Теперь-о второй новейшей гипотезе «касательно происхождения жизни на Земле». Она принадлежит американскому физику, профессору Ричарду Мюллеру. Не так давно, в марте прошлого года, группа исследователей из Геохронологического центра Калифорнийского университета в Беркли под руководством профессора Мюллера опубликовала в журнале «Сайенс» сообщение о том, что они завершили изучение 155 зерен оплавленного базальта, обнаруженных ими в одном грамме лунной почвы, доставленной на Землю экипажем «Аполло-14» в 1971 году. Такие зерна образуются при сильном локальном повышении температуры, вызванном ударом метеорита, кометы или астероида о лунную поверхность. Измерив концентрацию радиоактивного изотопа аргона в этих зернах (относительно его устойчивого изотопа) и зная скорость радиоактивного распада аргона, исследователи определили возраст каждого зерна. Это позволило им оценить, сколько таких зерен появилось в те или иные периоды истории Луны, иными словами – какова была частота бомбардировок Луны в те или иные эпохи.

Оказалось, что Луна претерпела в прошлом два периода особенно интенсивной метеорной бомбардировки. Одно повышение этой активности пришлось на период с 4 до 3 миллиардов лет назад (с пиком при 3,2 миллиарда), когда средняя частота катастрофических ударов была вдвое больше, чем между 2 и 0,5 миллиарда лет назад, а второй период бомбардировок, причем той же интенсивности, что и первый, начался около 500 миллионов лет назад и тянется до сих пор. Подготовленные предыдущим рассказом, мы теперь уже не затруднимся опознать обе даты. Первый период, понятно, совпадает (примерно) с тем временем, к которому современная наука относит возникновение жизни на Земле, а второй (тоже весьма примерно) – ко времени Кембрийского взрыва. Поскольку Луна находится в достаточно тесной (по космическим масштабам) близости к Земле, можно думать, что и Земля испытывала усиление метеорной бомбардировки в те же периоды. Отсюда следует странное (на первый взгляд даже весьма странное) заключение: оба ключевых события биологической эволюции – возникновение жизни как таковой и самое бурное в истории возникновение ее новых форм – происходили как раз тогда, когда бомбардировка Земли небесными телами была особенно сильной. Странно это выглядит по той причине, что, с точки зрения здравого смысла, такая бомбардировка должна была бы как будто приводить к прямо противоположному результату – уничтожению появляющихся или уже появившихся форм жизни. Как же объясняют свой результат профессор Мюллер и его коллеги?

По их мнению, катастрофы, вызванные на Земле ударами падавших на нее небесных тел, играли не отрицательную, а благотворную роль в становлении и развитии жизни. Простейшие живые формы, считает профессор Мюллер, могли появляться в промежутках между такими катастрофами, а сами эти катастрофы служили своего рода «фильтром», пропускавшим (для дальнейшего развития) только самые приспособленные из этих форм. «Когда речь идет о выживании самых приспособленных, – говорит Мюллер, – имеется в виду не только способность конкурировать с другими видами, но и способность выжить в условиях общепланетарного катаклизма. Это требует высшей сложности и гибкости». Один из сотрудников Мюллера добавляет к этому, что усиленная бомбардировка Земли небесными обломками была благотворной еще и потому, что эти обломки приносили на поверхность планеты новые вещества и тем самым – возможности для более быстрого развития жизни, отсюда и совпадение Кембрийского взрыва со вторым пиком метеорной активности. «Мы привыкли считать, что метеоритные удары вредны для развития жизни, но теперь это уже не так очевидно».

Нельзя сказать, что эти рассуждения так уж убедительны, но это еще не конец. По убеждению Мюллера, эти периодические всплески метеорной активности вызваны одной общей причиной. Вот уже много лет он проповедует теорию, согласно которой наше Солнце имеет невидимого спутника, – тоже звезду, но слабую и очень далеко расположенную, которая совершает один оборот вокруг нашего светила каждые 26 миллионов лет. Мюллер назвал эту звезду Немезидой, по имени 1реческой богини мести, так как считает, что каждое ее приближение к Солнцу приводит к возмущению кометных и астероидных орбит и в результате – к увеличению частоты катастрофических соударений планете этими небесными обломками. Каждое такое крупное соударение, по Мюллеру, может вызвать изменение наклона земной оси с последующим изменением земного климата (который поэтому многократно менялся на протяжении земной истории), а особенно сильные воздействия Немезиды на Солнечную систему приводят к обнаруженным сейчас группой Мюллера длительным всплескам метеорной активности, влияющим на развитие жизни на Земле. Теория эта пока остается качественной «на пальцах», и законченное сейчас исследование лунного грунта было и предпринято, собственно, для того, чтобы доказать существование 26-миллионолетнего цикла метеорной активности, вызванного гипотетической Немезидой. Однако вместо цикла, как видим, были обнаружены лишь два всплеска, к тому же весьма длительной (в сотни миллионов лет) протяженности. Тем не менее Мюллер видит в этом косвенное подтверждение своей идеи.

Так как же, является она «безумной» или нет?

Продолжаем публиковать беседы экономиста Евгения Ясина с сотрудниками радио «Эхо Москвы» Алексеем Венедиктовым и Анной Князевой

А. Венедиктов: – Вернемся к переломному в экономическом смысле 1990 году. Тогда в бытовом языке советского обывателя появилось слово «экономическая программа»…

Е. Ясин: – Собственно, в 1989-1990 годах впервые всерьез задумались о том, каким путем мы будем переходить к рынку. Слово «рынок» уже не было под запретом, уже всем стало ясно, что именно в этом направлении мы будем двигаться, независимо ни от чего. С этого момента слова «экономическая программа» и вошли в обиход. Осенью 1989 года впервые была представлена концепция перехода к рынку. Обсуждалась она на конференции в Колонном зале. И под дверьми ходили представители Фронта национального спасения с демонстрациями и с лозунгом «Долой абалканизацию всей страны!», имея в виду вице-премьера Леонида Ивановича Абалкина.

А. Венедиктов: – Первый был черный PR – абалканизация.

Е. Ясин: – Да. Потом события развивались очень любопытно. 1990 год стал годом многообразных программ и их соревнования. Кстати, это повторилось много позже, когда программа Грефа соревновалась с программой Маслюкова, и по этому поводу разные СМИ высказывают различного рода суждения.

Итак, декабрь 1989 года, второй Съезд народных депутатов. Правительство Рыжкова подготовило к этому съезду первую масштабную программу, где кроме рыночной концепции, которую писали Явлинский и я и которая была представлена от имени комиссии по экономической реформе Абалкиным, были и другие материалы. В конце концов, постановили, чтобы два года еще ничего не делать: будет работать Госплан, будем реализовывать 13-ю пятилетку старыми методами. Я тогда спросил помощника Николая Ивановича Рыжкова: «А когда будем проводить реформы?» – «А вот это ваше дело. Через два года посмотрим, что вы будете делать».

Но потом было довольно сильное давление со стороны Горбачева. У него появился помощник – Николай Яковлевич Петраков, достаточно энергичный, убежденный рыночник; он обвинил правительство Рыжкова в нежелании что- либо делать. Тогда Рыжков вынужден был действовать. Правительство действительно хотело сделать ход назад.

А. Венедиктов: – Почему?

Е. Ясин: – Так второй Съезд народных депутатов решил на два года все отложить! Но на самом деле, невозможно было ничего отложить, нити управления были потеряны, и сразу стало ясно, что выполнить ничего не удастся.