Он выпил ещё два чая, один раз сходил в туалет и съел ещё один десерт, а потом не вытерпел и покинул кафе: что-то ему подсказывало, что сейчас нужно вернуться к катку. И предчувствие не обмануло его: он увидел там лорда Райвенна и Раданайта, которые разговаривали с сотрудником катка.

— Да вот он сам, — сказал тот, увидев Джима.

Лорд Райвенн и Раданайт обернулись. Увидев, что на Раданайте уже не было серебристых браслетов, Джим бросился к нему.

— Тебя отпустили? Больше не арестуют? Никуда не увезут?

Раданайт погладил его по щеке.

— Нет, малыш, всё хорошо. Нам даже не придётся выплачивать физический ущерб, потому что свидетели показали, что первым начал этот придурок Эрдо. Он сам виноват. Всё, что он может — это нападать на тех, кто слабее.

— Я очень за тебя беспокоился, — прошептал Джим, приподнимаясь на цыпочки и обнимая его за шею.

Крепко прижав Джима к себе, Раданайт тепло и щекотно прошептал ему на ухо:

— Всё хорошо, малыш. Поехали домой.

— Да уж, на сегодня хватит с вас приключений, — сказал лорд Райвенн.

Этой ночью Джим спал беспокойно, часто просыпался. Ему снились странные сны: будто он был в развлекательном центре с Ахиббо, и тот гонялся за ним по всему катку. Проснувшись в холодном поту, Джим сообразил, что Ахиббо арестован и ждёт суда, и у него отлегло от сердца. Потом ему приснилось, будто бритоголовые парни с татуировками бьют и топчут его своими сапогами, а Эрдо, неестественно шевеля сломанной челюстью, шипит: "Размажу, малолетка". Проснувшись после этого сна, Джим ещё долго не мог избавиться от неприятного чувства несправедливости и обиды. А под утро ему приснилось, что в его спальню входит лорд Райвенн и говорит тихим скорбным голосом: "Печальные новости, дружок. Фалкон не прилетит. Он больше не вернётся… Его нет в живых". Проснулся Джим в слезах и долго не мог заснуть от тревоги. А если с его отцом что-то случится? Если на него нападут пираты? Джим долго ворочался с боку на бок, не выдержал и встал. Подышав воздухом на лоджии и вернувшись в постель, он ещё немного помучился, а потом неожиданно заснул.

Он заснул так крепко, что не слышал шума двигателей опустившегося на площадку перед домом звездолёта, не слышал и стремительной поступи пилота этого звездолёта, вошедшего в дом с рюкзаком за плечом, в сером плаще, чёрном облегающем лётном костюме с широким поясом на бёдрах и высоких серых сапогах с длинной шнуровкой. Он даже не вошёл, а вбежал, на ходу стягивая перчатки. Было раннее утро, лорд Райвенн только поднялся и собирался принимать душ, когда на лестнице послышались резвые шаги и прозвучал молодой взволнованный голос:

— Милорд! Я здесь, я дома! Где он?

Лорд Райвенн вышел навстречу обладателю стремительной походки и молодого голоса. Он придержал его за плечи, а потом сказал, приложив палец к губам:

— Ш-ш! Тише, друг мой. Ещё рано, он спит. Может, наберёшься терпения и чуть-чуть подождёшь, когда он проснётся?

— Я хочу увидеть его сейчас, немедленно, — нетерпеливо сказал молодой альтерианец в лётном костюме, сверкая глазами. — Хоть одним глазком посмотреть, как он спит!

— Учти, он гораздо старше, чем должен быть, — предупредил лорд Райвенн.

— Не имеет значения, — ответил молодой альтерианец. — Я узнаю его, будь он даже стариком.

Джим спал и не слышал, как дверь спальни открылась и вошли лорд Райвенн и молодой альтерианец. Его волосы разметались по подушке, он закинул руку за голову и слегка застонал во сне. Молодой альтерианец стоял и смотрел, как заворожённый, потом подошёл ближе и присел на край постели. Медальон, выскользнувший из-под пижамы, лежал у Джима на плече, и молодой альтерианец, осторожно взяв его, открыл и увидел свой портрет. Он поднял сияющий взгляд на лорда Райвенна, а тот улыбнулся и кивнул.

Почувствовав щекой осторожное прикосновение чьих-то губ, Джим сильно вздрогнул всем телом и проснулся. Тёплые сильные руки придержали его за плечи.

— Не бойся, — сказал молодой мягкий голос.

У этого голоса было и лицо. Над собой Джим увидел оживший портрет из медальона — молодого альтерианца с большими и блестящими голубыми глазами, опушёнными густыми ресницами, со смелым и добрым взглядом, прямым греческим носом и золотисто-русой копной волос, вьющихся в крупный локон. Чёрный лётный костюм облегал его стройное тело, как вторая кожа, а к широкому поясу была пристёгнута кобура с оружием, нож, фонарик и пара каких-то незнакомых Джиму инструментов в чехлах. Образ, с которым Джим засыпал и просыпался всю свою сознательную жизнь, от самой первой зари своих воспоминаний, наконец-то обрёл плоть. Это был он — живой, настоящий Фáлкон, к которому можно было прикоснуться, но Джим боялся до него дотронуться: а вдруг от прикосновения он растает, как колышущееся марево над песчаным горизонтом?

— Ну, вот вы и встретились, ребятки, — сказал лорд Райвенн, улыбаясь. — Джим, извини, что разбудили тебя так рано: кое-кому очень уж не терпелось с тобой увидеться.

Джим не закричал от радости, не бросился на шею молодому альтерианцу с портрета, не воскликнул: "Папа!" — а сидел и смотрел на него, и тот тоже смотрел на Джима своими светлыми глазами со смелыми искорками. Он тоже не спешил прижимать Джима к груди, рассматривая его так пристально, что Джиму стало не по себе от его изучающего взгляда. Слишком молодой — вот что вертелось у него в голове. Да, лорд Райвенн предупреждал… Но теперь, когда Джим видел Фалкона собственными глазами, он с недоумением обнаруживал, что с ролью отца его образ как-то плохо вязался. Вот лорд Райвенн — другое дело. А этот юноша? Старший брат? Или… Кто угодно, но только не отец. Глядя на портрет в медальоне, Джим полагал, что на нём изображён его отец в молодости, а теперь выясняется, что он и СЕЙЧАС такой… Да, это следовало предполагать, но… Джим запутался.

Ещё несколько секунд они недоверчиво присматривались друг другу, пока Фалкон наконец не протянул руку и не дотронулся до щеки Джима и его волос.

— Да, большой ты уже, — проговорил он. — Мне впору быть тебе старшим братом, а не отцом. Ну и шутку сыграло с нами Время! Даже не знаю, поладим ли мы с тобой.

Джим растерянно глянул на лорда Райвенна. Тот ободряюще улыбнулся.

— Конечно, поладите, — сказал он. — Возможно, потребуется время, но думаю, всё образуется.

Фалкона, по-видимому, тоже одолевали какие-то сомнения. Хмуря брови, он проговорил:

— Ты, наверно, думаешь, что я бросил тебя?

— Я всё рассказал ему, — снова вмешался лорд Райвенн. — Он знает всю эту историю. Он знает, что ты искал его, но сама Вселенная разлучила вас.

Джим с Фалконом ещё некоторое время изучали друг друга. Наконец Фалкон, неуверенно улыбнувшись, протянул к Джиму руки:

— Ну… иди сюда, что ли.

Джим осторожно обхватил его руками, не решаясь прильнуть, но Фалкон прижал его к себе. Эти неуверенные ласковые объятия не очень-то походили на родительские, и Джим чувствовал себя странно. Не такого он ожидал… Впрочем, он и сам теперь толком не мог понять, чего именно он ожидал от этой встречи.