Передвижная крепость и комплексы залпового огня немедленно ответили.

Вскоре наступающие застряли на минном поле, которое возобновлялось ежедневно прилетающими «Торнадо». Это дало Митчеллу время вызвать авиационную поддержку. И тут наемники увидели драконов. Их было много. И, в отличие от того ползающего змееподобного гада, который чуть не сжег наемников в подземелье Дол — Гулдура, это были крылатые драконы. Они появились с северо — запада. Стая огромных тварей затмила небо. Подобные парусам перепончатые крылья поднимали ветер. Из внушающих ужас зубастых пастей били ревущие струи голубого ацетиленового огня. Но, несмотря на внушаемый драконами страх, все были зачарованы их грозной, смертоносной красотой. Никто не мог оторвать взгляда от этих длинных, великолепных, отливающих металлом чешуйчатых тел. Серебряные и золотые, зеленые, красные, синие, черные, и переливающиеся всеми цветами радуги, они кружились над городом, произнося на своем древнем языке убийственные заклинания, от которых слетали крыши с домов, рушились каменные стены и крепостные башни. То один то другой дракон вдруг срывался в стремительное пике, нацелившись на какой-нибудь дом, и выплевывал длинную струю пламени, прожигавшую строение насквозь. Дома вспыхивали, многие из них взрывались, когда от страшного жара вскипала вода, содержащаяся в порах кирпича, и давление пара разрывало стены.

— Черт подери! — опомнился, наконец, Митчелл. — Надо остановить этих тварей, пока они не разнесли весь город! Он схватился за микрофон и начал вызывать зенитчиков. Как только они откликнулись, Митчелл возмущенно заорал:

— Куда вы смотрите, черт бы вас всех побрал! Вы что, не видите, что творят эти …ные ящерицы! По-вашему, я должен их отгонять? Воодушевленнае успехом драконов, остальная нечисть во главе с балрогами тоже двинулась вперед. И тут опомнившиеся зенитчики взяли на прицел драконью стаю. Вокруг передвижной крепости засверкали вспышки ракетных двигателей, стартующие ракеты взметывали характерные облака пыли и уходили в небо, разматывая за собой дымный след. Комплексы «Волхов» стреляли, по сути говоря, на минимальную дальность. Пороховая гарь стартовых ускорителей проникла даже вовнутрь боевого поста 8НВР3; впрочем, он не был загерметизирован. Пять или шесть ракет подряд взорвались в середине стаи драконов, пробив в ней широкие бреши. Как ни тверда была чешуя драконов, она не могла противостоять двухсоткилограммовой боевой части зенитной ракеты В750, отрывавшей в свое время хвосты американским В-52.

Уцелевшие драконы бросились врассыпную.

— Вот только собрался идти он «на Вы», отмщать неразумным хазарам, как вдруг прилетели седые «Волхвы», к тому же разят перегаром, — прокомментировал Беляев, морща нос от пороховой вони, доносящейся из вентиляции. Шесть драконов, одновременно пораженные зенитными ракетами, потеряли управление, и, беспорядочно кувыркаясь, рухнули вниз. Один из них упал прямо на базарную площадь Минас-Анора, разнеся в щепки торговые ряды. Когда штурм был отбит, повылезавшие из подвалов торговцы вооружились острыми предметами и разорвали труп дракона на кусочки. И вовсе не из-за того, что испытывали к нему особую ненависть. Согласно местным суевериям, все части тела дракона обладали теми или иными магическими свойствами, поэтому их можно было очень выгодно продать, и в данных обстоятельствах никому бы и в голову не пришло усомниться в подлинности товара. Атака драконов была сорвана. Лишь один из них, по-видимому, озверевший от таких неожиданных потерь, развернулся и бросился в стремительную атаку на передвижную крепость. Плазменные орудия 8НВР3 изрыгнули навстречу чудовищу поток фиолетового пламени, но остановить дракона им так и не удалось. Горящая рептилия врезалась в бронированную стену крепости с такой силой, что весь боевой пост застонал и зазвенел от удара. Объятый пламенем труп дракона соскользнул вдоль стены и рухнул вниз, оставшись лежать бесформенной кучей обгорелых костей. Крепость серьезных повреждений не получила. Остальные драконы разлетелись кто куда и больше не беспокоили защитников крепости. Их фиаско удручающе повлияло на штурмовой отряд, к тому же над полем боя появились вертолеты и штурмовики, в связи с чем противник счел очередную попытку штурма провалившейся.

В то время как объединившиеся группы «Пустыня» и «Прерия» делали одну за другой отчаянные попытки овладеть Минас-Анором, группа «Горгорат» неожиданно для военных специалистов Вечности ринулась на восток. На их пути стояли только плохо вооруженные эльфы — авари, небольшой отряд Черных гномов и большая, но тоже плохо вооруженная армия Серединного княжества. Шагоходы и крабоиды Моргота без особого труда прорвали фронт, в образовавшийся разрыв хлынули орки и волки — оборотни, и группа «Горгорат» вырвалась на оперативный простор.

Авиация Вечности не могла оказать существенной помощи союзникам — все резервы были задействованы на оборону столицы Гондора. Отбросив войска союзников, группа «Горгорат» повернула на восток-северо-восток и двинулась по степному коридору между Рунным морем и морем Хелкар вглубь континента. Маневр сил Моргота, их основной группы, был неожиданным и непонятным для союзников. По мере их удаления от Черной страны ход событий становился все более странным. Группа «Горгорат» даже не делала попытки разгромить противостоящее ей войско дракона Орлангура, а лишь удерживала силы союзников на расстоянии. Бартон и Голдштейн собрали экипаж «Эйприл Фест» и попытались решить проблему методом мозгового штурма. Более тридцати членов экипажа «самолета для особых поручений» предлагали самые дикие и невероятные причины подобного поведения противника. Наконец, один из операторов лингвистического компьютера порылся в базе данных и высказал предположение:

— Эй! А что, если этот гад послал две трети своих сил к Минас-Анору только для того, чтобы запудрить нам мозги, а на самом деле он преследует совершенно другие цели?

— И какие же? — устало спросил Голдштейн.

— Ну, например, этот самый Дом Высокого? Помнится, подполковник Митчелл говорил, что там хранятся какие-то предметы, которые могут представлять собой большую ценность для противника.

— Гм?! А что? Вполне вероятно. — Голдштейн немедленно связался с Митчеллом и получил подтверждение: да, Дом Высокого представлял большой соблазн для многих здешних завоевателей. К тому же сам Митчелл предлагал королю восточных эльфов организовать совместную оборону этого таинственного места и получил от ворот поворот. Авари и Черные гномы свято хранили ведущую к Дому тропу Соцветий, не допуская в святилище посторонних.

— Только тот, чьи помыслы чисты и бескорыстны, может пройти по тропе Соцветий, — напомнил один из операторов слова древней легенды, заведенной в базу данных вместе с переводами Лугарева.

— Даже наш спутник не мог обнаружить точное место, — подал голос молчавший уже полчаса Бартон. — Аэрофотосъемка тоже не дала результатов. Видимо, Дом Высокого очень хорошо запрятан.

— Так, может, и беспокоиться не о чем? Если мы с нашей техникой не нашли, то Моргот и подавно не найдет.

— А если он знает, где искать? Они движутся вперед так уверенно… И потом, местные жители? Их же всех перебьют.

— Они с нами контракт не заключали. С какой стати мы должны о них заботиться? — пожал плечами Бартон. — Но, тем не менее, пускать Моргота к Дому ни в коем случае нельзя. Еще неизвестно, зачем он туда так рвется и что он там может найти. С такими силами он может свободно проломиться сквозь все заслоны авари и гномов.

— Если так, надо искать дурака, — резюмировал Голдштейн.

— Какого дурака?

— Того, чьи помыслы чисты и бескорыстны. Который сможет пройти по тропе Соцветий, … и подать нам радиосигнал, когда доберется до цели, — пояснил свою идею Голдштейн. — Мы высадим его поближе к району Дома, дав радиомаяк, о котором он и знать не будет. Мне кажется, это должен быть какой-нибудь молодой ученый. Только среди них можно найти подобного олуха, который из чистой любви к неведомому готов бежать, в чем был на край света. «Дурака» удалось найти достаточно быстро. Бартон обратился за консультацией к профессору Мартэну, тому самому, что исследовал летом скелет дракона. Профессор тут же рекомендовал Бартону своего ассистента Гонтрана Леони. Молодой ученый не только был влюблен по уши в науку, но и часто ходил в турпоходы на неделю и дольше, и любил работать в полевых условиях.