— Твоей ученице. Ей понравился конец, где Кэтрин и Гэртон…

— Ей особенно понравился Джозеф. Она была в восторге от его диалекта, поэтому большую часть времени мы обсуждали это. Ну, знаешь, распутывали все и пытались понять смысл того, что он говорит. Значит, с молоком? Да, точно, ты пьешь с молоком. Так в какой цвет ты собираешься покрасить стены?

Она с рекордной скоростью опустила и вынула пакетик чая из чашки, оставив в ней бледно-бежевую жидкость, и подала ее Маку, сразу же отдернув руку, чтобы он не успел заметить, как дрожат ее пальцы. Она быстро схватила свою чашку, стараясь смотреть на него как можно более безразлично. Он сделал маленький глоток чая, кажется, слишком вежливый, чтобы заметить, что чая там в общем-то нет.

— А как твои таблетки? — спросил он, с проблеском заинтересованности в глазах. — Они не оказались обманом?

— Мои таблетки? — Она рассмеялась, слегка притворно. — Нет, с ними все в порядке. Почему ты спрашиваешь?

— Да нет, ничего особенного. Однако сегодня ты кажешься какой-то возбужденной. Возможно, это реакция на то, что ты всю неделю работала.

— Да, наверняка так и есть. — Не имело смысла отрицать то, что она возбуждена. Маку слишком хорошо удавалось распознать ее состояние. Она уже успела в этом убедиться. — А как у тебя прошла неделя? — Она широко ему улыбнулась. Он смотрел на нее со спокойным вниманием, которое приводило ее в состояние полной растерянности.

— О, у меня все как всегда. Ну, знаешь, работа, краски. Повседневные дела. Но, м-м-м… Кое-что интересное все-таки произошло.

— Произошло?

— Да. Кажется, вино, которое я покупал, все-таки произвело впечатление на нужного человека.

Она замерла с чашкой в руке, глядя на него.

— Вино, которое ты покупал в Теско?

— Ага. Помнишь, когда мы встретились там и ты помогла мне найти его? Уже кажется, что это было так давно, правда?

— Да, — выдохнула она. — Это точно.

— Но видишь, все-таки хитрость удалась.

Она ждала от него продолжения. Стоило подумать о том, что и в его жизни происходят какие-то события. Тот факт, что она в последние дни пыталась разобраться в своих чувствах к нему, вовсе не означал, что он испытывает что-то подобное. Он ни разу не дал ей повода заподозрить, что относится к ней иначе, чем просто по-дружески. Да, он делал ей комплименты. Но он же мужчина. Он вполне может флиртовать с ней только ради того, чтобы поупражняться в этом искусстве. Она тоже не показывала ему, что для нее это может значить что-то большее. Но, видя, как его темно-синие глаза становятся отчужденными, она почувствовала внезапное желание разрыдаться.

— Та женщина, что приходила тогда… Ну, я думал, что больше не получу от нее и весточки. Но на этой неделе она появилась, и…

— Господи, неужели это Аннелиз? — перебила его Джулия, резко опуская на стол чашку и бросаясь к двери. — Мне показалось, я слышу, как она спускается, а ты? Ее уже пару дней не видно, и я беспокоюсь, что с ней.

В холле была тишина. Джулия высунула голову наружу и пару раз глубоко вздохнула.

— Нет, не она. А я была уверена, что слышала дверь.

Мак поднялся, опершись на стол, и прищурившись поглядел на нее.

— Мне показалось, это была входная дверь, — сказал он. — Кто-то, наверное, вышел.

— А, тогда все в порядке. — Джулия закрыла дверь и подняла брови. — Если она выходит куда-то, а не чахнет у себя наверху. Ну, это правильно.

— Джулия?

— А разве ты так не думаешь? Ты же встречался с ней? Это подняло ей настроение. А потом ей уделил внимание Лео, поэтому у нее нет причин страдать.

Мак какое-то время молчал, прихлебывая чай и изучая пол у себя под ногами. Джулия завела пряди волос за уши и попыталась заставить себя не быть такой неуравновешенной. Он наверняка это заметил. Но ей необходимо было остановить его, прежде чем он углубится в подробности своей личной жизни. Она сейчас не в силах это слушать. К тому же надо было поставить его в известность об Аннелиз и Лео. На тот случай, если Мак питает какие-то надежды по ее поводу. Она не могла держать это все в себе.

Джулия отставила свою чашку и открыла кухонную дверь, чтобы впустить свежий воздух. На улице моросил мелкий дождик, превращая обугленные остатки Стигова барахла в черную мокрую бесформенную кучу. Она до боли закусила губу, озирая клочки травы, окружающие пожарище. Она-то думала, что это чему-то поможет, но ничего не вышло. Не могло выйти. Во всяком случае сейчас, пока она все еще сражается сама с собой. А теперь вот и Мак нашел другую. Внезапно идея поручить ему сделать со своими стенами хоть что-то, не говоря уже о росписи, показалась бессмысленной. Ей не хотелось, чтобы он покрывал всю ее квартиру отражениями ее самой. Да и как бы ему это удалось, если он понятия не имеет, какова она на самом деле.

— Послушай, Мак, — сказала она, оборачиваясь и глядя ему в глаза. — Об этой росписи. Я знаю, что ты великолепный мастер, и я уверена, что все бы получилось замечательно, но я начинаю думать, что это была не слишком удачная мысль.

Он выпрямился с ничего не выражающим лицом:

— У меня было ощущение, что ты можешь передумать.

— Правда?

— Ага. Не переживай. Так часто случается. Все-таки это серьезное решение. Это уже не слишком модно, и люди начинают сомневаться. Чтобы позволить кому-то разрисовать все стены в своем доме, надо доверять этому человеку.

— Доверять? Но, Мак, дело не в этом, просто…

— Да, именно в этом. — Он поставил чашку и заложил большие пальцы в карманы джинсов, не отрывая от нее взгляда. — Дело только в доверии.

— Я… нет. Нет, дело не в этом.

— В этом, — спокойно продолжал он. — Я сказал тебе, что нарисую что-нибудь связанное с тобой. И это тебя и напугало. Если бы я сказал, что изображу сцену из «Унесенных ветром», ты бы, вероятно, осталась довольна.

— На самом деле я терпеть не могу этот фильм.

— Я тоже. — На его лице появился намек на улыбку, но оно тут же вновь стало серьезным. — Нет, я знаю, что дело в чем-то, что я сказал. И пытаюсь понять, что же именно это было.

— Послушай, не надо мучиться поисками глубоких причин. Просто я испугалась, что доктор Гимбл вышвырнет меня отсюда, если я сделаю это без ее разрешения, к тому же мне действительно нравится «магнолия». Прости меня, пожалуйста, но все дело только в этом.

Он на секунду задумался, покусывая нижнюю губу и изучающе глядя на нее.

— О’кей, — наконец вымолвил он.

— И учитывая, что мне нужна просто «магнолия», я думаю, нечестно просить тебя сделать это. Я имею в виду, что это значит растрачивать попусту твой талант. Покрасить мои стены «магнолией» может любой старый маляр. На самом деле даже я сама могу это сделать. — Она для убедительности кивнула. — Да, я сделаю это сама. Для меня это будет полезно.

— Полезно, — повторил он.

— Да, — подтвердила она, полностью уверенная в правоте своих слов. — Мне именно это и нужно. Но я бы не смогла сделать это, если бы ты не пришел и не ободрал мне обои. Поэтому я действительно тебе благодарна.

— Благодарна, — без всякого выражения повторил он.

— Да, — снова сказала она, начиная нервничать из-за его безразличия. — И учитывая, что ты не поспешил купить краску, я, наверное, не слишком спутала тебе карты тем, что изменила свои планы. И…

— Продолжай, — спокойно сказал он.

— Наверное, у тебя нет причин… чтобы… чтобы…

— Оставаться здесь, — закончил он за нее. Допивая чай, он наблюдал за ее лицом, потом поднес чашку к раковине, сполоснул и поставил на сушилку.

— Нет, все не совсем так. Я имела в виду, что ничего не должна тебе, правда? Я имею в виду в финансовом смысле. Я не допустила бы, чтобы ты тратился из-за меня. Это было бы нечестно.

— Упаси господи тебя думать, что ты мне что-то должна, — негромко проговорил он, забирая свою куртку и направляясь к входной двери.

— Послушай, тебе не обязательно уходить прямо сейчас, — поспешно сказала она, вытягивая к нему руку в останавливающем жесте. Его скрытое упорство теперь причиняло ей боль. Уже открыв дверь, он обернулся и посмотрел на нее.