¤ Необходимо предусмотреть и какое впечатление наказание произведет на товарищей провинившегося ребенка. Наказание должно быть таким, чтобы оно послужило для всех спасительным предостережением, но необходимо остерегаться унижения ребенка перед сверстниками. Наказывая, ни в коем случае нельзя оскорблять ребенка. Наказываем мы не из личной неприязни, а исключительно из любви к ребенку, из желания добра ему.
¤ Нельзя превращать наказание в орудие мести, поскольку наказание оправдываемо только в том случае, когда ребенка наказывают для его же пользы. Совершенно очевидно, что не должно быть раздражения при наказании: его должна исключать, прежде всего, сама любовь. Апостол учил: «гневаясь, не согрешайте» (Еф 2:26). Действительно, раздраженный наставник не столько наказывает, сколько раздражает. Н. Е. Пестов пишет по этому поводу следующее: «При раздражении человека покидает Святой Дух, и теряется любовное единение душ ребенка и родителей. В результате ребенок также может озлобиться и для его души от наказания получится более вредя, чем пользы. Кроме того, в раздражении легко погрешить несправедливостью и жестокостью … [21, с. 125]. Поэтому целесообразнее отложить наказание, пока остынет первый гнев. Но при этом необходимо помнить, что отложенное не есть отмененное. Отложить наказание полезно и с той точки зрения, что воспитаннику необходимо прийти в себя и осознать свою виновность. Наказание, объявленное виновному, но не вдруг приводимое в исполнение, оставляет о себе сильнейшее впечатление, и томительный страх часто действует больше, нежели само наказание.
¤ Наказание действенно, когда оно понятно ребенку. После наказания о нем лучше не вспоминать, а с ребенком сохранять нормальные отношения. Не стоит мучить ребенка новыми упреками и рассказывать о случившемся всем знакомым, а тем более насмехаться над ребенком. Не стоит сразу после наказания и ласкать ребенка, сознаваясь, что с ним поступили слишком строго. Наиболее целесообразно после наказания сохранять равнодушие: не суровость, но и не слишком ласковый вид. Ласки лучше увеличивать в той мере, в какой ребенок будет показывать добрые примеры своего исправления.
¤ Известно, что сила наказания вырастает, если оно исходит от авторитетного для ребенка человека. Дитя острее переживает чувство вины, если его проступок осудили близкие для него люди. Всем окружающим наказываемого, даже если они придерживаются противоположной мысли о назначенном наказании, целесообразно, по крайней мере, молчать об этом в его присутствии. Особенно вредно, когда родители спорят при детях о назначенном наказании. Также вредно, если ребенка, наказанного в образовательном учреждении, родители берут под покровительство, всячески оправдывают его, ласкают и стараются утешить подарками.
Выявив некоторые общие правила применения метода наказания, рассмотрим возможные формы и виды наказаний. Довольно часто, когда говорят о применении наказания, возникают ассоциации с телесным наказанием. Однако, существует и много других видов наказания, например, временное лишение пищи, поскольку отход ко сну с голодным желудком особенно полезен, как отмечали святые отцы, против упрямства и лености. Отлучение от товарищей и заключение в отдельной комнате полезно по отношению к детям неуживчивым, мстительным, склонным к ссорам. Временно можно лишить ребенка игр, развлечений, сладостей, посещения знакомых и т. п. Для благовоспитанных детей достаточно чувствительным наказанием является уже то, что родители по совершении ими какого-либо проступка долгое время обходятся с ними холодно, лишают их ласки. Наказывают и суровый взгляд, слово, упрек.
Мать святителя Тихона Задонского, по его собственным воспоминаниям, имела обыкновение за ослушание и шалости делать пристойное взыскание, лишать ласки на весь день и более. Святитель вспоминал, как больно было и ей самой переносить такое наказание. Но, смотря на конец жизни своего ребенка, она преодолевала свою нежность.
Старец схиархимандрит Гавриил (Спасо-Елезаровской пустыни) так рассказывал, как отучала его матушка от шалостей: „Ганя, не шали, вот ты все не слушаешь, шалишь, а мне ответ надо за тебя отдать Богу. Ты своими шалостями грехи выращиваешь — потом и сам с ними не сладишь“ [Цитируется по 21, с. 123].
Очень часто строгое внушение и длительный разговор с провинившимся ребенком может быть для него наиболее неприятным наказанием. Когда ребенка пристыдят, он, как правило, чувствует смущение и раскаяние, и вина начинает беспокоить его совесть значительно сильнее. „По духовному закону, — пишет Н. Е. Пестов, — если мы не пострадаем и не постыдимся за свои грехи на земле, то они останутся неизглаженными из книги жизни и нам придется потерпеть за них на том свете. На этом основано Таинство покаяния-исповеди“ [21, с. 125].
Счастливы те родители и воспитатели, которые обладают любовью и доверием со стороны воспитанника, которые сумели расположить его к себе так, что он считает лучшей наградой для себя их ласковое слово, а величайшим наказанием недовольный взгляд. Но и здесь есть повод для предостережения, поскольку снискание благоволения может доходить у некоторых детей до лицемерия. Поэтому никогда не надо допускать жалоб со стороны детей на других и пресекать высказывания ими чувств, не свойственных их сердцу. При всяком удобном случае воспитателю необходимо выказывать презрение к лицемерию, притворству и внушать как можно чаще детям, что есть всевидящий Бог, что он знает самые сокровенные наши помыслы, что Спаситель ни одного порока не изобличил так сильно, как фарисейского лукавства. Также необходимо не допускать такого положения, когда детей часто и неумеренно хвалят, когда при них удивляются им и в других возбуждают к ним удивление. Необходимо внушать детям, что как бы люди ни думали и ни говорили о нас, в действительности мы всегда таковы, какими видит нас Бог.
Однако, несмотря на множество относительно мягких способов воздействия на ребенка, телесные наказания бывают иногда необходимы. Святые отцы говорили о возможности применения телесных наказаний, но только в последнюю очередь, в случае проявления злой воли и упорства. Например, когда ребенок знает, чего от него хотят, но при этом самым дерзким образом предпочитает делать нечто противоположное. В этом случае он прекрасно осознает, что не прав, но, как правило, желает посмотреть, что будут делать при этом родители или воспитатели. Зачастую же сама угроза телесного наказания удерживает ребенка от плохих поступков. Лучше, чтобы угрозы не доходили до дела. Но вместе с тем пусть не будет ребенку ясно, что все закончится угрозами, поскольку угроза тогда хороша, когда ей верят, что она будет осуществлена.
Для современной гуманистической педагогики такие слова могут казаться странными, поскольку с точки зрения педагогов-гуманистов мораль, которая держится на страхе наказания, есть мораль рабов. И та педагогика, которая допускает наказание, якобы лишает детей свободы. С православной точки зрения свобода есть дар Божий, присущий душе каждого человека, в том числе и детской душе. И сколько бы кто не старался „закручивать гайки“, душа все равно не теряет этого своего дара. Иисус Христос говорил: „Всякий, делающий грех, есть раб греха“ (Ин. 8; 33–34), подразумевая под этими словами то, что истинная свобода — это свобода от греха и жизнь со Христом. „Познайте истину, и истина сделает вас свободными“ (Ин. 8. 32), „Я есмь пути и истина и жизнь“ (Ин. 14.6.).
С точки зрения православной педагогической мысли в процессе воспитания в первую очередь ставится вопрос о свободе, о восхождении к ней ребенка. При таком подходе задача воспитателя состоит в том, чтобы помочь ребенку стать свободным. И все строгие меры, наказания и ограничения призваны, с этой точки зрения, к тому, чтобы привести ребенка к свободе, помочь ему освободиться от греха, сделав свободный выбор в пользу добра. Священное Писание уподобляет ребенка рабу и обязывает слушаться родителей. Но слушаться „до срока“, до тех пор, когда, войдя в должный возраст и укрепив свой дух, ребенок научится в нравственном отношении сам управлять собой с помощью навыков, сформированных в годы „рабского послушания“.
