверь, вишь, оказалась из металла. Только искра от нее отлетала! Поскакал Козел в село, взял у бывшего одноклассника журналиста диктофон и обратно. Сел умник в засаду. Неймется ему, гаду!

Вернулась Волчица и запела:

Волчатушки-ребятушки!

Отопритеся, отворитеся.

Ваша мать пришла.

Молочка несла,

Да с горы упала,

Сумки помяла.

Молоко разлила.

Апельсины подавила.

Глядь, последний апельсин

Утащил барсучий сын.

Волчата матушку впустили, про Козла рассказали. "Козел – мужик хитрый. Грабли ему в бок! Да, есть, – говорит им мать, – на то дверной глазок. Пусть поет, как я, или как Орбакайте. В глазок смотрите, а в дом не пускайте!"

Ушла Волчица. Волчата по лавкам сидят, Козла дожидаются. А он тут как тут, у дверей ошивается. Диктофон волчицыным голосом поет: "Волчатушки-ребятушки, отопритеся, отворитеся", и так далее…

Волчата хихикают, в глазок смотрят, а там – не матушка, Козел, роги бодливые, глаза шкодливые. Одно копыто пять дён не мыто. Решили они дурня впустить и как следует проучить. А Козел на крыльце соскучился. С копыта на копыто перескакивает. Бороденку щиплет.

– Скоро? – спрашивает, – а то у меня копыта от сумок затекли.

– Счас! Счас! Только ключик найдем!

Загремели засовами, зазвенели ключами. Ворвался Козел в избу, глазищами "зырк-зырк" – никого! Рассвирепел: "А ну, вылезайте, сосунки! В прятки играть со мной вздумали?!" Смотрит, у печи только махонький волчок стоит. Кинулся к нему Козел, мешок наготове... А волчок лапкой ему за спину тычет: "Гляньте, дяденька!" Обернулся Козел – перед ним шесть волчар, поперек себя шире. Ростом высоки, стоят – лапы в боки. Глаза горят, клыки блестят, видно, кушать хотят! "Чего тебе, дядя, надо? Ты никак маленьких обижать пришел?!"

Затрясся Козел. Ему – не "ха-ха", осталась в бороде лишь одна блоха!

– Ме-ме! Да, я... Да, мне... Вот я мимо проходил… Пошутить с вами решил... А чего это вы такие громадные? Я думал, вы масенькие!

– А это, дядя, не твоего ума дело. Может, мы болди, как его, билдингом занимаемся, "растишку от данон" кушаем. Пошутить, говоришь, решил? Ну, подожди минутку! Сыграем мы с тобой одну шутку!

Взяли со стола огромадный нож, тот, что на топор похож. Трясется Козел, как осиновый лист. Отбивают копыта чечетку и твист. Схватили его братишки за копыта. Самый маленький подошел сердито. За бороденку злодея хвать, и давай ее ножом кромсать. Отпилили Козлу полбороды, но это еще только полбеды. Со страху бедняга наделал лужу. Эх, от козы достанется мужу!

Молодые волки говорят: "Мы бы тебя, дядя, конечно, скушали с удовольствием, но не такое у нас воспитание!" Двери открыли, да пинком под зад. Ой, как был этому дурень рад! Со всех ног помчался домой галопом. А мог бы на блюде лежать эскалопом. Дома его дожидалась жена, и была она очень рассержена. Уж бранила она его и корила. Остатки бороды наголо сбрила. Козел без бороды, что моряк без воды. Не Козел, а так… Цена ему – пятак.

Ежели теперь по селу пройдет,

Суслик со смеху живот надорвет.

Пусть гуляет Козлище, нацепив мочало.

Не желаете сказку прослушать сначала?