— Прекрасный мальчик.

— Прекрасная девочка.

И так про всех, про каждого. И про тех, кого хвалит на уроках. И про тех, кого ругает. Вот какая у них учительница. Тебе она скажет всё, что надо. А родителям никогда не жалуется. Разве этому не надо учиться? Они всё понимают, эти совсем взрослые шестилетние дети.

…А мама всё не идёт. Ну почему она не идёт так долго? Наверное, Сашка проспал — любит он спать долго после обеда. Хомяк какой-то, а не парень.

— Ну, Лариса Александровна, — не отстаёт спортивная бабушка, — раз уж мы зашли, вы нам скажите подробнее, как наши дети? Какие у вас жалобы? Какие у них нарушения? Как же без этого? Дети есть дети — за ними нужен контроль.

— Ну что вы, Татьяна Владимировна, что вы! — Учительница даже руками замахала на неё. — Никаких жалоб, никаких замечаний. Прекрасные дети, изумительные. И потом — неужели мы с ними сами не разберёмся в своих делах?

Немного смутилась Сонькина бабушка. Она была убеждена, что учителя должны всегда жаловаться на своих учеников. Может быть, её, бабушкины, представления немного устарели? И теперь всё иначе? Странные дела. Бабушка недовольно пожимает плечом.

Остальные взрослые очень довольны, что нет жалоб. Кто же любит всякие замечания? Им очень приятно, что их дети и внуки такие все до одного замечательные и восхитительные.

Они начинают заниматься ящиками.

Тут родители и бабушки сразу видят, что их замечательные дети — довольно большие безобразники. В ящиках всё перевёрнуто вверх дном: катаются в разных углах цветные карандаши, квадратики с буквами валяются как попало. А тетрадки, тетрадки!

— Батюшки! — смеётся мама Кирилла. — Почему в кассе для азбуки — пряник? Кирочка, ну зачем же вдруг — пряник?

Мама Кирилла маленькая, на щеках ямочки, волосы коротко подстрижены, и чубчик торчит вбок, совсем как у Кирилла.

— На всякий случай положил, — отвечает Кирилл. — Валентин, хочешь пряник?

Он протягивает пряник, но Валентин не берёт. Он ждёт маму, смотрит на дверь, а она всё не идёт. Валентин пытается сам прибрать в ящике, но получается как-то плохо: когда настроение так себе, вещи плохо слушаются — всё опять ложится не туда и не так.

— Мама, — говорит Кирилл, — ты всё прибери, как надо, а пряник пусть лежит.

— В кассе для букв? — Ямочки на щеках насмешливые, и губы насмешливые. Очень приятно смотреть на такую весёлую маму Кирилла.

Дедушка Анюты растерянно спрашивает:

— Анюта, Анюточка, куда же задевалась буква «Р»? — Он растерянно оглядывает стол, пол вокруг, низко, по-близорукому, наклоняется к ящику. — Не нахожу нигде букву «Р», представляете себе?

— Не ищи, деда, — отвечает Анюта беспечно, — я дала её Юле Костиной, она поиграет и отдаст, правда, Юля?

Юля Костина кивает.

— Ты, деда, не расстраивайся — до этой буквы нам же ещё далеко. — Анюта светло смотрит на деда своими глазами-цветочками. Ну совсем анютины глазки, которые растут весной на балконе.

И дед, конечно, не выдерживает этого честного взгляда изумительного, восхитительного ребёнка.

— Ну хорошо, хорошо, — бормочет он и начинает складывать в коробку цветные карандаши. Коробка немного разломана, но дедушка ничего про это не говорит.

Больше всех довольна Сонина бабушка:

— Полный порядок у моей Сонечки, образцовый порядок! Нет, вы только посмотрите! Мне тут абсолютно нечего делать. Всё на своих местах, всё аккуратненько. Умница ты моя. — Бабушка пытается поцеловать свою Сонечку, но Сонька отпрыгивает. Неудобно же, в самом деле.

Бабушка продолжает громко восхвалять Соньку — ей хочется, чтобы учительница слышала, какая у неё Сонечка умница, аккуратная. А учительница — вот непонятная какая! — говорит совсем о другом.

— Татьяна Владимировна, — обращается она к Сонькиной бабушке, — у меня к вам просьба: помогите немного другим детям, раз Соня справляется сама.

— Другим?

Валентин понимает — речь идёт о нём. Это его мама до сих пор не пришла. «Я сам уберусь, — хочет он ответить. — Разве я маленький?» Ему вовсе не хочется, чтобы Сонькина бабушка заглядывала в его ящик. Там, в ящике, настоящий кавардак, чего уж говорить. Конечно, Валентин считает, что он в этом совсем не виноват, — не нарочно же он всё перемешал? Так получается почему-то само. Когда что-нибудь из вещей достанешь, остальное сразу перемешивается в кучу. А эта спортивная бабушка обязательно скажет своим энергичным голосом: «Ах, ах, какое безобразие! Брал бы ты пример с моей Сонечки».

— Кому же я должна помочь? — Орлиным взором Сонькина бабушка обводит класс. Спина у неё прямая, плечи развёрнуты, как на параде. Адидасовскую куртку бабушка сняла, красный свитер ярко горит, как светофор.

Валентин немного втягивает голову в плечи. Сейчас, вот сейчас бодрая бабушка ринется к нему.

И в эту минуту в класс входит мама! Ну какая у него мама — она появилась в ту самую минуту, когда нужно помочь сыну. И никакая чужая бабушка здесь совершенно ни при чём. Тут вслед за мамой в классе появляется младший брат Сашка. Ну конечно, его не с кем было оставить.

— Не бойтесь, я не буду шуметь, — солидно заявляет он.

— Ух какой, — смеётся Лариса Александровна. — Я знаю, как тебя зовут, — ты Саша.

Сашка совсем не стесняется в новой обстановке. Всех разглядывает.

— Здравствуйте. Я тоже знаю — вы учительница Лариса Александровна. — Он суёт учительнице лапу. — Я тоже буду у вас учиться, совсем уже скоро.

— Я счастлива, — смеётся учительница.

Мама тем временем ловко раскладывает всё по местам в ящике. Уж её-то вещи слушаются. Сюда книжки, сюда папку, сюда кассу. Быстро перебирает буквы в кассе, быстро чинит сломанные карандаши, зелёный и жёлтый. Ловко разглаживает смятую обложку тетрадки.

— Как вы быстро всё делаете, — говорит ей мама Кирилла. — Залюбуешься, честное слово.

Мама улыбается:

— Знаете, раньше я не была такой проворной. А теперь — у меня нет иного выхода. Двое детей — медленно мне не управиться.

Сашка всё разгуливает по классу. Он везде как у себя дома.

— Это мой брат Валентин, — объявляет он. — А я его брат Саша.

Сашка с интересом разглядывает Валентина. Видимо, здесь, в школе, он кажется Сашке немного другим, новым. Да так оно и есть. Все люди дома — одни, а в школе — другие. Школа — это школа.

— Это у тебя что? — спрашивает Сашка у Кирилла, и Кирилл сразу понял намёк — отдал Сашке тот самый пряник.

— Видишь, мама, пригодился, — смеётся Кирилл.

— Спасибо, — солидно произносит Сашка, разламывает пряник и половинку отдаёт Валентину.

И тут все мамы, бабушки и один дедушка начинают умиляться. Как будто Сашка сделал что-то невероятное, а не просто нормально поделился с братом пряником.

— Ах, какой милый!

— Прелестный!

— Забавный!

— Отломил!

— Сам!

— Угостил!

И только мама Сашки и Валентина не проявила никакого восторга. Когда люди ведут себя, как полагается, восхищаться ими не надо.

Да ещё Лариса Александровна молча убиралась в своём учительском ящике, и только по её весело приподнятым бровям было заметно, что она всё видит.

— А моя Соня очень добрая девочка с самого раннего детства, — не унималась Сонькина бабушка, — всегда конфетку отдаст, даже последним поделится.

Валентин глянул на Соньку. Что-то она не радовалась этим бабушкиным похвалам. Отворачивалась. Неужели Сонька умеет стесняться?

Вася в туалете подошёл к умывальнику, отвернул кран и прижал пальцем струю — вода брызнула на пол. Тут вошёл Валентин, и сразу стал мокрым с головы до ног. Хотел оттащить Васю от крана, но Вася ловко направлял воду именно на Валентина, и приблизиться к Васе было невозможно.

Тут вбежал Кирилл. И бросился на Васю не раздумывая. Тогда и Валентин бросился. Они вместе хорошо проучили бы Васю, но пришла нянечка Нина Павловна. Она увидела воду на полу и сказала: