Вновь вспомнил Гашек о своем бравом солдате спустя шесть лет, в феврале 1917-го, уже в Киеве, где, оказавшись в русском плену, стал сотрудником еженедельника «Čechoslovan» – официального органа «Союза чехословацких обществ на Руси» (Svaz československých spolků na Rusi), анти-австрийского объединения чешских колонистов, занятого прежде всего формированием чехословацких вооруженных дружин для войны на стороне русских, ядра будущего чешского легиона (см. комм., ч. 1, гл. 11, с. 153). Новая, на сей раз уже не столько антимилитаристская, сколько анти-австрийская история о Швейке была размером с небольшую повесть и вышла в виде отдельной книги с названием «Бравый солдат Швейк в плену» («Dobrý voják Švejk v zajetí». Kyjev: Slovanské vydavatelství, 1917, 121 s. – «Knihovna Čechoslovana. Sv. 3»). В русском переводе впервые – в книге MГ 1959, с. 9–102.

Рассказы и повесть на языке оригинала входили в состав собрания сочинений Гашека; кроме того, отдельную книжку, включающую помимо упомянутых и иные тексты, связанные с событиями или персонажами романа, составил чешский гашековед Радко Пытлик – NE 1983.

Во всех случаях неизменно волнующим гашековедов всего мира остается вопрос о том, кто из современников Гашека и при каких обстоятельствах если и не стал прообразом, то подарил будущему романисту сочетание имени и фамилии Йозеф Швейк. Существует красивая гипотеза, выдвинутая чешским журналистом Ярославом Весели (Jaroslav Veselý) и позднее развитая советским славистом Сергеем Никольским (CH 1997): о том, что сочетание Йозеф Швейк – результат случайной встречи в мае 1911 года 28-летнего Гашека с 18-летним юношей, носившим именно такие имя и фамилию, а проживавшим (еще одно совпадение!) рядом с пивной «У чаши» На Бойишти, дом 463. Неувязка лишь в том, что в соответствии с записью в книге учета полиции (policejná přihláška), которую нашел и опубликовал у себя на сайте Ярда Шерак (JŠ 2010), отметка о вселении семьи Швейков (мама Катержина, год рождения 1853, и два брата Йозеф (1892) и Индржих (1896)) в дом номер 463 по улице На Бойишти сделана 3 июня 1912 года – ровно через год после публикации первого рассказа Гашека о бравом солдате Йозефе Швейке. Впрочем, нехорошо для гипотезы и то, что мама Катержина никогда не была замужем, согласно метрике из города Жижелице (Žiželice), местечка, где Катержина счастливо родилась: Швейк (Швейкова) – ее девичья фамилия, а значит, папа Йозеф Швейк-старший – главное лицо изначальной истории Весели – если не очевидное недоразумение, то явная выдумка. И тем не менее. Все могло, конечно, быть.

Еще одну вполне правдоподобную гипотезу выдвинул Милан Годик (HL 1998), предположивший, что имя и фамилию Гашек попросту занял у известного депутата-агрария австрийского парламента (Рейхсрата) Йозефа Швейка (1865–1939). Анализ чешской и немецкой периодики, а также стенограмм парламентских заседаний начала прошлого века такую возможность отчетливо и недвусмысленно допускает. Действительно, Йозеф Швейк из местечка Свата Катержина (Svatá Kateřina) у Кутной Горы (Kutná Hora), депутат Рейхсрата двух созывов (1907 и 1911 годов), на заре столетия был прекрасно известен в Чехии. Его политическая деятельность началась с шумного первополосного скандала в 1903 году, когда вдруг выяснилось, что сторонники кандидата-агрария Швейка публично звали его оппонента (и, кстати, будущего победителя выборов в округе Хрудим) социал-демократа пана Удржала (Udržal) «первосортной собакой» (rasovým psem) (Národní Listy, 14.09.1903). Сам кандидат и политик Швейк в борьбе за доверие избирателей себя тоже не слишком сдерживал, все та же «Национальная газета» (Národní Listy, 12.04.1907) в заметке под заголовком «Беспрецедентный террор аграрного кандидата Швейка» (Neslýchaný teror agrárního kandidáta Švejka) сообщала, что на очередном митинге во время предвыборной кампании уже 1907-го с трибуны прозвучало: «Всякие типы на побегушках тут бы еще распоясывались и портили нам митинг» (2 свидетеля), «Мы челюсть-то тебе поправим» (2 свидетеля), «Ворота-то о бошки ваши расколотим (2 свидетеля):

И просто многократно совсем уже невинное в порядке, так сказать, ведения деревенского собрания: «Эй вы, заткнитесь» (Drž hubu, chlape!).

Но к чести господина Швейка из Свата Катержины надо заметить, что с политической победой над социалистами, которая пришла наконец в 1907 году, вся его энергия и агрессия были обращены уже на настоящего, по его мнению, врага чешского крестьянства – военную машину Габсбургской монархии. В этой связи, всем буквально запала в душу антивоенная речь депутата Рейхсрата Йозефа Швейка, произнесенная, хочется особо отметить, по-чешски в венском парламенте 10 июля 1908 года и начинавшаяся таким сильными словами (к сожалению, ныне их можно воспроизвести только по немецкой стенограмме заседания, см. Йомар Хонси, JH 2010):

Свой антивоенные взгляды боевой депутат Йозеф Швейк из сельского избирательного округа и в дальнейшем не скрывал. И в частности буквально за два месяца до появления первых рассказов Гашека с героем-полным тезкой, в очередной раз на заседании Рейхсрата 23 марта 1911 года ярко живописала безобразную диспропорцию между военным бюджетом страны и расходами на сельские школы, в частности в родной его Чехии. Конечно, обо всем этом также спешили сообщать газеты, поэтому желание увековечить такого патриота-современника из глубинки у нашего сатирика могло явиться само собой и самым естественным образом реализоваться.

Иными словами, предположение о депутате – доноре фамилии в армейском контексте и ореоле народной речи выглядит очень даже убедительным. Но несмотря на эту убедительность, вопрос об источнике все же окончательно не закрывает. Кандидаты по-прежнему принимаются. Вот, например, еще один, на мой взгляд вполне приемлемый, Йозеф Швейк – владелец дровяного склада и торговли в Краловских Виноградах (obchodník s dřívím), рядом с лавкой которого с адресом улица Будечская (Budečské) на соседней Челаковского (Čelakovského), современной Яна Масарика (Jana Masaryka), какое-то время (1901–1902) жил будущий романист. Мог и запомнить вывеску лесоторгового заведения. Или позднее уже газетные объявления с новым адресом (теперь Карлин) этого же коммерсанта, которыми, как напоминает Йомар Хонси, пестрели столичные газеты в 1909–1910. В этой связи на память сразу приходит и то, что в первых рассказах Швейк – плотник (в русском переводе Д. Горбова; в чешском оригинале столяр – truhlář).

В любом случае, неутомимый Ярда Шерак нашел только в старых полицейских реестрах Праги времен империи десяток носителей если не полного комплекта Йозеф Швейк, то уж точно самого славного родового имени. А ведь можно еще поискать в Кладно, Кутна Горе, Будейовицах и т. д. и т. п., список большой. В общем, было, было кем и как вдохновиться Гашеку.

И тем не менее, при всем уважении ко всем этим остроумным догадкам, нетривиальным гипотезам и многотрудным изысканиям следует заметить, что в рассказах 1911-го у бравого солдата имени нет. Одна фамилия. И в пьесах того же времени он просто солдат Швейк (voják Švejk). Имя Йозеф появилось лишь в повести. Шесть лет спустя после литературного рождения солдата. В 1917-м. А до этого – ну не было имени. Вообще. То есть мог быть изначальный Швейк с равным успехом как Адамом, как Евой, так и змеем. В общем, см. комментарий о Никольском и Швейке – ч. 2, гл. 3, с. 442.