— Масква, а как ты здесь очутился?

— Потом расскажу. Сначала давай найдем Винни. — Он огляделся по сторонам. — Да… — сказал он, помолчав немного. — Вон туда пойдем. Я не видел его после того, как он застрелил того, второго.

Он пошел к причалу. Мужчина лежал прямо за лодочным сараем.

— Вон там Винни, — произнес Масква.

В нескольких метрах от сарая росли тоненькие деревца, потом шли заросли бурьяна, а за ними начинался лес. Масква направился туда. Я шел за ним и, когда он внезапно остановился, чуть не наскочил на него.

Винни стоял на четвереньках и мотал головой. Масква положил ему руку на плечо. Винни вскинул голову:

— Второго видел?

— Да, — ответил Масква. — Видел.

— Алекс, и ты здесь? — спросил, поднимаясь, Винни.

— Сначала я побывал в Садбери.

— Как ты узнал, что я поехал сюда?

— Я был у тебя дома, — признался я. — Леон помог мне найти карты, которые ты распечатал. Что было в статье «Детройт ньюс»? Ведь именно из-за этого ты снова поехал сюда.

Он не ответил.

— Винни, сейчас приедет полиция.

— Что?

— Я позвонил Рено.

— Пошли, — сказал он. — Подумаем, что делать.

Мы вернулись в дом. Хелен сидела в той же позе.

Масква присел перед ней на корточки и тихо сказал:

— Все закончилось.

Она подняла глаза и обвела нас взглядом. В нем не было удивления — похоже, она была на той стадии, когда уже ничему не удивляются.

— Мы вас отсюда уведем, — сказал Винни. — Не стоит вам быть здесь, когда приедет полиция.

— Винни, что ты такое говоришь? — не понял я.

— Потом все объясню. Сейчас ее надо отсюда увести.

— Можно ко мне домой, — предложил Масква.

— Вы хоть сами понимаете, что делаете? — поинтересовался я.

— Алекс, ты просто положись на нас, ладно?

— Ладно, — ответил я, тяжко вздохнув. — Делайте что хотите. Дай мне ружье.

— Когда выедешь на шоссе, поезжай на запад, — посоветовал Масква Винни. — Пусть они свернут, а ты двигай в обратную сторону. Встречаемся у меня дома.

— Там и увидимся, — сказал Винни и кинул мне свое ружье. После чего они с Хелен вышли.

Мы с Масквой услышали, как Винни завел машину и уехал.

— Масква, ты можешь мне объяснить, что происходит?

— Это история Хелен. Она сама ее тебе расскажет.

— Ладно. А что мы скажем полиции?

— Ты приехал искать Винни, а меня попросил помочь.

— Я разговаривал с Рено по дороге сюда. И ни слова не сказал о тебе.

— Это не значит, что меня с тобой не было.

— Ну, может, и удастся им это впарить.

— Мы разошлись в разные стороны и стали искать Хелен и Винни. Потом приехали эти люди. Они стреляли в тебя, и их пришлось убить. Это была самооборона. Ни Винни, ни Хелен мы не видели. И понятия не имеем, где они. Вот и все.

— Как только с этим разберемся, я получу ответы на все вопросы, договорились?

В ответ он устало улыбнулся, и тут подъехала полиция.

— И ты получишь, и я. Мне тоже пока что ничего не рассказали.

Следующие четыре часа мы с Масквой провели на базе: повторяли свой рассказ снова и снова. Старший сержант Морланд смотрел на меня так, словно думает только об одном: какой черт опять меня занес в Онтарио? Впрочем, я его понимал. Демерс, Гэннон, Том Леблан и четверо из Детройта и так были мертвы, а теперь еще пара трупов.

Я увидел и Боксера, и Загорелого — они осматривали второе тело, у сарая, увидел я еще парочку констеблей, которые охраняли меня в больнице. Не увидел я только Натали Рено. Я спросил сержанта, где она, тот сказал, что она в участке. И велел мне ехать домой и не отходить от телефона — возможно, придется задать мне еще несколько вопросов. А так он искренне надеется, что больше никогда меня не увидит.

Сев в грузовичок, я бросил прощальный взгляд на базу и завел мотор.

— Ну, Масква, — сказал я, — валим отсюда. — И выехал на дорогу.

Через несколько минут мы оказались у седана.

— Почему вы поставили капкан так далеко от базы? — спросил я. — Вы же дали им шанс подготовиться как следует.

— Мы рассчитывали, что получится по-другому. Хотели довезти Хелен до базы, устроить ее там, а потом вернуться к этому месту. Винни неверно оценил обстановку.

— А нельзя было просто оставить ее у тебя?

— Ты же видел, что они сделали с ее друзьями. Мы хотели, чтобы она все время была у нас на глазах.

— А почему вообще Винни сюда поехал? И почему один?

— Он сказал, что не хотел тебя впутывать.

Я вцепился в руль. Когда Винни понадобилась помощь, он выбрал своего соплеменника, а не меня.

Масква, похоже, прочитал мои мысли.

— Поздно было тебе звонить, — сказал он. — Ему была нужна помощь, а я оказался поблизости.

Я промолчал. Мы проехали мимо щита «Добро пожаловать в резерв озера Констанс». Слева показалось озеро, а затем — и дорога к дому Масквы. У входа стоял грузовичок Винни.

Из соседнего дома вышли Ги с матерью. Мы вшестером набились в крохотную гостиную Масквы, и старик подбросил поленьев в печь.

— Как все прошло? — спросил Винни.

— Кое-как выпутались, — ответил я. — Они хотели знать, где вы с Хелен. Мы сказали, что не знаем.

— Спасибо.

Я уже было собрался спросить, когда он все объяснит, но вдруг, впервые в жизни, умерил свой пыл.

Масква сварил кофе, и мы молча смотрели, как он разливает его по кружкам. Винни достал из кармана листок бумаги и протянул мне. Хелен сидела не шевелясь.

Я развернул листок — это была статья из «Детройт ньюс» от 21 января 1985 года. Называлась она «27 погибших при пожаре в отеле». На фотографии было изображено то, что осталось от отеля на Уоррен-авеню, рядом с университетом.

В начале статьи говорилось, что еще двое умерли в больнице. Большинство погибших были канадцами. Хор старшеклассников одной из школ Садбери приехал на концерт в университете. Девятнадцать из погибших были учениками этой школы.

Я взглянул на Хелен. Она не сводила глаз с огня. И я смутно вспомнил то, что она говорила на базе.

Ни у кого из них не было детей. Вот что у них было общего — у Хелен, Хэнка, Рона и Милли.

Я стал читать дальше. Пожар начался в соседнем здании, в химчистке, а потом перекинулся на отель. Были какие-то проблемы с противопожарной системой в отеле и с пожарными лестницами. Велось расследование.

Я снова взглянул на дату и попробовал вспомнить январь 1985 года. Это был последний год моей службы. За полгода до этого погиб мой напарник, а я был ранен. Что-то я тогда слышал про пожар…

В конце статьи был список. Там упоминались Стефани Гэннон, 13 лет, Мелисса Сен-Жан, 13 лет, Бретт Трембли, 13 лет, и Барри Трембли, 13 лет.

Я взглянул на Хелен, а она откашлялась и произнесла:

— Теперь вы все знаете.

Масква протянул мне кружку с кофе и сел рядом с матерью Ги. Тот сидел на полу около Винни. Все они глядели на огонь.

— Мелисса и Стефани были подругами, — сказала Хелен. — И жили в одном номере. Они собирались вместе поступать в университет.

Она перевела дыхание.

— Говорят, умираешь от дыма. И огня уже не чувствуешь. Даже не просыпаешься. Но случилось это в полночь. Быть такого не могло, что, оказавшись вдвоем в гостиничном номере, наши девочки к полуночи успели заснуть.

По ее щеке скатилась одинокая слезинка.

— Потом мы собирались раз в неделю. Все родители. Старались помочь друг другу. Но прошел год, и некоторые перестали появляться: говорили, что жизнь не стоит на месте.

Последовала долгая пауза. В печи потрескивали поленья.

— Наверное, в том, что мы так держались друг друга, было что-то болезненное. Остальные нас не понимали. Я не могла общаться с теми, кто не знает, каково это.

Она утерла ладонью нос.

— Клод пытался за нами присматривать, — продолжала она. Я не сразу понял, о ком она говорит. — Он и сам очень горевал, ведь он тоже потерял дочь, но еще он чувствовал себя ответственным за нас.

Клод. Я взглянул на список. Никого по фамилии Демерс я не нашел.