Внутри нее распахнулось пространственно-временное окно, из которого одна за другой начали выезжать странные плоские машины о шести колесах. Из каждой машины под небольшим углом к горизонту торчал нос короткой толстой ракеты.
— Игорь, что это? — спросила Селестиэль.
— Пусковые установки … черт, как ее… 9П129, кажется, — ответил Лугарев. — В общем, оперативно — тактические ракеты.
— 9М79 «Точка», — уточнил Р8. — Шифр комплекса — 9К79. Дальность от пятнадцати до семидесяти.
— С конфискацией имущества, — добавил Лугарев. — Точнее, с дезинтеграцией.
— И что мы собираемся ими делать?
— Стрелять, вероятно. Если Расселл не надумал репетировать парад на Красной площади. Пусковые установки рассредоточились вокруг передвижной крепости.
Из динамика послышался голос командира ракетного полка:
— Кто тут заказывал «Точечный массаж»? Мы готовы! Ракеты поднялись на своих направляющих почти вертикально, с небольшим наклоном в сторону замка. Бартон ознакомил командиров пусковых установок с планом объекта и лично распределил цели. Земля под ногами задрожала, когда несколько десятков ракет одновременно сошли с направляющих, окутавшись облаками порохового дыма, и устремились к замку. 9М79 действительно били «в точку»; под ударами мощных, пятисоткилограммовых боеголовок рушились древние стены и башни Дуртанга, лавины камней покатились вниз по склонам, над крепостью повисло густое облако пыли. Шквал огня прекратился так же быстро, как и налетел. А затем войска союзников пошли на штурм.
Впереди всех, на равномерно покачивающихся 12Н75, шел отряд эльфов из Нарготронда, во главе с Гвиндором, сыном Гуилина. Отряд Целегорма заходил с другой стороны. А за ними двигались бесконечные шеренги эльфов, под серебряно-голубыми знаменами, с ног до головы закованные в кевлар, и по сравнению с ними даже древние дружины Белерианда казались малой горсточкой. Киберноиды присоединились к бронеотрядам, Лугарев тоже шел с ними. Замок был здорово потрепан ракетным обстрелом. Стены во многих местах наполовину обрушены. Четыре из пяти угловых башен превратились в груды битого кирпича — мощные фугасные боеголовки 9М79 пробили их насквозь и взорвались на уровне фундамента.
Внутренняя, вторая стена пострадала несколько меньше, но и ей досталось. Мощный донжон — центральная башня-цитадель — горел изнутри. Но противник был еще далеко не сломлен. Лугарев подумал, что гораздо проще и дешевле было бы поддать по Дуртангу ядерной боеголовкой, как шарахнули летом по Барад-Дур, испепелить замок и забыть о нем навсегда. Но это означало бы так же навсегда потерять доверие драконов. Ссориться же с ними не хотелось. Размышления Лугарева были прерваны шумом поднимающихся ворот замка. Надвратная башня, единственная в оборонительном периметре, уцелела при попадании боеголовки, и даже основные ее механизмы сохранились. Из темного проема ворот показались отблескивающие металлом фигуры шагающих бронемашин. Эльфы немедленно залегли. Шагоходы союзников с ходу вступили в бой с шагоходами Моргота. Воздух прорезали ослепительные синие разряды ионных излучателей. Лугарев неожиданно оказался в самой гуще событий. Помня предостережение киберноида, он встал в «коленно-локтевую позицию», перейдя в режим электромагнитного орудия, и заехал за камень. В нескольких десятках метров от него шагающий танк Гвиндора мочил противника длинными очередями 125-миллиметровой автоматической пушки. Один из вражеских шагоходов уже грохнулся на землю и покатился кувырком вниз по склону. Второй, которого обрабатывал Гвиндор, качался как пьяный, видно было, что, и этот сейчас рухнет. Машины противника, управляемые электронным мозгом, в тактическом отношении проигрывали «пилотируемым» машинам союзников, что же до «перебежчиков», над которыми потрудился компьютерный вирус, то они были так же тупы, как и машины противника, если не хуже. Тем не менее, в таком ближнем бою все решали не тактические тонкости, а кто выстрелит быстрее и удачнее. Эльфы тоже понесли потери. Один из 12Н75 слева от Гвиндора содрогнулся от одновременного удара шести голубых молний. Броня на нем уже была потрепана и прожжена в нескольких местах, теперь же удачный выстрел и вовсе сорвал приличный кусок, прикрывавший двигатель. В дыру тут же вонзились красные лучи лазеров, затем въехал снаряд автоматической пушки, и почти сразу же — два ионных разряда. 12Н75 покачнулся от могучего удара и медленно, как во сне, повалился назад. Водитель катапультировался, ракетный ускоритель кресла отбросил его назад и вверх, система управления, встроенная умельцами Вечности в катапультное кресло К-36, вела его на радиосигнал передвижной крепости. Парашют раскрылся удачно: помятый, обалдевший, взмокший, но невредимый эльф приземлился в расположении союзников. Почти сразу же вслед за ним свалился еще один шагоход союзников.
Земля вздрогнула, когда семидесятипятитонная стальная туша хряснулась на каменную осыпь. Гвиндор двумя выстрелами излучателей добил своего противника, и тот, выпустив струю черного дыма, застыл на месте. Ему удалось сохранить равновесие, но шарниры ног расплавились. Из упавшего 12Н75 выбрался помятый встрепанный эльф, и метнулся за камни. Почти сразу же свалился еще один шагоход из отряда Гвиндора, водитель катапультировался и благополучно приземлился в тылу союзников. «…наше преимущество в высокоточном ракетном оружии стало решающим фактором», — вспомнил Лугарев слова Голдштейна. У него возникла идея, и он не замедлил ею поделиться.
— Гвиндор, ракеты! — закричал он по радио. — Бейте их управляемыми ракетами! Его услышали. В составе боезапаса шагающих бронемашин союзников кроме трофейных снарядов, захваченных во вражеских шаттлах, были также некоторые боеприпасы, входящие в стандартный боекомплект танков Т-72 и Т-80, благо калибр орудия и характеристики снарядов допускали это. А в стандартном наборе были выстреливаемые из пушечного ствола противотанковые ракеты 9М119 «Рефлекс», наводящиеся по лучу лазера. Их можно было применять на дистанциях от ста метров до пяти километров, что позволяло использовать их даже в ближнем бою. Шагоходы Гвиндора начали отступать вниз по склону, пытаясь оторваться от противника хотя бы на эти минимально необходимые сто метров. Вражеские бронемашины трезво оценивали соотношение сил, не пробуя их преследовать. Трезвость мышления их и погубила. Отступив от крепости метров на пятьсот, отряд Гвиндора открыл огонь из пушек. На этот раз они били одиночными выстрелами. Снизу, из долины, их поддержали огнем автоматические шагоходы союзников. На вражеские 12Н75 обрушился убийственно-точный град самонаводящихся ракет. Дымные ленты трассеров соткали в воздухе над полем боя плотную паутину, в которой, словно мухи, дергались бронемашины противника. Мощные кумулятивные боевые части противотанковых ракет прошивали толстую, но не усиленную динамической защитой броню шагоходов противника. Один за другим вражеские 12Н75 получали смертельные попадания. Они были живучи, эти кошмарные создания. Современному танку обычно достаточно одной такой ракеты. Шагающие бронемонстры Моргота выдерживали по шесть — восемь попаданий, не переставая двигаться, но, в конце концов, застывали на месте, получив удар в двигатель или в электронный блок управления, падали с перебитыми шарнирами ног или поврежденными актуаторами, или взрывались от прямого попадания ракеты в укладку боекомплекта. Лугарев тоже внес свой вклад в разгром противника. Спрятавшись за большим камнем, он тщательно прицелился в уже поврежденный 12Н75, и послал в него мощный высокоскоростной сгусток плазмы. Вражеская машина покачнулась, не удержала равновесия, и с грохотом рухнула, перекувырнувшись через себя.
— Игорь, блин! Я тебе что говорил! — рявкнул на него Р8, засевший за соседней скалой. — Прикинься ветошью и не отсвечивай! Хочешь, чтобы тебя размазали по этим камням?! Несколько уцелевших машин противника, отстреливаясь, отступили к воротам и скрылись в замке. Р8 выскочил из укрытия, стремительно рванулся к закрывающимся воротам, одним мощным прыжком на ракетных двигателях преодолев метров сто, отделявших его от ворот, схватился за опускающуюся решетку и заорал:
