В завершение монолога полковник бросил тревоженный взгляд на стакан, тяжело вздохнул и погрозил озабоченным мужчинам волосатым кулаком.

Время приближалось к обеду. Алексей вышел на больничное крыльцо подышать свежим воздухом, покурить и подумать. Действительно, ситуация неприлично запутанная, даже при наличии бурной фантазии докопаться до истины весьма сложно.

– Выкрали пожилую женщину. Зачем? Далее совместно с Куделиной увезли свинью. Обнаружен окорок у Кости дома. Куда делась бабка? Откуда они ехали вчера утром? Почему прогуляли два дня? Весьма странная и запутанная история.

Из задумчивости Алексея вывело некоторое движение. На больничный двор не спеша, словно крадучись въехал сорок первый "Москвич". Он был ржавый и битый. Окна запотевшие. Заднее, слегка приоткрыто. Из него струился сигаретный дым. Обитателей салона видно не было. Автомобиль сначала подъехал к приёмному покою, постоял, развернулся и спрятался в кустах, плотно притёршись к больничному забору. Настораживало, отсутствие действий со стороны пассажиров транспортного средства.

– Может, ожидают выписанного из больницы родственника? Нет уже поздно. – Додумать не удалось.

Завыла милицейская сирена. Ещё чрез минуту во двор въехали "Жигули" с мигалкой, боевая машина пехоты, "Волга 3110", карета скорой помощи и ЗИЛ-131, доверху набитый омоновцами. Замыкал кавалькаду милицейский "воронок", изрядно грязный, на лысых покрышках и неприлично шумный. Колонна остановилась в стороне, тогда как санитарная машина стала пятиться к дверям приёмного покоя. Как только створки распахнулись, во двор влетела УАЗ-буханка с прикрученным к крыше штативом и камерой Мстиславск-TV. Из "Москвича" образовалась Светлана Князева. Вслед за ней оператор с телекамерой на плече, крепкого сложения парень в кожаной куртке. В одной руке он держал сотовый телефон, в другой бейсбольную биту. На крышу УАЗа вскарабкался второй оператор. Таким образом, съёмка началась одновременно с двух точек.

– Замечательно, что я не поехал в Пердюнск, – подумал Алексей и несмотря на непогоду, лишь в накинутой на плечи куртке придвинулся к месту событий.

Между тем, журналистская бригада была уже у носилок.

– Товарищ генерал, наши телезрители интересуются, при каких обстоятельствах вами был проглочен стакан? – Лезла в травмированную душу настырная журналистка.

– Оставьте меня в покое, – простонал печальный обладатель коньячной посуды.

– Позвольте узнать, каким образом врачи собираются извлекать его из вашего тела?

– Без комментариев. Без комментариев. Уберите её от меня, – уже закричал генерал, стуча кулаком по носилкам.

Наконец милиция опомнилась. С грузовика попрыгали омоновцы, из "Волги" выскочил разгневанный полковник и жестами стал демонстрировать недовольство подчинёнными. Четыре бойца подхватили носилки с генеральским организмом и бегом направились в лечебное учреждение. Журналистка на ходу пыталась проинтервьюировать несчастного, но милиционеры в достаточно грубой форме стали оттеснять её и оператора от высокопоставленного тела.

– Князева! Вы дождётесь. Упрячу вас в камеру. Посидите неделю на баланде. Зачем голову бойцу испортили? А? Марш отсюда. Папарацци… – губы полковника беззвучно зашевелились в легкоузнаваемой фразе, но громко вырвалось лишь последнее слово -…мать!

– А Вы Фёдор Сергеевич, своими действиями нарушаете права граждан на информационную свободу. Я буду жаловаться на вас в муниципальный совет.

– Да хоть самому черту лысому. Хоть папе римскому. Ох, выпорю я тебя Светка и не посмотрю что дочь.

– За рукоприкладство ответите по всей строгости уголовно-процессуального кодекса.

– Вот это да, – подумал Алексей, – ну и семейка. Вероятно, они не ладят.

Внезапно омоновцы выстроились в две шеренге, тем самым, образовав проход, от УАЗа до входных дверей лечебного учреждения. В коридор из тел работников силового ведомства, шагнул Костя. Был он в наручниках. Сзади тянулась длинная цепь. Противоположенный конец невольничьего украшения крепился к сержанту милиции, смахивающего на борца сумоиста. Последний, преисполненный ответственностью момента, важно шествовал вслед за жертвой милицейского произвола. Алексею вспомнился детский стишок:

– Так, ногами двигай, быстрей, быстрей, – командовал сержант. При этом волочившаяся по асфальту цепь издавала удивительной тональности звук.

– Не лечебное учреждение, а Владимирский тракт, – продолжил аналогию Алексей.

Работники средств массовой информации устремились к задержанному на ходу задавая вопросы.

– Константин Михайлович, на каком основании вас задержали? Это правда, что вами похищена Куделина? Скажите, где она содержится? Вы любите свинину? Какое отношение имеет Русская Православная Церковь к похищению?

– Всё это ложь и сплошное недоразумение, – гремя цепью, выкрикивал арестованный, – его толкал в спину японский борец, норовя пнуть коленкой под зад. Оператор снимал до последнего момента, пока великого русского хирурга не затолкали в подъезд приёмного покоя.

Алексей, не дожидаясь окончания событий на улице, устремился в стены лечебного учреждения. Здесь его встретил Волостных, который закричал, – где тебя черти носят? Всю больницу облазил. Бегом, срочно к Оголтелому.

Преисполненный долгом, Шпекин бросился на второй этаж. Только врачебный сан не позволял припустить галопом.

В приёмной, анестезиолога обожгла гневным взглядом Пятисотко, – Вас только с собаками искать, Василий Сергеевич хотел в розыск подавать.

В кабинете находилось несколько серьёзных мужчин. Во главе стола расположился главный врач, по правую руку полковник, вероятно родной брат. Другие присутствующие, Алексею были незнакомы.

– Присаживайтесь, Алексей Петрович. – Начал разговор главный милиционер, – полагаю, что всё здесь услышанное останется в глубокой тайне.

Безусловно, – с готовностью произнёс Шпекин, а сам подумал, – через час все ваши тайны, обнародуют в выпуске городских новостей.

Дело в том, – продолжил полковник, – что предстоит очень серьёзная и ответственная работа. Она требует высокой квалификации и значительных морально-волевых качеств. Думается, что как истинный патриот вы с немалой долей ответственности отнесётесь к заданию.

Монолог прервал главный врач. – Алексей Петрович, Вам когда-либо приходилось в своей практической деятельности сталкиваться с инородными телами желудка?

– Вообще-то нет, но смею предположить, что наркоз при данной патологии не сложней, чем при банальной холецистэктомии.

– Это вы напрасно, – продолжил Оголтелый, – дело в том, что предстоит операция генерал-майору Михайлову Николаю Ивановичу, проверяющему из Москвы.

– Однако хотелось бы узнать характер инородного тела.

Серьёзные мужчины переглянулись, сидящий слева, по-видимому, главный, положительно мотнул головой. Оголтелый продолжил, – это не совсем традиционное инородное тело. Как бы выразится…, короче это посуда.

– Посуда? Тарелка? Блюдо? Тазик для заливного?

– Нет, вы неправильно поняли. Это всего лишь небольшой стаканчик. Вот такой, – и Василий Сергеевич протянул для ознакомления стеклянного злодея.

Алексей задумчиво покрутил в руках предмет общегородского беспокойства, прикинул анатомию и произнес, – позвольте узнать, а кто будет оперировать?

– Живорезов Константин Михайлович, ассистировать – Волостных Виктор Олегович.

– Что же, бригада более чем достойная.

– Ну, что вы согласны?

– А у меня есть альтернатива?

– Вообще то нет.

– Тогда зачем ненужные вопросы? За мной дело не встанет.

– Молодой человек, прошу вас отнестись к вопросу обезболивания ответственно и серьёзно.