Ливень тяжелых 12.7 — миллиметровых пуль, обрушиваясь на лошадь, разносил ее на куски вместе с всадником. Ми-24 промчались над конницей и атаковали с тыла неуклюже ковыляющие по песчаным барханам 12Н75. Над полем боя, таща за собой длинные шлейфы дыма трассеров, пронеслись противотанковые управляемые ракеты 9М114. Выпущенная Бэнксом ракета угодила точно в охладители вражеского шагохода, основательно разворотив их. Вторая ракета попала почти в то же самое место, пробив броню, более тонкую, чем в остальных местах. Вражеская машина выпустила из задницы струю дыма, но продолжала враскачку ковылять вперед. Лугарев поймал шагоход в прицел, стараясь как можно точнее выдержать курс и скорость, баллистический вычислитель рассчитал параметры сброса, вертолет тряхнула мгновенная дрожь, когда две стокилограммовые зажигательные бомбы слетели с многозамкового бомбодержателя.
Огненное облако накрыло шагоход с головы до ног, мимо кабины вертолета с оглушительным треском мелькнула слепящая синяя молния ионного разряда. Лугарев бросил Ми-24 влево, уклоняясь от огня, взмыл вверх и развернул тяжелую машину на верхней точке «горки», готовясь ударить по противнику неуправляемыми ракетами. Но это не потребовалось. 12Н75 горел стоя, а затем автоматика шагающего танка вырубилась от перегрева, сыпучий песок под ногами подался, и семидесятипятитонная бронированная махина рухнула ничком, зарывшись носовыми сенсорами в песок. Липкий горящий напалм не мог причинить шагоходу серьезного вреда, но тепловые предохранители электронных устройств разомкнулись, надолго выведя стального гиганта из строя. До конца боя он не поднимется.
— Игорек, крабоид на три часа! — крикнул Бэнкс. Справа, стремительно увеличиваясь в размерах, на вертолет несся один из летающих крабоидов Моргота. Лапы поджаты под уплощенное крабье тельце, клешни угрожающе выставлены вперед. Сзади сверкают пульсирующие вспышки пламени из двигателя. Ми-24 резко пошел вперед и вниз, очередь раскаленных плазменных комочков пронеслась сзади. Лугарев опять бросил вертолет в «горку», гася скорость и разворачиваясь на месте. Крабоид не успел затормозить или довернуть для атаки и пронесся мимо носа вертолета.
Лугарев изумился, почувствовав вибрацию работающего пулемета.
Длинное пламя вырвалось из-под носа, смещаясь слева направо. Как Бэнкс сумел в такое короткое время навести пулемет в упрежденную точку, осталось загадкой. Полет крабоида, пронесшегося едва ли в сотне метров перед вертолетом, пресекла красная пунктирная трасса. Увесистые пули вспороли тонкую броню летающего механического уродца, перерезав его горизонтально пополам.
— Есть подонок! — торжествующе завопил Бэнкс.
— Подумаешь, достижение, — услышал Лугарев в наушниках голос Мартина Бейли. — Мы с Алексом уже двух завалили. Горящие обломки крабоида рухнули на землю. Лугарев развернул вертолет, нацеливая его на следующий шагающий танк. Бэнкс снова выпустил ракеты, целясь в охладители шагохода. Противник, получив болезненный кумулятивный укол, неожиданно резво повернулся, выстрелив с обеих рук, как незабвенный Ж.-К. ван Дамм, лазерные лучи прорезали воздух по обе стороны кабины Ми-24. Лугарев резко дал шаг — газ, вертолет подпрыгнул вверх, второй лазерный залп прошел ниже, там, где они находились секунду назад. Длинное пламя снова вырвалось из-под носа, бронебойные пули четырехствольного пулемета ударили по прикрытому бронестеклом сенсорно — прицельному окну в приподнявшемся носу монстроподобной машины. Они не пробили стекло, но выбиваемые ими искры не позволили кошмарной образине прицелиться.
— Хорошо стреляешь, Мик, — похвалил Лугарев, нажимая кнопку и сбрасывая на шагающую бронемашину пару напалмовых бомб. Липкий напалм облепил шагоход и воспламенился. Температура внутри машины быстро увеличилась, термореле отключили электронику, и еще один танк Моргота застыл посреди кипящего яростью поля битвы, как уродливая пародия на памятник Дюку Ришелье.
— Хорошо кидаешь, Игорек, — похвалил Бэнкс. Вертолеты группы Лугарева носились над полем, отстреливая противотанковыми ракетами крабоидов. То тут, то там к небу поднимался жирными клубами черный дым горящего напалма. На машине Лугарева противотанковые ракеты уже кончились, оставались лишь бомбы да два контейнера 80 — миллиметровых неуправляемых ракет. Зайдя в тыл третьему по счету шагоходу, Лугарев тщательно прицелился и выстрелил залпом четыре ракеты С-8. Две из них попали в его охладители, одна разорвалась на мощной броне корпуса, четвертая прошла мимо и взорвалась в песке под ногами монстра. Лугарев вывел Ми-24 на боевой курс, и сбросил еще две бомбочки. На этот раз одна прошла рядом с шагоходом, окатив напалмом, песок под его ногами, но вторая попала прямо на покатую бронированную спину чудовища.
Вспыхнувший напалм разжижился от высокой температуры, стекая по монстру и нагревая его. Шагоход сделал еще несколько неверных шагов и упал рылом в песок, подняв тучу пыли.
— Еще один цыпленочек поджарился! — плотоядно объявил Бэнкс, переводя ситуацию на привычные ему гастрономические термины. Выходя из атаки, Лугарев привычно взглянул в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли угрозы сзади, и вдруг обомлел. Вертолет Мартина Бейли шел за его машиной, как привязанный, что и полагалось делать ведомому. И вдруг на глазах у Лугарева ослепительная синяя молния угодила в борт машины Бейли сразу позади пилотской кабины.
Собственно, он лишь увидел яркую вспышку в зеркале там, где только что был вертолет Мартина.
— Марти!! — заорал Лугарев, таща на себя ручку управления и вздыбив вертолет, как норовистую лошадь. Ми-24 взмыл на «горку», гася скорость, развернулся на месте с глубоким креном. Лугарев увидел, как кабина вертолета Бейли отлетела от фюзеляжа. Ионный разряд испепелил бортмеханика, сидевшего позади кабины пилота в фюзеляже. Мартину тоже должно было достаться по полной форме, так как его кабина соединялась проходом с кабиной борттехника. Неуправляемый обрубок вертолета повалился вниз, крутясь вокруг оси ротора, зацепил хвостовой балкой землю, балка тут же отлетела вместе с рулевым винтом, останки вертолета рухнули в пыль пустыни, разбросав обломки лопастей на сотню метров вокруг. Отлетевшая кабина упала метрах в трехстах от других частей вертолета.
— Сволочь! — процедил сквозь зубы Лугарев, ловя в прицел сбивший Мартина шагоход. Огненный веер неуправляемых ракет осыпал бронированную машину. Скорострельная пушка на ее спине отлетела в сторону, сбитая прямым попаданием ракеты в крепление. Правая рука с излучателем бессильно повисла — ракета повредила шарнир и перебила кумулятивной струей управляющую проводку. Еще два Ми-24 выпустили по вражеской машине противотанковые ракеты. Одна из 9М114 попала точно в шарнир левой руки, рука отвалилась, выбросив сноп голубых искр.
— Добейте его, парни! — скомандовал Лугарев. Огненные стрелы ПТУР вонзились в коленные суставы машины противника, и она медленно повалилась на левый бок, потеряв равновесие.
— Игорек, поворачивай, надо садиться, забрать кристаллы или самих ребят, если осталось что забирать, — сказал Бэнкс. — Эй, парни, прикройте нас! Лугарев развернул Ми-24. Возле упавшей кабины уже копошились кажущиеся с воздуха крохотными фигурки харадримов в ярких красных одеждах. Бэнкс дал по ним очередь из пулемета, разнеся на части сразу троих. Но пулемет неожиданно захлебнулся и умолк.
Установленный в подвижной башенке под носом вертолета, пулемет ЯКБ был мощным, но недостаточно надежным оружием — слишком много перегибов было у патронной ленты, к тому же вездесущая пустынная пыль постоянно попадала в механизм.
— Чертова плевательница, — выругался Бэнкс. Харадримам, однако, оказалось достаточно одного вида грохочущей хищной бронированной твари, валившейся на них с раскаленного белесого неба. Зрелище троих сородичей, разбрызганных по песку, также не добавило им мужества. Доблестные воины Великого Тхерема в ужасе разбежались. Вертолет приземлился, подняв тучу пыли. Еще три Ми-24 ходили кругами над местом катастрофы, то и дело пуская в ход свой грозный арсенал, чтобы не дать противнику приблизиться. Бэнкс распахнул крышку кабины, выскочил наружу и подбежал к обрубку сбитого вертолета. Заглянув внутрь того, что только что было кабиной пилота, он повернулся к вертолету и покачал головой. Затем заглянул в кабину оператора, показал Лугареву колечко из пальцев, что означало «о'кэй», и выволок наружу раненого, но живого Сашку Ковшова. Ломион и еще два эльфа выскочили из десантного отсека и приняли Ковшова из рук Бэнкса. Мик снова залез в черное обгорелое нутро пилотской кабины и вытащил почерневший, превратившийся в крошащийся под пальцами уголь, труп Мартина Бейли. Селестиэль уже хлопотала над Ковшовым, перевязывая его разбитую голову и смазывая йодом многочисленные царапины, когда Бэнкс положил тело Мартина на пол грузовой кабины.
