— Сливочный крем «Карамель»?

— «Карамель».

— Кофе и кусочек яблочного пирога?

— Обед,— констатировал Бурье,— начинается в духе полного взаимопонимания.

Откинувшись на спинку дивана, он одобрительно кивал, по мере того как Тирен заказывал каждое из блюд. Хлеб и масло уже стояли на столе. Они нарезали хлеб. Француз ел его просто так, Тирен же развернул станиоль и, прежде чем отправить в рот каждый кусочек, мазал его маслом. Он так и не смог научиться есть хлеб без масла. Им принесли овощи и различные приправы к ним. Изящно прихватив лист салата большим и средним пальцами, Бурье обмакнул его в винный уксус, откусил кусочек, оценивающе взглянул на оставшуюся часть и начал:

— Вокруг трагической смерти мсье Вульфа возникает множество вопросов. И если бы я не знал, что все они рано или поздно объяснятся вполне естественным образом, я был бы склонен считать, что здесь не обошлось без нечистой силы. Однако начну с самого начала — по порядку.— Он откусил еще кусочек.— Комиссар Леруж, естественно, еще не составил полный отчет, но протокол осмотра места происшествия уже готов. Поскольку ночью прошел сильный дождь, бесполезно продолжать поиски каких-либо следов — в саду по крайней мере. Разумеется, я имею в виду следы ног и тому подобное. Конечно, для комиссара было бы удачей и, наоборот, неудачей для убийцы, если бы удалось обнаружить что-либо, что преступник обронил или выбросил,— это могло бы стать хоть какой-то зацепкой,— но,— он красноречиво развел руками, остановил ту, в которой держал листок салата, как раз на уровне соусника и снова обмакнул листок в уксусе,— на это, по-видимому, не стоит особо рассчитывать. Итак, что же удалось узнать в результате осмотра места происшествия? Во-первых! — Он поднял сжатую в кулак левую руку и отогнул указательный палец.— Наши люди прибыли на место происшествия ровно в 19.00 — примерно через четверть часа после того, как стало известно об убийстве,— со всем необходимым оборудованием. Несколько минут спустя были смонтированы и включены прожекторы. К гаражу никто не подходил. Поскольку ты так досконально, во всех деталях, описал случившееся, в сущности, не было даже особой надобности осматривать сам гараж и его окрестности. Ворота виллы были открыты, гараж заперт. Начали с того, что прочесали сад и вообще весь участок,— безрезультатно. Комиссар Леруж подошел к двери и позвонил — как ты знаешь, для этого ему пришлось обойти дом. Открыла ему мадам Вульф. Комиссар попросил ее пройти с ним в гараж, чтобы все им показать и шаг за шагом описать все свои действия перед тем, как она обнаружила убийство, в сам момент ужасной находки, и после этого.

Он снова развел руками, аккуратно взял с блюда стебелек сельдерея, обмакнул в майонез, попробовал и с удовлетворенным видом кивнул.

— Мадам отказалась,— сказал он.— Она объяснила — не то чтобы неприязненно, но, по словам комиссара, довольно сухо,— что хватит с нее и того, что она уже рассказала все мсье Тирену. Комиссар заметил, что это затруднит расследование, а также отнюдь не пойдет ей на пользу, когда полиция начнет мало-помалу выстраивать свои рабочие гипотезы. Мадам Вульф холодно — по выражению самого комиссара — смерила его взглядом и сказала, что ему, комиссару, следовало бы воздержаться от каких бы то ни было инсинуаций и что она поступала и поступает так, как надлежит поступать супруге высокопоставленного служащего шведского посольства. Она связалась с сотрудником, ответственным за безопасность — то есть с тобой,— вставил Бурье,— рассказала ему все, что знала, и согласовала с ним свои действия. «Однако нам бы все же хотелось получить информацию от лица заинтересованного»,— настаивал комиссар. Я согласен, выражение выбрано было не вполне удачное,— Бурье улыбнулся,— зато довольно-таки точное. Но мадам Вульф была непреклонна. «Мне начинает казаться,— сказала она,— что господин комиссар не вполне знаком с правилами, действующими в подобных случаях в отношении представителей иностранного дипломатического корпуса и членов их семей. Это называется дипломатическая неприкосновенность, комиссар, и пока она действует, я не могу ничем вам помочь. Не вы и не я — только посольство решает, когда и каким образом я могу сотрудничать с вами. Итак, комиссар, мне остается лишь пожелать вам приятного вечера и успехов в вашей работе. И тем не менее кое-что я все же могу для вас сделать. Вот,— она достала связку автомобильных ключей, на которой были также и ключи от гаража, и протянула ее Леружу.— А теперь,— сказала она,— я должна вернуться к своей работе».

Тирен кивнул. Пока Бурье рассказывал, он задумчиво грыз листки салата, ломтики моркови и огурцов.

— Да, действительно, она все сделала абсолютно правильно,— сказал он наконец.— Мадам Вульф — очень умная и спокойная женщина с большим самообладанием, я бы даже сказал — у нее по-настоящему сильный характер. А что было потом?

— Несколько человек осмотрели гараж, другие занялись машиной. Для этого потребовалось сначала открыть дверь, которая оказалась запертой. Как ты мне и сказал, мадам Вульф оставила все именно в таком виде, в каком все было, когда она вошла туда и обнаружила, что произошло убийство. Даже двери машины и то были заперты. Тело мсье Вульфа, как говорили и ты, и мадам Вульф, лежало в багажнике. Прежде чем извлечь, его, конечно же, сфотографировали с всевозможных позиций. Ничего необычного в самом багажнике не обнаружили — домкрат, несколько тросов, ящик с инструментами и тому подобное, в общем, ничего, что заслуживало бы внимания. Тело поместили на носилки в таком положении, чтобы не задеть нож, остававшийся у него в затылке вплоть до самого морга.

Он снова поднял кулак с отогнутым указательным пальцем.

— Итак, все это было во-первых. Во-вторых! — Рядом с указательным появился средний палец.— Нож вошел в затылочную впадину под основанием черепа — прямо в спинной мозг. Удар был нанесен удивительно точно. Убийца все прекрасно рассчитал, почти как матадор, убивающий быка. Смерть наступила мгновенно. Врач, производивший вскрытие, сказал, что даже хирург не смог бы сделать это более точно. Крови почти не было. Задета была лишь небольшая вена, и вытекло всего несколько капель, которые запеклись в волосах. Ни на дне, ни на стенках багажника крови больше не было найдено.

Тем временем с закуской было покончено, и появившийся официант поставил перед ними подогретые тарелки с дымящимися розовыми котлетками и гарниром из зеленых бобов, нарезанного соломкой картофеля и ломтиков помидоров.

— У меня есть пара вопросов,— сказал Тирен.— Где был убит Вульф? В багажнике?

Бурье улыбнулся.

— Вопрос не такой уж бессмысленный,— сказал он,— хотя я понимаю, конечно, что ты иронизируешь. Нет ничего указывающего на то, что он был убит в гараже или в машине и лишь потом помещен в багажник. Да и мадам Вульф рассказывала тебе, что в гараж он попал сам. Она видела, как он подъехал, вышел из машины, открыл ворота гаража и въехал внутрь. Это ценное свидетельство, поскольку оно исключает, что его убили где-то в другом месте, а потом уже привезли в гараж. Кстати, это на сто процентов подтверждается соседями. В то время когда Вульф ехал по улице к своей вилле, приблизительно в ста метрах от нее на тротуаре стояли и разговаривали две дамы. Обе они знали Вульфа, как соседа, и помахали ему. Он помахал в ответ, а поравнявшись с ними, остановился, вышел из машины и галантно протянул одной из них красную гвоздику, сказав при этом: «Большое спасибо за ваше любезное предупреждение относительно того, что слишком обильная подливка может погубить только что посаженные кусты роз». Когда он отъехал от них и, свернув в ворота виллы, скрылся в гараже, они еще какое-то время постояли там и посмеялись над его словами. «Настоящий джентльмен»,— сказала одна из них. «И Дон Жуан…» — прибавила вторая. Нет, ей-богу, все указывает на то, что он был убит прямо в багажнике.

— А не мог ли кто-нибудь ждать его в гараже и в тот момент, когда он выходил из машины, всадить ему нож в затылок?