Эльфы и гномы облепили танковую броню, и теперь скорость движения изрядно возросла. Гвиндор пинком распахнул очередную двустворчатую дверь, более напоминающую крепостные ворота, и в удивлении остановился на пороге.

Идущий следом 12Н75 подтолкнул его машину, и штурмовая группа с разгону ввалилась в гигантский зал, вырубленный в теле горы. Его дальний конец терялся во мраке, как и невероятно высокий потолок. Зал был довольно слабо освещен. В полумраке отсвечивали белым высокие отполированные сталагмиты. Мягкий лишайник устилал каменный пол, заглушая звуки шагов. На стенах виднелась богатая роспись, но рассмотреть ее в слабом свете было невозможно. Посреди зала на возвышении стоял исполинский каменный трон. А на троне величественно восседала светло-серая стальная фигура, подсвеченная лучами прожекторов, и на ее защищенной мощным шлемом голове отблескивала острыми краями стальная трехзубчатая корона.

— Ой — ей, — сказал Лугарев. — Кажется, влипли.

Рука Моргота пошевелилась, и тут же из-за сталагмитов появилось множество вражеских воинов всех мастей. Панцирные волки и тролли, ящеры и гигантские пауки, балроги, высокие тощие призрачные фигуры, которых наемники еще ни разу не видели, и, как гвоздь программы, тридцатипятиметровый сине-золотой бескрылый дракон.

— Здравствуйте, — загремел под сводами зала могучий голос. — А мы уж тут вас заждались. Взять их! Вражеские твари дружно бросились вперед. И началось! Гвиндор и двое из его отряда открыли ураганный огонь из автоматических пушек. Исполинская пещера наполнилась громом, обломки сталактитов дождем посыпались с потолка. Автоматические пушки из всего ассортимента вооружения 12Н75 давали наименьший нагрев, а союзникам сейчас нужно было выдержать долгий бой. Осколочные снаряды еще не растраченного боекомплекта косили панцирных волков и прочую нечисть. Т20 и его трое подчиненных не обладали таким невероятным боезапасом, как 12Н75. Они стреляли редко, тщательно прицеливаясь, и их мишенью стал сам Моргот. Танки маневрировали прямо посреди войск противника, давя гусеницами кого попало, и одновременно расстреливая Моргота бронебойными снарядами. Лугарев упал на локти, превратившись в пушку, и начал расстреливать высокоскоростными плазменными сгустками надвигающегося дракона. Р8 слева от него принял конфигурацию зенитной самоходной установки, опустил все шесть стволов на прямую наводку и поливал плазмой наступающих панцирных волков. Твари метались в пламени живыми факелами, но все равно даже в предсмертной агонии норовили вцепиться в кого-нибудь из гномов или нолдоров, чтобы сгореть вместе с противником. Эльфы и гномы отбивались отчаянно, но противников было слишком много. Еще минута — две, и враг сомнет штурмовую группу. Положение было критическое. Через несколько минут перестрелки Лугарев почувствовал, что его энергоемкости быстро пустеют. Киберноиды никогда не сражались в таком напряженном темпе и с такой плотностью огня. Р8 тоже разрядился. Сдав назад, они встали рядом с реактор — генератором, вырезанным из раздолбанного у ворот шагохода, который они благоразумно притащили с собой. Подключив силовой кабель к входу подзарядки, Лугарев с удовольствием ощутил возвращающуюся мощь. Р8 заряжался от другого кабеля.

— Пока мы подключены к реактору, им нас не взять, — сказал киберноид, — так не будем отключаться! Стрелять мы и отсюда можем. Они открыли бешеный огонь по наступающим войскам, и те покатились назад. Видя это, Гвиндор и его приятели перенесли огонь на Моргота.

— Расселл! Расселл! — взывал по радио Лугарев, надеясь, что радиоволны пробьются сквозь толщу земли над их головами. — Мы в полном дерьме! Здесь Моргот и целая армия всякой нечисти! Нужна помощь, и быстро!

— Держитесь, — прорезался сквозь бурю помех голос Бартона. — Помощь уже близко.

Первым в зал ворвался черно-красно-золотой дракон, отец Меркюри.

Он пролетел над головами дерущихся и набросился на бескрылого дракона, уже порядком потрепанного выстрелами Лугарева, но все еще извергающего потоки желто-синего пламени. Два дракона сплелись в смертельных объятиях посреди зала, длинные хвосты хлестали по полу, давя всех, кто попадал под удар. Затем послышался странный вой, и прямо в гущу битвы врезались наемники Митчелла. Они примчались на боевых мотоциклах «Темпест», одетые в робот — скафандры, грозные и неуязвимые. Наемники врезались во вражеский строй, размахивая плазменными мечами и кромсая ими всех подряд. Перейдя в конфигурацию роботов, они возвышались над панцирными волками и расшвыривали их, но злобные твари Моргота нападали снова и снова. Следом за наемниками, грохоча гусеницами по каменному полу, в зал ворвались танки Т-72, а за ними уже были слышны тяжелые бухающие шаги 12Н75. Остальная часть отряда Гвиндора спешила на помощь. Моргот, заслонявшийся могучими руками от летящих в него снарядов, не выдержал и отступил за свой каменный трон. Затем из-за трона высунулся чудовищный ствол его ручной пушки. Кто-то заорал:

— Берегись!! Комок плазмы, как огромная шаровая молния, вылетел из ствола Морготовой пушки и разметал в стороны несколько танков. Лугарев в ужасе увидел, как вспыхнул и загорелся основной модуль Т20.

Потрепанный на добром десятке планет «Центурион» горел как факел.

Внутренний модуль катапультировался из танка и шлепнулся в гущу панцирных волков. Они повисли на нем, как груши на дереве, но киберноид, безжалостно давя и расшвыривая тварей, все-таки пробился к своим. Еще пара Т-72 тоже загорелась, один танк лежал вверх тормашками. Моргот выстрелил снова, на этот раз досталось шагоходам Гвиндора.

Сразу два 12Н75 рухнули, охваченные пламенем, у одного из них отвалилась рука. Лугарев с ужасом увидел, что Селестиэль пробивается в передние ряды, размахивая своим заколдованным двуручным мечом.

Феанор шел рядом с ней, расшвыривая панцирных волков, с одного удара разрубая пополам троллей и ящеров. Моргот увидел их и поднял пушку, но не успел выстрелить. Лугарев поймал ствол его оружия в прицел и послал в него плазменный сгусток.

Цель была так велика, что он не мог промахнуться. Исковерканная пушка вылетела из руки Моргота и исчезла где-то в темноте далеко позади. Лугареву оставалось только по возможности отстреливать рвущихся к Феанору и Селестиэль троллей и балрогов. Прикованный силовым кабелем к реактор — генератору, больше он ничего сделать не мог.

Сосредоточив внимание на этой паре неудержимых воинов, он мог видеть каждую подробность их схватки с Врагом. Селестиэль отсекла руку тролля, тянущуюся к ней, пинком отшвырнула орка, мимоходом снесла голову бросившемуся на нее с топором панцирному волку. Феанор схватился в коротком, но яростном поединке с балрогом, но Лугарев выстрелил в демона, и он повалился под ноги Феанору с кровавой кашей вместо головы. На эльфа набросились несколько троллей разом, он закрутил над головой длинный сверкающий меч, отбивая и разрубая их дубины, затем пропорол брюхо одному, снес голову второму, Селестиэль одним ударом развалила до пояса третьего, остальные двое ретировались. Наемники в робот — скафандрах присоединились к Феанору и Селестиэль, оттесняя солдат противника от идущей на безумно смелый прорыв пары нолдоров. За ними оставался страшный след из изрубленных вражеских трупов. Через несколько минут отчаянной рубки Феанор и Селестиэль прорвались к центру зала. Меч Селестиэль сверкнул в полумраке пещеры живым серебром. Казалось, что он лишь рассек воздух, но каменный трон Моргота вдруг треснул и развалился надвое.

Лугарев понял, что бой снова идет в двух мирах одновременно, как в тот кажущийся теперь бесконечно далеким августовский день в Валиноре. Моргот выскочил из-за трона, так, что пол под ногами сражающихся содрогнулся и заходил ходуном. В руке Властелина Тьмы был зажат огромный молот, и Лугарев понял, что это Гронд, тот самый молот подземного мира, которым давным-давно Моргот сразил Финголфина. Шагающие танки Гвиндора двинулись следом за Селестиэль и Феанором, расстреливая Моргота из пушек и ионных излучателей.