— Ну и как это всё называется?! — через минуту не выдержала Марина. — Теперь уж яснее ясного, что она нас и в грош не ставит! Нет, выкинуть ТАКОЕ!..

Володя достаточно мирно возразил — злость на малую уже успела перегореть:

— Меня другое беспокоит. Если она на свой собственный день рожденья не захотела приходить домой, это тревожный знак. Выходит, не так уж ей здесь хорошо, раз возвращаться не хочет. Может, это и моя вина тоже…

Но Марина расслышала только "не хочет возвращаться" и "вина", ну и, естественно, приняла все на свой счет. Это ж надо быть настолько зацикленной на себе!..

— Конечно, кто у нас остался крайним? Мать во всем виновата, мать не такая! Мать пашет в поте лица…

Владимир ничего не ответил, подхватил тарелку с тортом и тяжелой моряцкой походкой направился в свой кабинет (а по совместительству Славину комнату). Там, судя по характерному раскату грома из динамиков, включил свой ненаглядный компьютер и на весь вечер выпал из реальности. Так что Марина осталась совершенно одна в обнимку с телевизором.

— Шляться по ночам ей, видите ли, не разрешили! Характер показывает! — воскликнула в сердцах. Никто не услышал, только развалившийся на диване кот Гаврила проснулся и с неудовольствием перевернулся на другой бок.

Девчонки уже расселись по-турецки вокруг большого синего тазика с водой, умыкнутого Галькой из ванной. Юлия без лишних предисловий возбужденно сообщила (она была самым большим фаном этого гадания и теперь переживала, как бы всё не сорвалось):

— Это для тебя! Сейчас будешь смотреть.

Не слишком-то Яна это дело приветствовала — тем более, что приближался Хэллоуин, она никогда его не жаловала. (Ведь даже американцы по-честному называют этот так называемый праздник не "День всех святых", как официально значится в календаре, а просто, без обиняков — "День всех чертей". А это что-нибудь да значит: нечего будоражить враждебные силы…) Нет, ну угораздило же ее родиться как раз под этот Хэллоуин! Хорошо еще, на пару дней раньше, не в самый канун. Вполне возможно, именно этой опасной близостью и объясняются некоторые ее Скорпионские заморочки… Во всяком случае, что-то в этом есть.

Следует сказать, что идея насчет гадания была Галькина (а кого же ещё? Это Галина батьковна у них в компании главный любитель острых ощущений!). Последние несколько дней Галя от Янки ни на шаг не отставала: вцепилась мертвой хваткой, как тренированный бульдог, и ездила по мозгам, пока подруга не сдалась. ("Всё равно Наполеоншу не переспоришь, гиблое дело!" — решила Яна и покорилась своей судьбе. Что ни говори, а приятно иногда выступить в роли всемогущей пророчицы, пощекотать свое Скорпионское самолюбие.) Да и девчонки так этого дня ждали, едва не за неделю начали свои таинственные приготовления… Не очень-то красиво получается, если вдуматься: "У тебя сегодня день рожденья, так что будешь нам гадать. А ну, Яночка, давай, развлекай народ!.."

"Да ладно уж! — Яна решительно разогнала эти мрачные мысли: — Пускай порезвятся. Сказала "а" — значит, будь добра проехаться по всему алфавиту."

Сидящие на полу девчонки с неподдельным уважением поглядывали на нее снизу вверх, точно на оракула, — все босоногие, в длинных ночных рубашках, с художественно распущенными волосами. (Конечно, у кого есть что распускать. Самые длинные шевелюры у них с Алинкой, у остальных скорее вариации на тему. А Юлька испокон веков со стрижкой, ни с какой другой прической ее и представить себе невозможно.) Кроме того, Юлия единственная была в клетчатой пижаме, потому как юбок в любом их виде принципиально не признавала. Зато Алина превзошла саму себя: кроме обычного марафета щедро накрасила губы ярко-фиолетовым блеском. В полутьме да в сочетании с прямыми, соломенного цвета волосами выглядит оч-чень эффектно… Только помела ей сейчас и не хватает!

— Ладно, помните мою доброту, — выдержав паузу, притворно сдалась Яна, присела рядом с Галькой на ковер и не мигая уставилась в темную воду с едва заметным запахом хлорки. Девчата затаили дыхание и застыли каждая на своем месте столбиками, как тушканчики в пустыне. Хоть бы не окаменели, вот смешные!

— Ви-и-жу… — загробным голосом забубнила Янка себе под нос и вытаращила для пущего эффекта и без того большие ясно-карие глаза.

— Что видишь? — испуганным птенцом пискнула Аля.

— Счастья и любви не избежать… ВСЕМ!!!

Но подруг это не устроило, в один голос запротестовали:

— Так нечестно!

— А конкретней?

— А кем я была в прошлой жизни? — перекрыла весь этот гам Юлька.

— Что, ОПЯТЬ? — с многозначительным нажимом переспросила Яна, но Юлия, как известно, от излишней застенчивости не страдает. Пропустив мимо ушей Янкин ехиднейший тон, она продолжала заунывно канючить:

— Ну пожа-алуйста, ну скажи-и!.. Я больше ничего спрашивать не буду, честное слово! Всего одна жизнь, — и закрутила в воздухе указательным пальцем, наглядно показывая, что именно одна, не больше: — Последняя.

И в ту же секунду словно шлюз прорвало: Яна и не хотела никуда "въезжать" (как выражаются у них в лицее), но в голове уже понеслись в бешеном танце обрывки беспорядочных картинок и фраз, почему-то на английском. На Юльку ей всегда было легко "смотреть", она и сама не знала, отчего.

— Ты была парнем, хиппи. Такая прикольная, длинные волосы… — Янка показала руками, какие, взмахнула на уровне Юлькиного плеча. "Так вот почему у нее теперь ухватки мальчишеские! И даже фигура, просто отголоски прошлого…" — промелькнула молниеносная яркая мысль. Тут уже все-все, как по заказу, в одно мгновение припомнилось, завершали эту вереницу Юлькины любимые джинсы с дырками на коленях. Яна вслух рассмеялась и плотно зажмурилась, чтоб не отвлекаться.

— Что там такое? — Юлия изнывала от нетерпения. — Где я жила?

— Америка, где-то шестидесятые. Или семидесятые… На границе. Я поняла, поэтому тебе английский так легко дается!.. — мельтешащие перед глазами картинки замедлили свой ход и плавно потекли одна за другой, давая возможность себя рассмотреть. Круглая зеленая лужайка, залитая солнцем; молодежь, лежащая и сидящая в полу-обнимку на траве — девушки в длинных юбках, с распущенными волосами, длинноволосые парни в распахнутых на груди рубашках. На головах у всех яркие венки из полевых цветов, даже у парней…

— Я бы тоже в хиппи пошла, если б жила в то время, — проговорила Янка вслух, словно в забытьи. Там на поляне кто-то пел под гитару, и мелодия до боли знакомая… "California dreaming", как же она могла не узнать?

— Не отвлекайся! — Юлька настойчиво потеребила ее за край белой сорочки. — Что там дальше… — и запнулась: — Подожди, тут не сходится. Я ведь родилась… — она беззвучно зашевелила губами, что-то про себя подсчитывая. — Это что, так рано умерла?.. — И принялась беззаботно болтать, как только она одна умеет: — Я была наркоманом, умерла от передозировки, ха!

Кто-то из девочек на нее зашикал, Юлька всмотрелась Яне в лицо:

— Ты как привидение увидела! — и на пол-слове осеклась: — Что, правда? Мне иногда такие сны идиотские снятся…

А Янку уже подхватило и понесло, и сила была не такая, как обычно, а странно недобрая — пронизывающий до мозга костей ледяной ветер. "Не хочу!" — изо всех сил беззвучно закричала она, но вырваться не смогла: темнота немного рассеялась и на внутреннем экране замигала красным неоновым светом какая-то вывеска. С огромным трудом удалось ее прочитать: "Black Swing" или что-то в этом роде, буквы никак не давались, прыгали перед глазами. Бар, наверное?.. Скорей даже притон: вон толпятся на углу подозрительные помятые личности гангстерского типа… А вот и Юлька, или как ее здесь зовут? Парень в черном лет двадцати пяти, волосы цвета вороньего крыла до плеч, лицом неуловимо напоминает Юльку. И одновременно Брэндона Ли в его последнем фильме, когда он погиб. "Не ходи туда! — хотела крикнуть Яна, но не смогла издать ни звука. — Я здесь только наблюдатель, не имею права вмешиваться…"