— Мы уже не знали, что думать! Тебе звонили, а мама твоя: "Позвоните на мобильный…" Ты ей что, не сказала?

Яна не слишком-то удивилась очередному совпадению, привыкла уже. Только тревожно ухнуло в груди сердце.

— Где ты была? — не отставала подруга, крепко сжав ее локоть.

— Мы к бабушке переехали, я тебе позже телефон дам, — одними губами еле слышно ответила Яна.

— Что, опять разводятся? — жалостливым голосом протянула Галина и вздохнула сочувственно. Янкино многострадальное сердце на пару секунд замерло и заколотилось так, что на весь класс, наверно, стало слышно.

"Неужели опять?.. Как же я сразу не подумала! Самый логичный вывод, что напрашивается сам собой… Надо было терпеть, сцепить зубы и терпеть, что бы она ни говорила! Если они на этот раз разведутся, то это будет из-за меня. Папа сам бы не ушел…"

— Почему ты так поздно приехала? — не унималась Галя, несмотря на то, что Оксана уже два раза на них оглянулась с красноречивым выражением лица, с крепко сжатыми губами. А это плохой знак, пора прикрывать базар.

— Не могла добраться, час стояла на остановке, — прошептала Янка Галине, низко склонив голову над партой.

— Можешь ночевать у меня, чтобы утром не ехать, — со своим Овновским великодушием предложила подруга. Чуть-чуть помолчала, сосредоточенно грызя кончик ручки, и решила, видимо, вывалить на Янку сразу все свои претензии:

— Богдан со мной почти не разговаривает! Что-то буркнул и ушел. Поморозился, короче. Что ты ему сделала?

— Ничего я ему не сделала!.. — шепотом возмутилась Яна.

— Вишневская! — грянул над головой разъяренный голос англичанки. — Мало того, что Вы опоздали, так еще срываете занятия!

На большой перемене Галина пристала к ней с новой силой (нисколько не смущаясь, что навлекла своей болтовней на Янку Оксанин гнев):

— Ты мне портрет нарисовала?

— Какой портрет?

— "Какой, какой"! Эвелин. Мы ведь договаривались…

— Я не хочу туда лезть, — отмахнулась Яна.

— Что значит "не хочу"?.. — Галька от негодования поперхнулась яблочным соком, который потягивала неспешно из компактной пластиковой бутылки. — Хочешь-не хочешь, а надо!

Янку внезапно прорвало — последние несколько дней накапливалось по чайной ложке, и тут вдруг накатило:

— Да пойми ты, это больно! Я каждый раз будто умираю, меня потом еще несколько дней колбасит, в себя не могу прийти! А тебе развлечение!

Замершие на месте девчонки смотрели на нее ошарашенно, как на разорвавшуюся вне графика бомбу. Машка недоверчиво кривила тонкие бледно-розовые губы, Алина с подчеркнутым вниманием рассматривала свои ногти (на сей раз вызывающе синие, в тон пиджаку). А Юлька опять застыла с приоткрытым в задумчивости ртом, не успев донести до него горсть чипсов.

Демонстрируя недюжинную выдержку, Галина батьковна пришла в себя первой. Отхлебнула из горлышка бутылки богатырский глоток сока и протянула самым непринужденным тоном:

— Тихо, не кипишуй! Так бы сразу и сказала… Значит, в другой раз. Bad timing. (Неудачное время.)

— А еще что-нибудь из той жизни помнишь? Ну хотя бы мелочь какую-то, а?.. — помолчав для приличия пять секунд, умоляющим голосом попросила Алька, и бросила последний взгляд на свой сногсшибательный маникюр.

"Точно, для них это вроде цирка! Народ требует хлеба и зрелищ… А я тут вместо клоуна", — безнадежно подумала Яна, и стало жалко себя как никогда.

— А я там была? — вкусно хрустя чипсами, поинтересовалась практичная Юлька. И протянула в Янкину сторону переполовиненный замасленный пакетик, в виде добровольного подношения.

— Тебя там не было, — Яна волей-неволей улыбнулась, хоть вроде и не до смеха сейчас… Воспоминания потихоньку всплывали на поверхность, как пузырьки воздуха в морской воде, проступали в памяти с неумолимой четкостью. Ну что ж, пошла, значит, новая серия воспоминаний, никуда теперь от них не денешься: — Помню, как я тратила деньги, такие суммы могла за раз спустить! В основном на одежду, это была моя слабость. Скупала по пол-магазина за один присест, прямо лихорадка начиналась, азарт просыпался нечеловеческий… Снимала стресс так, наверное.

— Это болезнь такая, шопоголизм, — авторитетно вставила Юлия.

— Когда мы с ним… с Сережей… ссорились, я хватала ключи от машины и уезжала на весь день. И еще дверью так демонстративно хлопала, это у меня была привычка.

— Куда уезжала? — потребовала подробностей Алинка. Остальные девчонки слушали, затаив дыхание, с жарко блестящими от любопытства глазами.

— Ну, иногда по подругам, иногда по магазинам. В основном по магазинам… А он дома с ума сходил от ревности, думал неизвестно что! Как только со мной не разорился?.. Кошмар, короче.

Выдав эту длинную тираду, Янка перевела дух и обвела взглядом подруг, ища понимания (а еще бы лучше — сочувствия). И не нашла: девчонки застыли в мечтательных позах возле них с Галькой — кто на придвинутых стульях, кто примостившись по-простецки на парте — и пожирали Яну затуманенными взглядами. (Еще бы, картину-то нарисовала заманчивую, сказка!) Может, девочки решили, что она им наплела с три короба, просто по приколу?.. Сейчас Машенция бухнет нечто вроде: "Народ, кому вилки? Лапшу с ушей снимать."

— Интересно-интересно… — прервала молчание Машка, словно догадываясь о ее тайных опасениях. — А кредитные карточки тогда уже были?

Ответить Яна не успела: к их банде решительным шагом устремилась англичанка. Скорей всего, устала ждать, когда же Яна Владимировна сама проявит сознательность и явится с повинной к учительскому столу, как было велено на паре… (А та, честное слово, успела уже позабыть о ее строгом наказе: слишком много неприятностей накопилось на квадратный метр! Не успеваешь разгребать.)

— Яна, я хотела бы видеть Ваших родителей, — чересчур громко отчеканила Оксана, сверля Янку безразличным холодным взглядом.

Девочки опять испуганно притихли, косясь то на нее, то на англичанку. Юлька, как всегда, не обошлась без циркового номера: при Оксаниных словах чуть не подавилась своими чипасами, но не решалась в столь ответственный момент кашлянуть и покраснела до опасного для жизни вишневого цвета. Сидящая ближе всех Маша энергично застучала ее кулаком по спине, а Яна с трудом выдавила из себя:

— Они сейчас заняты, вряд ли смогут… — вот это новость: уж такого за ее школьную практику еще не приключалось! Позорище, да еще и при всех! Слава Богу, сейчас перемена, почти никого нет в аудитории, кроме нескольких мальчишек, но все равно… Денис Кузьменко с Каплей, ее извечным злопыхателем, сто пудов все услышали, вон даже поближе подобрались, чтоб ни слова не пропустить — стоят, развесив уши… Хорошо, хоть пока не улыбаются.

— Это срочно, — проследив за Яниным взглядом, мстительно предупредила Оксана Юрьевна. Как отрубила. — Завтра после занятий я жду или маму, или отца. Иначе будем решать этот вопрос с директором!

И удалилась, гордо вскинув стриженую "под мальчика" голову и поправляя на ходу узкую джинсовую юбку. Довольная собой дальше некуда! Неужели она Яне когда-то нравилась, как самая демократичная из всех учителей?..

После четвертой пары — мировой литературы — все заспешили по домам, одна Галя, как нарочно, никуда не торопилась. Терпеливо выждала, пока Янка сложит в сумку тетради и целую армию разноцветных ручек, посмотрится в висящее у двери зеркало, расчешет не спеша волосы. Стоически перенеся все перечисленные процедуры, Галины вышла за ней по пятам во двор, но и там все время держалась поближе, не отходя от подруги ни на шаг — может, переживает из-за болтовни на английском? Так это ж не ее вина, Оксана бы по-любому завелась насчет родителей… Яна без лишних слов успокаивающе погладила Галину руку, та в ответ крепко сжала Янкины пальцы:

— Я сейчас к Андрею в универ, хочешь со мной?

Янка затрясла головой как китайский болванчик, придя в неописуемый ужас от этой идеи: нет, нет и еще тысячу раз нет!