"Вот где познаются друзья!.. Что-то эти двое слишком хорошо спелись", — с горечью констатировал Сергей и принялся костерить себя на чем свет стоит. Ведь знал же прекрасно, что она именно на таких самоуверенных мачо и западает, и все равно потащил с собой! Мозгов ни на грош.

Яна сидела за небольшим круглым столом на кухне, прихлебывала из развеселой чашки с диснеевскими персонажами (неужели намек?..) чересчур крепкий чай, от которого сводило скулы, и потихоньку остывала от произнесенной пламенной речи. И только через несколько минут дошло, как до одного длинношеего животного, воспетого Гумилевым: Сережка ревнует по-страшному, вон физиономия-то какая трагическая! Брови сведены до упора, губы плотно сжаты, лежащая на столе рука недвузначно стиснута в кулак. Волей-неволей вспоминаешь Цоя: "Солнце мое, взгляни на меня, моя ладонь превратилась в кулак…". Так он сразу кажется на несколько лет старше — да уж, человек без возраста…

Интересно, сколько же ему все-таки лет? Вот ведь аналитический ум: устречаются третий месяц, и до сих пор не додумалась спросить! (Сам-то он знает про нее почти все, даже дату рождения с неудачной фотографией из старой школы раскопал по своим секретным каналам, а она про него — практически ничего. Ну, учится в институте бизнеса на Острове, что-то связанное с экономикой. Или с программированием? А на каком курсе — опять не уточнила!) Хотя если Эдику исполнилось восемнадцать, вполне логично будет предположить…

Одна загвоздка, приставать с подобными (подробными) анкетными вопросами сейчас не самый удачный момент: после Янкиной азартной перепалки с Максом ее "друг любезный" (как Яна иногда его поддразнивает) истекает желчью прямо на глазах! С задушевным разговором как-то не полезешь, обстановка не располагает… К счастью, сидящий напротив Максим отвлекся на трезвонящий непрерывной трелью входной звонок и удалился, невнятно бормоча извинения, так что обстановка маленько разрядилась. Не притронувшись к своему чаю, что успел уже покрыться прозрачной белесой пленкой, Сережка подорвался с места и без лишних слов увлек ее за собой — вероятней всего, чтоб подальше от разговорчивого хозяина. По дороге буркнул себе под нос вместо объяснений:

— Зря я тебя сюда привел!

Они выбрались через заваленную строительным мусором узкую дверь на крохотный застекленный балкон. Неловко маневрируя среди кусков фанеры с неровными острыми краями и длиннющих рулонов с обоями, Янка от всего сердца себя поздравила, что сегодня против обыкновения в джинсах — а то плакали бы ее колготки!

В распахнутое балконное окно уже начали проглядывать ярко разгоревшиеся звезды и тоненький серпик Луны, белый и чистый, как только что срезанный детский ноготок. Яна неудобно пристроилась на корточках у холодной кирпичной стены и внезапно тихонько рассмеялась. Сергей оглянулся на нее вопросительно и неожиданно мягко спросил:

— Ты чего?

— Просто вспомнила… "Тиха украинская ночь! Но сало надо перепрятать."

Сережка ее не поддержал, хмыкнул с неодобрением и снова замолчал, разглядывая вечернее небо. Яна с новой силой обиделась, скрестила на груди руки, сунув ладони подмышки, чтоб согреться, и решила ничего больше не говорить — ну что ж, поиграем в молчанку!.. Но пустяковая эта обида быстро прошла и на сердце легла непривычная легкость и блаженное спокойствие. Заводить ничего не значащий дежурный разговор больше не хотелось — да вроде бы и не о чем, — Янка наслаждалась тишиной и непривычной бесшабашной свободой. Сережа первым нарушил молчание:

— Ну и как тебе? Что не говоришь: "Куда ты меня привел?!"

— Это даже интересно, — она неотрывно смотрела вверх на темно-синий прямоугольник окна — до чего же рано сейчас темнеет!.. Глаза сразу же нащупали среди рассыпанных пригоршнями звездных светлячков знакомый ковш Большой Медведицы, что раскинулся сегодня на половину неба. (Медведицу среди всех остальных созвездий Янка выделяла особенно. С раннего детства могла смотреть на звездное небо часами и часто ловила себя на том, что беззвучно с некоторыми, самыми полюбившимися звездами разговаривает. Спрашивает у них совета, доверяет нехитрые девчоночьи тайны или жалуется на судьбу, по-разному бывало… Однажды, еще классе в шестом, превзошла саму себя: нашла по отцовскому атласу созвездие Скорпиона и с горем пополам рассчитала, где его можно наблюдать. Жаль, разыскать на небе свой личный зодиакальный тотем оказалось не по зубам, квалификация не та…) Из всех старинных звездных приятелей Медведица неизменно остается на почетном первом месте, это с годами не меняется. Уж кто, а Скорпионы умеют хранить дружбу.

Янка поежилась от налетевшего через распахнутое настежь окно ветра и от холода пришла в себя, с треском вернулась в привычную земную реальность. (Трещали джинсы — кажись, умудрилась-таки напороться на какую-то невидимую во тьме железяку!) Сережка выжидающе на нее смотрел, попыхивая сигаретой, на лбу у него плясали разноцветные световые пятна от неоновых огней диско-бара через дорогу. В этом тоже было что-то нереальное, фантастическое…

— Что тебе интересно? — с требовательными нотками в голосе поторопил Сергей. Яна немного отодвинулась от его удушливого сигаретного дыма, насколько позволяла теснота каморки:

— У них такие коконы!.. Я таких еще не видела, — Сергей вопросительно приподнял бровь, но выглядел при том на удивление мирно. Кажется, и не собирался скептически улыбаться и поднимать ее на смех. — Энергетические оболочки, — поправила саму себя Яна и встала рядом с ним, разминая затекшие от долгого сидения ноги. — Покореженные какие-то. Я читала, наркоманов можно легко узнать по ауре, и Мартын наш говорит… У Макса, правда, нормальная, — Сергей едва заметно в полутьме дернулся и она поспешила перевести стрелки на другую тему, понейтральнее. Затянулась в воздухе невидимой сигаретой: — Так ты тоже по этому делу?..

— Я такой фигней не страдаю, — Сережка вроде даже оскорбленно к ней развернулся всем телом, Яна инстинктивно попятилась — хоть и не хотела так явно, само собой получилось… Это ее предательское движение не прошло незамеченным, Сергей снова помрачнел грозовой тучей. Неоновые всполохи на его щеках исчезли, уплыли вверх по потолку. Он коротко выдохнул белесую струйку дыма: — Обкуренному к мотоциклу и близко нельзя подходить. Хочешь, покажу фокус? — и крепко взял за руку.

— Знаю я твои фокусы! — Янка осторожно попыталась высвободить свою ладонь из его жестких пальцев, но тот не отпускал, будто не замечал ее весьма прозрачных попыток:

— Перегнись, я буду тебя держать.

— Ага, десятый этаж!

— Девятый. Не бойся, я подстрахую.

Еще одно мгновение — и она зависла под угольно-черным небом. И звезды пролились прямо на лицо, и дух захватило от невыносимого счастья… "Кажется, я забыла, как дышать!" — промелькнула обрывочная чуднАя мысль. Сережка нетерпеливо подергал ее за ноги:

— Поднимайся! Янка! Ну ты экстремалка, а я-то думал… — рывком вернул ее в вертикальное положение, усадил на самодельный узкий подоконник в оконном проеме: — Ну как?

— Здорово! Супер! Улёт…

Даже слов подходящих в русском языке не имеется…

Сергей воспользовался моментом и привлек Янку к себе, собираясь поцеловать. Но в последнюю секунду передумал и только утопил нос в ее пушистых, наэлектризованных неизвестно где волосах: что толку целовать, если глаза у этой красавицы опять отсутствующие! Она сейчас не с ним, не в этой бетонной клетушке в многоквартирном скворечнике, а снова сбежала в свою выдуманную реальность. Где, наверное, бродят неспешно гривастые белоснежные единороги, порхают беззаботные эльфы и осыпается серебряной пылью прямо под ноги Млечный Путь. Куда ему ходу нет, хоть как бы ни бился лбом в закрытые двери.

— Если кто хочет уединиться, так это можно устроить! — противным насморочным голосом объявила смутно различимая фигура в дверях, и беззастенчиво сунула нос на их балкон. — Тут все свои.